Путешествие на восток - Кирилл Клеванский

— Даже не пытайтесь встать, — предупредил я, предварительно грозно сверкнув глазами… Надеюсь, что грозно… Ну не получается у меня быть злым и страшным! Вот у моего старого друга Тиста, с которым вместе служили, — это запросто, ему даже рожи корчить не нужно.

Но девушка вроде успокоилась, хоть и продолжала свои тщетные попытки испепелить меня взглядом. Закончив с лечением, я подошел к дереву и двумя выверенными движениями отсек пару толстых веток. Мысленно извинившись перед саблями за такое неподобающее воину обращение с оружием, достал последний уцелевший кинжал и стал вырезать из дерева миски. Благо опыт уже был и это много времени не заняло. Разделив коренья, ягоды и листья на две порции, я рукоятью кинжала размял их до состояния каши. Первую миску с фиолетово-оранжево-зеленой кашицей я протянул миледи. Та уже было потянулась к посуде, как меня озарила шальная догадка. Быстро убрав миску, я процедил:

— Только попробуйте что-нибудь сделать с едой, кроме как съесть ее. Будьте уверены, если это произойдет, пищу вы впредь будете добывать себе сами!

Девушка окинула меня надменным взглядом, но еду приняла. Получив в руки миску, она с отвращением взглянула на кашу, а потом удивленно спросила:

— А чем мне это есть?

— Руками, — хмыкнул я и в доказательство своих слов начал трапезу.

Девушка скривилась от отвращения:

— Варвар!

Как она мне надоела! Нет, я решительно не могу это молча терпеть.

— Фифа, — ответил я и с удовлетворением наблюдал за тем, как леди чуть ли не задыхается от возмущения.

— Трус!

— Курица ощипанная.

— Смерд!

— Дура.

Так продолжалось еще минуты две, пока я не решил, что пора заканчивать. Оставив последнее слово за леди, я погрузился в чтение дневника. Перспектива не спать меня очень сильно пугала. Я уже думал над тем, чтобы спать по-волчьи. Но вся фишка в том, что леди в качестве опасности я не воспринимаю. Следовательно, затей та какую-нибудь пакость, не проснусь. Нет, убить она меня не убьет, а вот попытаться сбежать может. Ищи ее потом по всему лесу. Так что попробую придумать охранную печать, которую смогу поддерживать хотя бы часа четыре. Для полноценного отдыха мало, но и этого хватит. Что ж, пришло время чертить.

Личный ад Тима, день второй

Ночь прошла спокойно. Девушка мирно спала, закутавшись в мой плащ. Очевидно, она решила, что на какое-то время может забыть о глупой гордости и принять от меня эту одежду. Я же всю ночь бился над печатью. Без нужной литературы и инструментов это была гиблая затея, и если часть содержимого книг я помнил чуть ли не до запятой, то вот инструменты… Так что всю ночь я провел за работой. В итоге мне удалось сделать из палочки, полоски нитки и стрелки что-то наподобие циркуля. И это за шесть часов усилий! Жуть. С рассветом я поднял девушку. За ночь ее ноги зажили, и я снял повязки. К несчастью, я вновь забылся и, как только коснулся ее кожи, тут же с трудом увернулся от пощечины.

Смотав ткань и выкинув травы, я подал леди деревянную миску. В нее я собрал росу и никак не рассчитывал, что девушка выпьет эту влагу целиком. Возвращаться к реке я опасался, поэтому придется мне до следующего утра обходиться без воды (жидкость во фляге я берег как зеницу ока). Но ничего, наученный горьким опытом, в следующий раз я обязательно разделю на две порции. И снова сладковато-горьковатая каша, и снова в путь.

Предварительно я начертил на земле карту и указал девушке, где мы и в каком направлении надо идти. Та было начала спорить, но я просто встал, стер ногой карту и указал в сторону чащи. Выслушав очередную порцию брани, поплелся следом за Принцесской. Так я решил ее называть. Если честно, она меня жутко выводила из себя. Надменная, наивная, неоправданно смелая (читай глупая), еще и дерется. Такую только замуж за врага выдавать.

