Мой лорд - Элен Стюарт

Когда Николь появилась возле своего рабочего стола, то обнаружила там очень сосредоточенного Брайана, который увлеченно просматривал что-то на ее компьютере.

— Не поняла тебя, — угрожающе начала Николь.

— И это вместо спасибо, — оторвав взгляд от компьютера, укоризненно проговорил Брайан. — Я тебя, между прочим, уже дважды спас.

— Когда это ты успел? — все еще враждебно спросила Николь.

— Один раз вчера, когда доставил тебя, полувменяемую, в общежитие. А второй раз сегодня, когда объяснял твоей начальнице, что ты очень занята подготовкой материалов по выставке, поэтому не примчалась немедленно после ее звонка.

— Я примчалась, — начала было Николь, потом глянула на часы, висевшие над входом в офис, и благоразумно промолчала. Дорога вместе со сборами и кофе заняла у нее почти час вместо отведенного получаса.

— Будешь говорить спасибо спасителю? — поинтересовался Брайан. — Кстати, тебе привет от Молли, она очень за тебя переживала.

Николь только хмыкнула, пристраиваясь на коробки, сгрудившиеся в углу ее соты. «Рабочий кабинет» был столь миниатюрен, если не сказать тесен и неудобен, что второе место для сидения в нем просто не помещалось.

— Ну и не надо. — Брайан развернул монитор так, чтобы Николь могла видеть плоды его трудов.

На экране была фотография: высокие кованые ворота, за ними трехэтажный особняк. Увидев, как расширились от узнавания глаза Николь, Брайан довольно улыбнулся.

— Я вот тут скинул тебе пару фоток. Сделал вчера, пока ты еще маячила перед воротами. Всего десять снимков. Не густо, зато качество хорошее.

— Спасибо, Брайан. У тебя здорово получилось. — Восхищение в голосе Николь заставило покраснеть добродушное широкое лицо Брайана.

— Да ладно, не стоит. Дай лучше почитать, что ты там написала про Эшби.

Николь отрицательно качнула головой. Неужели она так же любопытна? Может, это врожденное свойство всех журналистов?

— Как это нет! — возмутился Брайан. — Ты же обещала?

— Нет, Брайан. Я ничего тебе не обещала. Ты просил меня об этом взамен того, чтобы не рассказывать никому о нашем вчерашнем приключении.

— И я никому не рассказывал.

— Правда? А Молли?

Николь со смешанным чувством наблюдала, как лицо напарника беспомощно вытягивается. Ей был глубоко симпатичен этот славный парень, к тому же они с ним были почти земляки — в жилах Николь текла половина ирландской крови. Она понимала его любопытство, потому что именно это чувство заставляло ее саму очертя голову влезать в самые опасные переделки. Например, вместо того чтобы спокойно отдыхать на каникулах во Франции, благо язык Николь знала хорошо, она отправилась в Париж, чтобы с места событий написать репортаж о студенческих маршах протеста. Больше того, она так подружилась с тамошними сепаратистами, что ей даже подарили маленький плакат — из тех, которыми размахивали горластые демонстранты, и футболку с их эмблемой. Кстати, именно эта статья потом была удостоена первой премии и сыграла такую значительную роль в судьбе молодой журналистки Николь Конноли.

И вот теперь Николь поступала как стерва. Она знала, что между Брайаном и его Молли секретов нет. Равно как и то, что «никому не говорить» обычно означало «никому, кроме Молли». Но в обещании Брайана этой оговорки не прозвучало.

— Так что, Брайан? — немного выждав, еще раз спросила Николь. — Говорил ли ты Молли о вчерашнем происшествии?

— Да. — Брайан хмуро уставился в пол. — Но никому, кроме нее…

— А, как хочешь, — безразлично оборвала его Николь. — Даже если бы я обещала тебе все рассказать, от этого бы ничего не изменилось. Ты нарушил свое слово, почему же теперь я должна держать свое?

— Слушай, это нечестно. — Брайан не мог до конца сформулировать, что именно, но явно ощущал несправедливость происходящего.

Николь колебалась. В конце концов, он тоже участвовал во всей этой авантюре, поэтому, наверное, имеет право знать все хотя бы в общих чертах.

— Ладно, — наконец решила она. — Только учти, никаких дополнительных вопросов. И Николь рассказала Брайану, как прошла в дом, как переоделась в подсобке, как бродила среди гостей и за ней погнались охранники с полицейским.

Брайан слушал с живейшим интересом и явно сожалел, что его там не было. Вот бы снимки получились.

Но, начиная с обнаружения странной лестницы за дверью и до момента благополучного выхода через ворота, рассказ Николь не составил и пары фраз. Мне поверили… Защитили перед полицией… Будет бесчестным…

Как истинный ирландец, Брайан очень остро реагировал на темы «честь» и «правда». И понимал, что значит быть благодарным. Но все же одна деталь не давала ему покоя.

— Ника, — спросил он, посопев, — а ты узнала, для чего собиралась вся эта публика?

Николь кивнула. И промолчала.

— И тоже не расскажешь?.. Понятно. — Брайан тяжело поднялся. Легонько хлопнул Николь по плечу, отчего она едва не свалилась с шатких коробок. — Знаешь, а я рад, что мы с тобой друзья. Заглядывай к нам с Молли. — Он развернулся и зашагал по проходу. Не поворачивая головы, добавил: — Или когда снова придумаешь что-нибудь эдакое.

Или когда нас вместе отправят на какое-нибудь очередное задание, улыбнулась про себя Николь. Повезло ей с напарником.

И не повезло с начальницей. Черт! Как же она забыла, что задание нужно было получать не по внутренней сети, как это делалось чаще всего, а лично у Тины Линдсей, бессменной секретарши миссис Роуз Кермит. К чему такая куча формальностей? Неужели какое-нибудь стоящее дело?

Так называемый административный этаж представлял собой стеклянную с одного бока галерею небольших комнат. Здесь размещались кабинеты начальников отделов и их секретарей, а также бухгалтерия и офис юриста-консультанта. Стеклянная стена административного этажа выходила в рабочий зал, где трудилось большинство обычных сотрудников, что позволяло начальству, по злым шуткам журналистов, чувствовать себя ближе к народу. Единственный, кто был далек от всего этого безобразия, был мистер Лесли, весьма гордившийся кабинетом с добротными звуконепроницаемыми стенами, новейшей стереосистемой и очень дорогой кожаной мебелью. Мистер Лесли был тайным меломаном. Ну, или почти тайным, уточнила про себя Николь. Потому что вся редакция, вплоть до последней уборщицы, знает об этом его пристрастии, но о нем почему-то не принято говорить вслух, словно привычка слушать музыку в рабочее время является чем-то постыдным.

Размышляя о странностях шефа, Николь поднялась в кабинет начальницы отдела. Для приличия стукнула костяшками по полупрозрачной пластиковой двери.

— Привет, Тина, — бодро проговорила Николь входя. — Как жизнь?

— Нормально, — сухо ответила Тина, не поднимая глаз от каких-то бумаг. — Тебе нужно обработать вот это… — полукивок в сторону небольшой коробки, — и, разумеется, представить сегодня статью. Работа в самый раз для стажера.