Пятая колонна. Рассказы - Эрнест Миллер Хемингуэй

Боец с автоматом. Этот camarada утверждает, что хочет вас видеть.

Филип. Спасибо, товарищ. Пусть войдет.

Боец с автоматом. (Отпускает Управляющего, отдает честь.)

Управляющий. Сущее ничего, мистер Филип. Минуя по коридору с обострением чутья на основе голода, я обнаружил благоухание стряпни и задержал свой шаг. Мгновенно был схвачен этим товарищем. Все в глубоком порядке, мистер Филип. Не извольте себя тревожить. Bien proveche[30], мистер Филип. Приятно покушать, мадам.

Филип. Ты как нельзя более кстати. У меня тут кое-что есть для тебя. Возьми. (Протягивает ему обеими руками кастрюлю, тарелку, вилку и половник.)

Управляющий. Мистер Филип, нет. Я не могу.

Филип. Ты должен, camarada Филателист!

Управляющий. Нет, мистер Филип. (Берет все.) Я не могу. Вы меня до слез растрогали. Я бы ни за что… Это слишком много!

Филип. Camarada, ни слова больше.

Управляющий. Мое сердце тает от переизбытка чувств. Мистер Филип, из самого дна своей души – благодарю вас! (Уходит с тарелкой в одной руке и кастрюлей – в другой.)

Дороти. Филип, прости меня.

Филип. Если позволишь, я выпью виски с чистой водой. Потом можешь открыть банку солонины и лука порезать.

Дороти. Но Филип, дорогой, я терпеть не могу запах лука.

Филип. Вряд ли сегодня ночью нам с тобой это помешает.

Дороти. Хочешь сказать, что тебя здесь не будет?

Филип. Я должен уйти.

Дороти. Зачем?

Филип. С парнями.

Дороти. Я знаю, что это значит.

Филип. Серьезно?

Дороти. О да, преотлично знаю.

Филип. Кошмар, правда?

Дороти. Ты невыносим! Так бездарно, глупо растрачивать свою жизнь и время…

Филип. Это при моих-то талантах, во цвете лет!

Дороти. Ты злой; зачем уходить сегодня, когда можно остаться и провести вместе приятный вечер, как вчера?

Филип. Я просто скотина.

Дороти. А может, останешься, Филип? Пей прямо здесь, вытворяй что хочешь. Я заведу патефон, буду веселиться и тоже напьюсь, пусть даже голова завтра треснет. Позовем сюда толпу народа, раз тебе в толпе веселее. Пусть дым стоит столбом – все, как тебе угодно. Только не уходи, Филип!

Филип. Иди, поцелуй меня! (Сжимает ее в объятиях.)

Дороти. И не ешь лука, Филип. Если не станешь, мне будет как-то спокойнее за тебя.

Филип. Хорошо. Я не буду есть лука. А кетчупа у тебя не найдется?

Раздается стук в дверь. Боец с автоматом снова вводит в комнату Управляющего.

Боец с автоматом. Этот camarada снова здесь!

Филип. Спасибо, товарищ. Пусть войдет.

Боец с автоматом, отдав честь, уходит.

Управляющий. Я просто пришел сказать, юмор – это ладно, мистер Филип. Это шутка такая. Окей. (Печально.) Только в наши дни еда – не лучший предмет для юмора. Да и для порчи, наверно, если задуматься. Но все равно, я уяснил шутку.

Филип. Вот, возьми пару банок. (Достает из шкафа две банки солонины и отдает ему.)

Дороти. Это чьи консервы?

Филип. Твои, полагаю.

Управляющий. Спасибо, мистер Филип. Шутка все равно удалась. Ха-ха. Дорого обошлась, правда… Ну да, наверное. Но спасибо вам, мистер Филип. И вам спасибо, мисс. (Уходит.)

Филип. Знаешь, Бриджес… (Обнимает ее.) Не дуйся, я сегодня не с той ноги встал.

Дороти. Дорогой, я прошу об одном: останься. Хочу, чтобы у нас с тобой было хоть чуточку по-домашнему. Здесь мило. Я могу заняться твоей комнатой, навести уют.

Филип. Да, утром там было не очень.

Дороти. Я так приберусь, что тебе там захочется жить. Раздобудем удобное кресло, книжную этажерку, приличную настольную лампу, картины. Я бы такую красоту навела! Останься сегодня, пожалуйста. Вот увидишь, как будет хорошо.