И опять мы шли, и опять она падала, и опять я ее подхватывал и вертелся от резких пощечин. Примерно к пяти вечера, когда были сделаны уже два привала и две травяные примочки, я решил с ней заговорить. Мы как раз форсировали достаточно свободный участок леса. Деревья стояли на расстоянии друг от друга, виднелись кусты с ягодами, которые я потихоньку ощипывал, да и густая трава надежно укрывала корни и камешки.

— Вы неправильно ходите по лесу, — сказал я ей в спину, закидывая в рот очередную сочную ягодку. — Идете, как по проспекту, а здесь вам не мощеные улочки.

Девушка никак не реагировала на слова, даже не обзывалась, но я знал, что она меня слышала.

— Если будете идти правильно — будете меньше падать. Будете меньше падать — быстрее дойдем, да и ваши ножки не так сильно пострадают. А то, быть может, доведете их до такого состояния, что ни один лекарь не справится. А там, глядишь, и замуж не возьмут с такими-то ступнями, где шрам на шраме.

Тут леди обернулась, грозно на меня посмотрела и ускорила шаг, отчего чуть не шлепнулась. Вздохнув, я догнал ее и аккуратно схватил за правую руку, левую остановил около лица.

— Послушайте…

— И не собираюсь, — фыркнула она и попыталась вырвать запястья.

— Да послушайте же! — рявкнул я. Вроде успокоилась. — Смотрите внимательно. Расставляйте ноги чуть шире. Правую не прямо, а прямо и чуть правее, когда идете, переносите вес на нее. Потом левую прямо — и левее, и вес на нее. И так далее. Войдете в ритм, падать будете меньше, как и запинаться.

Такую простую науку знает каждый деревенский, а ей объяснять надо. Когда с ликбезом было покончено, я отпустил ее руки и указал в нужную сторону. Чтобы до ее скудного разума дошел смысл сей хитрости, леди понадобилось еще пару раз оступиться. Но дальше мы пошли намного легче. Ну хоть какое-то достоинство — учится быстро.

Сделав еще два привала, к вечеру мы проделали внушающий уважение путь. Я видел, что каждый шаг причинял спутнице нестерпимую боль, но даже сама мысль о том, чтобы предложить Принцесске пролежать часть дороги у меня на руках, вызывала немалый ужас. Такого крика мои уши попросту не переживут. Поэтому, когда солнце скрылось на западе, а на небо неохотно выплыли звезды, я снова замотал ей ноги. Собрал коренья, ягоды, листья и сделал кашу. Пока девушка ела, наколдовал костерок. Резерв уже почти полностью восстановился, и я практически не заметил усилия, которое понадобилось, чтобы сухие веточки занялись веселым пламенем. Открыв дневник, приготовился к очередной бессонной ночи: печать никак не давалась.

Девушка доела, закуталась в плащ и повернулась к лесу передом, а ко мне — не самой кошерной частью тела. Тихо трещало пламя костра, пели сверчки и цикады, ухали совы где-то вдалеке, а я, несмотря на то что был накачан травяным энергетиком, вовсю боролся со сном. В этом мне немало помогали дневник и новая задачка.

Необходимые символы я уже набросал, осталось только найти верные круги и выверить нужное расположение всех составляющих, что и есть самая сложная и самая трудоемкая часть работы. И когда вычисления заняли уже три листа, я расслышал мерные всхлипы. Девушка не выдержала и заплакала. Не знаю почему, но в этот момент я ощутил себя если не скотиной, то существом, близким к этому. Может быть, я такой слабовольный, но слезы, чьи бы они ни были, всегда выводят меня из равновесия. Я знал, что подходить к ней сейчас — большая ошибка, но не подойти — еще большая.