Сначала забудь ее - Линн Грэхем

Лучиано окинул его взглядом с головы до ног. Человек невысокого роста, со светлыми жидкими волосами и умными, но невыразительными глазами.

– Это мое личное дело, мистер Харрингтон. Однако не вижу смысла скрывать от вас, что мой сын очень привязан к Джемайме, и я бы хотел минимизировать его переживания, когда она исчезнет из его жизни.

– Брать ее на Сицилию – странный поступок, если хотите, чтобы она жила своей жизнью. Я был бы благодарен, если бы вы забрали сына прямо сейчас и уехали, оставив Джемайму в покое.

– К счастью, ваше мнение ничего не значит.

– Скоро будет считаться. Я собираюсь жениться на ней.

Лучиано чуть не закатил глаза при мысли, что Джемайма, выбравшая разгульную жизнь, вдруг остепенится и выйдет замуж. Однако он сдержался.

– Поздравляю.

После того как Стивен ушел, Лучиано запросил полную информацию на него и вскоре уже знакомился с подробностями. Итак, Стивен был одним из бывших в длинном списке ухажеров Джемаймы.

«Неужели она их всех оставляет на полпути к полному удовлетворению, заставляя снова искать с ней встреч? Хотя, наверное, кроме тех, чьи кошельки присвоила», – думал он, удивляясь, почему это его больше не заботит. Она – воровка. Почему же он так страстно хочет затащить ее в постель? Он никогда еще не испытывал подобного, никогда не хотел обманщицу. Он вырос в семье, где было много криминала и убийств, но, в отличие от своего отца, умел себя контролировать.

Вероятно, он аскет и долго не имел близкого контакта с женщинами. Лучиано пытался и никак не мог разгадать тайну привлекательности Джемаймы Барбер. Несмотря ни на что, он сильно желал ее и хотел получить ее просто потому, что очень немногие вещи доставляли ему настоящее наслаждение. Убежденность Стивена Харрингтона в своей правоте повеселила Лучиано. Джемайма не планировала выходить замуж за Стивена. Он был уверен в этом.

Однако это не помешало нестерпимо желать врезать Стивену в челюсть. Он не придал этому секундному порыву большого значения, а подавил его. У него и раньше была склонность к насилию, однако это никогда не было связано с женщиной. Это-то и настораживало. Одна ночь. Она нужна ему всего на одну ночь.

В любом случае с Джемаймой он ничем не рискует, не собирается привязываться к ней. Он старался никого не впускать в свое сердце после потери жены и дочери. Его сын станет единственным исключением из правила. Любовь и забота о ребенке чисты и непорочны и не смогут кому-либо навредить.

– Я думаю, так будет лучше для всех, – высказалась Элли, пока Джемайма утешала плачущую мать и угрюмого отца.

Все четверо сидели на кухне за круглым столом. Джемайма чувствовала стыд за то, что многое скрыла от приемных родителей. Однако все еще была не готова сказать им всю правду. Они будут в ужасе, узнав, что она выдает себя за умершую сестру и мать Никки. Ничто не могло бы переубедить их, что все это только во благо, и оправдать ее в их глазах. Им и так пришлось несладко. Пожилая пара только что вернулась из Девона и узнала, что их дочь отправляется с Никки на Сицилию, чтобы потом вернуться одной. Малыш за это время стал для них родным.

– Никки – сын Лучиано, – продолжала Элли. – Бедный отец искал сына все эти месяцы.

Элли старалась найти факты в поддержку поездки подруги на Сицилию и передачи ребенка настоящему родителю.

– Я верю, что он будет хорошим отцом. Он попросил меня сопровождать их, потому что знает, как сильно Никки привязан ко мне и будет переживать, если меня вдруг не окажется рядом, – объясняла Джемайма.

– Мистер Витале ведет себя ответственно, – заметил ее отец, – однако я никогда не одобрю его соглашения с Джули о суррогатном материнстве. Это было необдуманное решение, а она – самым худшим вариантом.

– Да, но не забывайте, он был уверен, что выбрал не Джули, а Джемайму, – напомнила Элли.

– Это верно, – согласился отец. – Я думаю, надо подождать, пока дочь подарит нам своих внуков, о которых можно было бы заботиться, – обратился он к жене.

Джемайма побледнела, понимая, какой будет шок для родителей, если они узнают, что произошло между ней и Лучиано.

В тот же день к ней наведался Чарльз Беннетт и ознакомил с соглашением о неразглашении. Растолковал каждый пункт, а его коллега сообщил, что при случае защитит ее права. Он несколько раз подчеркнул, что прессе можно хорошо заработать на этой истории, а по окончании работы Джемайму ждет неплохой бонус. Девушка все подписала и была счастлива, когда юристы удалились.

Днем пришла портниха, которую нанял Лучиано. Джемайма терпеливо стояла, пока та снимала мерки. Элли широко улыбалась, наблюдая за всем этим.

– Он хочет, чтобы ты носила униформу няни?

Джемайма закатила глаза:

– Очевидно, да.

Джемайме совсем не хотелось думать, что на Сицилии в такую жару придется носить узкую, неудобную одежду.

– Я думаю, это хороший способ лишний раз напомнить, что ты не гостья там, а персонал. Словом, ситуация немного странная. Ты едешь в качестве мамы Никки, но будешь в статусе прислуги. И когда ты планируешь рассказать Лучиано правду?

– Возможно, пока не соберусь уезжать, не расскажу, а это самое позднее примерно конец августа. Смена начинается на этой неделе. С сентября я снова начну преподавать. Думаю, не стоит до этого времени раскрывать всей правды. Это может быть рискованно. Боюсь, в этом случае Лучиано просто выгонит меня. А так я надежно буду с Никки до конца августа.

– Прекрати обвинять во всем себя. Ты никому ничего плохого не сделала.

– Все не так просто, Элли. Понимаешь, я всякий раз вру Лучиано.

Джемайма хотела признаться, что с некоторых пор ее отношения с Витале стали еще более запутанными. Она пока в полной мере не осознала случившегося и стыдилась за себя. Она всегда старалась избежать интима с мужчинами, но в этом случае не смогла устоять.

Что-то с ней случилось. Лучиано в Лондоне всего несколько дней, а она уже не спит ночами, подолгу лежит, думая о том, что уже успела вступить с ним в отношения, забыть о благочестивом воспитании. Да что там, забыть о самой себе.

Однако она была уверена, что Джули поступила бы именно так, не погнушалась переспать с миллиардером даже просто так, особенно с красавчиком Лучиано. Конечно, это не оправдание. Она просто потеряла контроль над собой, опустила здравый смысл и позволила себе прокатиться на аттракционе сексуального наслаждения, которое для нее в новинку. Вела себя, как подросток в пубертатном периоде.

– Ты лжешь во благо Никки, а отъезд на Сицилию говорит о том, что тебе не безразлично, как малыш адаптируется в новой семье.

– Значит, по-твоему, я поступаю правильно?

– Я всегда думала, что для Никки лучше всего быть с отцом. Конечно, он милый малыш, но не твой ребенок. Мне жаль соглашаться со Стивеном, но я хочу, чтобы ты снова начала жить своей жизнью, а не жизнью Джули, и снова стала свободной и беспечной. Ты заслуживаешь этого. Никки был ошибкой Джули, не твоей.