Филип. Завтра.

Дороти. Дорогой, почему не сегодня?

Филип. Такой уж выдался вечер. Сегодня мне просто неймется – я должен куда-то пойти, потолкаться среди людей. И потом, у меня назначена встреча.

Дороти. В котором часу?

Филип. В четверть после полуночи.

Дороти. Ну, так ты потом приходи.

Филип. Ладно.

Дороти. Приходи в любое время, когда пожелаешь.

Филип. Правда?

Дороти. Да. Пожалуйста.

Он обнимает ее. Гладит по волосам. Запрокидывает ей голову и целует. Снизу доносятся шум и пение. Потом слышно, как Бойцы затянули «Партизанскую песню». Ее поют до конца.

Дороти. Какая хорошая песня.

Филип. Ты себе даже не представляешь.

Бойцы поют «Bandera Rossa»[31].

А вот эту знаешь? (Присаживается на край постели.)

Дороти. Да.

Филип. Лучшие люди, которых я знал, умирали за эту песню.

Видно, как в соседней комнате спит боец с изуродованным лицом. Во время разговора он помылся, просушил одежду, выбил из нее грязь и лег в кровать. Лампа светит ему в лицо.

Дороти (садится рядом с Филипом). Филип, Филип! Я прошу тебя! Филип!

Филип. Знаешь, я сегодня не в настроении заниматься любовью.

Дороти (разочарованно). Вот мило. Прелестно! Но я всего лишь хотела, чтоб ты остался. Давай посидим по-семейному, тихо…

Филип. Понимаешь, мне нужно уйти. Серьезно.

Бойцы внизу поют «Comintern»[32].

Дороти. А вот эту всегда на похоронах играют.

Филип. Но поют-то по разным случаям.

Дороти. Пожалуйста, Филип, останься!

Филип (обнимает ее). До свиданья.

Дороти. Нет. Прошу тебя, пожалуйста, не уходи!

Филип (встает). Знаешь, когда будешь ложиться, открой оба окна, хорошо? Вдруг около полуночи станут бомбить, и стекла повылетают.

Дороти. Останься, Филип. Пожалуйста, не уходи!

Филип. Салют, camarada! (Не отдав чести, уходит в соседнюю комнату.)

Бойцы внизу снова затягивают «Партизанскую песню». Войдя в сто десятый номер, Филип некоторое время смотрит на спящего Макса, потом подходит и будит его.

Макс!

Макс мгновенно просыпается, озирается по сторонам и, поморгав на свету, улыбается.

Макс. Пора?

Филип. Да. Выпить хочешь?

Макс (поднимается с постели с улыбкой, ощупывает свои сапоги, которые просушил перед электрокамином). Даже очень.

Филип наливает два бокала виски и тянется за водой.

Не разбавляй, испортишь.

Филип. Салют!

Макс. Салют!

Филип. Пошли.

Бойцы внизу поют «Интернационал». Пока занавес опускается, публике видно, как в сто девятом номере Дороти Бриджес лежит на постели, обнимая подушки. Плечи у нее вздрагивают – похоже, от плача.

Явление четвертое

Декорации те же, что в явлении третьем, но время – четыре тридцать утра. В обеих комнатах темно, Дороти Бриджес спит на своей кровати.

Макс и Филип шагают по коридору. Филип отпирает дверь сто десятого номера, зажигает свет. Мужчины смотрят друг на друга. Макс качает головой. Оба так покрыты грязью, что их почти не узнать.

Филип. Ничего, в другой раз.

Макс. Мне жаль.

Филип. Ты не виноват. Хочешь первым помыться?

Макс (обхватывает голову руками). Нет, иди. Я слишком устал.

Филип уходит в ванную комнату. Потом возвращается.

Филип. Горячей воды нет. Горячая вода – единственная причина торчать в этой гнилой дыре, и той теперь нет!

Макс (очень сонным голосом). Так обидно, что все сорвалось. Я был уверен: приедут. А они взяли и не приехали.

Филип. Разденься и поспи. Ты – замечательный, черт тебя побери, разведчик, не мне тебе об этом говорить. Никто бы не сделал того, что делаешь ты. Если они отменили обстрел – это не твоя вина.

Макс (истощенный донельзя). Спать хочу – не могу. Так хочу, даже голова кружится.

Филип. Давай, я тебя уложу. (Разувает его, помогает раздеться и дойти до кровати).

Макс.