Из яблока в огрызок и обратно - Виктор Батюков

аналитик хренов, я тебя не спрашиваю он это или не он. Я спрашиваю, адрес достать сможешь? – вскипел Гена.

– Ну-ну, не ори. – Спокойно произнес Александр и кряхтя поднялся. – На счет аналитика ты правильно подметил. Когда-то я им и был. Так ты говоришь адрес. Сейчас подумаем.

– Аналитиком? Действительно? А чего же ты мне об этом раньше не говорил? – Гена удивленно уставился на товарища.

– Пожалуй попробую. А? Чего я раньше не говорил? А кому? Тебе тогдашнему, которому и до себя то особо дела не было, не то что до других. Короче, адрес будет стоить примерно два пузыря.

Гена, не задумываясь вынул деньги. Жди меня здесь. Постараюсь вернуться как можно быстрее – сказал Шустрик и сунув бумажки в карман вышел из квартиры.

Оставшись один Гена стал монотонно расхаживать по комнате, выкуривая одну сигарету за другой.

«Может еще раз набрать ее? А вдруг она…– он стал судорожно шарить по карманам. – Тьфу ты. Идиот. Мобилу где-то посеял. Но скорее всего нет ее дома, у этого она козла печенкой чувствую.»

Вдруг раздались громкие удары в дверь. «Кому-то еще не терпится увидеть Шустрика» – подумал Гена и выглянул в коридор. Там он нос к носу столкнулся с вошедшим следователем.

– Ба! На ловца и зверь бежит – с нескрываемым удивлением воскликнул Фомин.

– Больше зверю делать нечего как за ловцами гоняться – недовольно проворчал Яблочкин и вернулся в комнату.

– А ведь мы вас, гражданин Огрызкин, простите, Яблочкин, по всему городу ищем – прошел за ним следом капитан.

– Чего меня искать? Адрес знаете, чиркнули бы повесточку, я бы и примчался как конек-горбунок, на полусогнутых – криво усмехнувшись сказал Геннадий и присел на кровать. Следователь остановился напротив него.

– Повестка это хорошо, но я думал в домашней обстановке поговорить. Так мне, кажется, разговор лучше идет, душевнее.

– Ага. Чайку на холяву попить, а может и еще чего покрепче – кофе например.

У Фомина зло сверкнули глаза, но он сдержался.

– Но раз я неожиданно встретил вас здесь, то думаю, можно поговорить и без чая. И так, насколько мне стало известно, Вы с покойным Василием Александровичем были знакомы довольно давно.

– Сколько себя помню.

– И вы ухаживали за его дочерью? Как ее? Татьяной, кажется.

– Это вам, наверное Татьяны только кажутся, а я действительно знаю ее с детства.

– Значит пока все верно. Тогда объясните, как вы пять лет назад попали сюда?

– Думаю, что на машине. Извините номера не помню.

– Смешно. Кто подделал вам документы, изменил фамилию, оформил на вас эту квартиру? Почему вас из простого, рабочего человека сделали бомжом? Кому это было нужно?

Гена немного помолчал и взглянул на следователя.

– Послушайте, как вас по батюшке?

– Александр Петрович.

– Послушайте, Александр Петрович. Вы ведь сегодня были у моих родителей и спрашивали приблизительно тоже самое. Так зачем же гнать из пустого в порожнее?

– Так значит вы не отрицаете, что все это с вами проделал Брызгунов?

– Нет не отрицаю.

– Тогда мне кажется, у вас был довольно весомый повод отправить его туда, где он сейчас.

Гена медленно поднялся и сделал шаг к капитану. – Знаешь Александр ибн Петрович, если бы все, кому он причинил вред захотели бы его грохнуть, то у кафе Яблочкину упасть было бы негде.

– А вы знаете еще кого-то, с кем он поступил также?

– Пока только одну жертву. В этом же доме жила Зоя, не знаю ее фамилии, так к Брызгунову у нее больше претензий, чем у меня.. Он ее из квартиры выгнал.

– А у вас, получается, претензий нет?

– Слушай, капитан – стал терять терпение Яблочкин. Тогда я не помню ничего из моего прошлого, а тем более Василия Александровича, поэтому претензий у меня к нему не было. Я его не мочил! Ясно?

– Тихо, тихо, Геннадий Сергеевич. Не орите, я не глухой. Вы его не убивали. Я понял. Можно последний вопрос?

Гена молча смотрел мимо капитана.

– А Шустров Александр Захарович мог это сделать?

Яблочкин удивленно взглянул на следователя.

– Ну, Шустров, хозяин этой квартиры, мог его убить?

– За что?

– Как это? Ведь он его выгнал из собственного жилья, поселив сюда вас.

Гена немного подумал и покачал головой.– Нет, Саня не убивал. Он слишком высоко ценит жизнь, чтобы отнять ее у другого.

– Вы так думаете? Ну, это мы посмотрим. А, кстати, где он сам?

– В казино, рулетку крутит.

– А, серьезно?

– Серьезней не бывает.

Тут скрипнула дверь, и в квартиру вошел Шустрик.

– Интересная штука жизнь. Каждый раз, когда возвращаюсь домой, постоянно меня здесь какой-нибудь сюрприз ожидает. – Недовольно проворчал хозяин квартиры. – Вот и сегодня, целый день хожу и мучаюсь, к чему это мне сегодня ночью опариши снились. Ан, вот к чему. К незваным гостям.

– А мы вас ждем, Александр Захарович – вышел вперед следователь.

– Вы уж извините, не знал, что меня ждут. В казино заигрался.

Капитан изумленно перевел взгляд с Шустрика на Яблочкина.

– Где? – переспросил Фомин.

– В казино, не верите? Вот – он высунул из кармана замусоленных брюк целую пригоршню рулетных фишек, потряс ими перед носом, опешевшего следователя и снова спрятал обратно.

– Кхе. – кашлянул капитан.– Ладно. Пусть будет казино. Но я , собственно, хотел поговорить о другом.

– Слушаю Вас – Шустрик присел на кровать и закурил.

– А можно с глазу на глаз. – Фомин покосился на Гену.

– Хорошо. Сейчас провожу человека и вернусь.

На лестничной площадке Шустрик знаком попросил Яблочкина наклониться и зашептал ему на ухо.

– Они сказали, чтобы ты сам пришел.

– Кто сказал?

– Рыжий со своими людьми. Он знает адрес твоего блондина, но даст его только тебе.

– А это точно, тот самый блондин?

– Точно. Он рыжему сам чиркнул, как его найти, когда тебя разыскивал.

– Спасибо. Они все там же, на пустыре?

– Да.

Гена уже пожал, на прощание, Шустрику руку, но любопытство взяло верх и он, улыбаясь, спросил:

– Сань, а ты, действительно, в казино заглядываешь?

– Ты что, сдурел? Кто меня туда пустит?

– А фишки откуда?

– А!? – Шустрик достал одну и протянул Гене. – Это пуговицы. На, возьми на память. Я их просто, от нечего делать, под фишки размалевал. Да и толкаю, иногда, приезжим лохам. Ну, все, давай. Меня золотарь человеческих душ ждет.

– Почему золотарь?

– Так ведь, оба они в дерьме ковыряются, только каждый в своем.

Когда дверь за Шустриком закрылась, Гена подбросил пуговицу вверх, поймал, удивленно покачал головой, затем спрятал в карман джинсов и быстрым шагом вышел из подъезда.

К пустырю Яблочкин подходил в некотором волнении. За годы,