Балаган и его обитатели - Сардана Ордахова

– Приятного аппетита, дорогая коала! – не совсем кстати вылез Кусеныш.

Коала, быстро взглянув на него черными блестящими глазками, замолчала, торопливо, без особой охоты уничтожила содержимое тарелки и так же молча прыгнула к Эдьиэйке на колени. Она ничего не говорила весь вечер, весь следующий день и все последующие дни.

Однако ее скверный характер проявлялся не только в этом. Коала оказалась… кусачей. Когда что-нибудь оказывалось ей не по вкусу, будь то заигрывания Маши или призывы к порядку Эдьиэйки, она молча кидалась на не понравившегося человека и… кусала руку где-то в районе запястья.

Вскоре все, особенно Кусеныш, ходили со следами зубов коалы на руках. Кусеныш, который неведомо когда и где приобрел эту ужасную привычку – кусаться, как только заканчивались аргументы и даже просто так – был ошарашен. Он проиграл битву, еще не успев ее начать. Ведь кусать коалу с ее густой шерстью – занятие само по себе глупое. А если она к тому же сама не прочь покусать людей? Даже Кусеныш, несмотря на свое имя, не кусался так жестоко и так часто. А уж как со стороны это выглядело! Просто отвратительно.

– Конечно, это не Лик, – вынес Абашикка свой короткий вердикт.

Между тем ТОДФ продолжал свою напряженную деятельность.

На третью неделю подпольных уроков Кусеныш впал в настоящую истерику.

Левушка откуда-то притащил книжицу «Детям о Франции» и показал ее Кусенышу. Книжка была тоненькая, но большого формата и с очень красивыми картинками на шикарных глянцевых страницах. Кусеныш протянул было руку, но внезапно тут же отдернул, как будто обжегшись. Смотря волчонком на старших, он забился в угол.

– Я не хочу, не хочу ничего знать о стране, которой нет! – кричал он. – Все вранье, что там пишут!

– Но она же есть – удивился Левушка.

– Это другая Франция!!! – заорал Кусеныш.

– Не кричи, – утихомирил малыша Абашикка, закрывая ему рот ладошкой.

– Я не могу изучать ЭТО, – прошептал Кусеныш, мотая головой, чтобы Абашикка перестал ему закрывать рот. – Никто из взрослых не знает, чем мы тут занимаемся. Никто нам не разрешал заниматься этим.

– Взрослые бывают разные, – заметил Абаашикка.

– Но Эдьиэйка хорошая, – заверил Кусеныш.

– Конечно, – согласились мальчики.

– Тогда почему она запрещает нам изучать Францию?

– Никто нам не запрещает изучать ее, – ответил Левушка. – Где ты видел в Правилах запрет на изучение чего-либо?

– Но мы тогда должны перестать скрываться? – осторожно предположил Кусеныш с видимым облегчением.

– Наверное, еще рано, – нерешительно ответили старшие мальчики. – Они думают, что мы слишком маленькие… и могут запретить.

– Нехорошо что-то делать тайно, – упрямо стоял на своем Кусеныш.

– Ладно, мы расскажем обо всем Эдьиэйке. Скоро. Ты напомнишь мне, если забуду. А пока вот что. Тебе интересно. Но ты думаешь, что это запрещено. Но ты все равно будешь это делать. Тебе нужно разрешение кого-то старшего. Так уж ты устроен. Так вот – Левушка торжественно встал. – Я тебе разрешаю прочитать эту книгу. – Протягивая ему книгу, он произнес со значением – Ты знаешь, что я старший в Балагане. Ты знаешь, что я не хочу тебе плохого. Ты веришь мне?

– Да, – прошептал Кусеныш.

– И вот, я тебе разрешаю прочитать эту книгу. Ты рад?

– Да, – дрожащим голосом ответил малыш, резко выхватил книгу из его рук и побежал прочь. На заседание в тот день он больше не явился. Левушка с Абашиккой вдвоем продолжили освоение азов тайного языка. Где-то под кроватью болтал ножками Туораах, но как обычно никто не обращал на него внимания.

Спустя еще некоторое время они знали все буквы тайного языка. Правильно ли они их произносили, никто наверняка сказать не мог. Факт, что они строго придерживались всех инструкций и могли правильно прочитать «мама» и даже «папа» (уже не «рара»). Значение второго слова до поры до времени оставалось для них загадкой.

Но Лик пока не собирался возвращаться.

Кока-кола – это такое лекарство. Оно хранится в холодильнике и его очень берегут. Как и всякое лекарство, его вредно принимать много. Эдьиэйка говорит, что НДД каждый месяц выделяет по одной баночке на ребенка. В баночке, содержащей холодную темную жидкость, находится лекарство от разных болезней. Например, когда у Кусеныша болит голова, или когда Абашикка ничего не хочет делать, им дают по баночке кока-колы. Им нравится. Понятно, что голова болит не всегда и не у всех, и к концу месяца остается несколько неоприходованных банок. Туораах, например, всегда наотрез отказывается и плюется, когда ему предлагают кока-колу. Сознательные Маша и Левушка относятся как к лекарству – морщатся, но принимают, если очень надо. Само собой, это случается редко.

В общем, в начале каждого месяца привозят новые баночки. Эдьиэйка их считает-пересчитывает, отделяет прежние от только что прибывших – все-таки лекарство. Иногда старых банок оказывается слишком много, а места в холодильнике, напротив, мало.

Тогда она извлекает из холодильника оставшиеся с прошлых месяцев баночки, с шипеньем открывает и долго сидит на кухне, медленно опустошая их одну за другой, потом произносит загадочную фразу:

– Я фармацевт!

Что означает это страшное слово, никто не знает, даже Левушка. Все понимают, что вечер закончен и лучше без лишних капризов быстренько нырнуть в кроватки и сделать вид, что спишь.

Хорошо, что Эдьиэйка становилась фармацевтом не часто. Так длилось до тех пор, пока неугомонный Левушка не раскопал в недрах огромной запутанной сети весьма заинтересовавшую его информацию. Воистину, интернет появился в Балагане не к добру.

– Эдьиэйка, я прочитал в интернете, что кока-кола не лекарство, а совсем даже наоборот, – сообщил как-то за ужином Левушка. Стекла его очков воинственно засверкали. Он начал нервно поправлять пластмассовую дужку, грубо перетянутую скотчем, которая норовила соскочить с полагающегося ей места.

– Оставь в покое очки, – строго сказала Эдьиэйка. – И не говори мне про это.

– Но это правда, – поддержал Левушку Абаашикка. – Очень вредно пить за один раз столько лекарства, сколько вы выпиваете.

Благодаря агитационной работе Левушки, кока-колы в холодильнике стало оставаться гораздо больше, чем раньше. Дело в том, что все, кроме Кусеныша, безоглядно храброго во всем, что касалось повелений Эдьиэйки, объявили бойкот кока-коле. Эдьиэйка и не настаивала. Но не выливать же лекарство в раковину… Так Эдьиэйка все чаще начала становиться фармацевтом.

Ночью иногда происходили странные вещи.

– Левушка, а Левушка! Тебе не кажется, что это одеяло ведет себя как-то странно? – прошептал Абашикка.