Воплощение снов - Надежда Федотова

— Паразит, — в бессильной злости буркнула она себе под нос.

И подумала, что, может, и вправду не стоило давать зверю такое имя. Не на пустом же месте взялось поверье, что оно определяет судьбу и характер?.. А тут пожалуйте — Яр. И не важно, что гребенчатый неслух получил свою кличку лишь потому, что издавал похожие звуки, не важно, что у Кассандры и в мыслях не было получить себе на радость такого забияку, результат вышел по всем канонам. А теперь уже не сменишь — ни имя, ни дракона, чтоб их обоих демоны взяли. «И мучиться мне до конца, — обреченно подумала девушка. — Хотя такими темпами навряд ли долго».

Дверь прачечной тихо хлопнула, впуская обратно улыбающуюся Орнеллу, что прижимала к груди какой-то мятый бумажный сверток. Кассандра подняла голову. Ну почему? Почему у той, кому и небо, и Даккарай даром не нужны, всё получается играючи, а ей, Кассандре, достаются одни насмешки? Нет, Орнелла ее подруга, и это хорошо, что хотя бы кого-то из них двоих не валяют носом в опилках, но… Как же это все-таки несправедливо!

Кадет эль Тэйтана, заперев дверь на задвижку, вернулась к столу, плюхнулась на высокий тюк рядом с Кассандрой и зашуршала бумагой.

— На! — сказала она, блестящими от масла пальцами протягивая той небольшой слипшийся комок, благоухающий медом. — Подними себе настроение.

Кассандра, взяв подношение, задумчиво оглядела его со всех сторон.

— Да ешь, не бойся, — жуя, фыркнула Орнелла. — Пряники вкусные, а что слиплись — так тебе же с них не картину писать…

Кассандра осторожно попробовала кусочек. Потом еще один.

— Имбирные, — с блаженной улыбкой протянула она, отдав дань угощению до последней крошки и облизывая липкие, сладкие пальцы. Подруга, вновь ныряя рукой в недра свертка, страдальчески сморщила нос:

— Золотые! Ты не представляешь, сколько с меня за полфунта содрали.

Орнелла была сластена, а кадетов Даккарая десертами не баловали: раз в неделю, по воскресеньям, к обеду подавали булочки с изюмом или вечно пересушенные вафли, не слишком щедро политые джемом, а в остальные дни из сладкого можно было рассчитывать только на фрукты, которых и так было не в изобилии — сказывались последствия летней засухи. И свежие, пышные имбирные пряники с медом сейчас казались Кассандре почти что чудом.

— Где ты их раздобыла?

Орнелла неопределенно повела плечами.

— Хочешь жить как человек — вертись ужом, — отозвалась она, протягивая подруге еще один слипшийся комок. — На, держи. Да бери, хватить конфузиться, не последние!

Кассандра взяла. И жуя благоухающий имбирем и медом сладкий пряник, услышала вдруг:

— Ну? Так кто он?

— Ты о чем? — растерялась Кассандра. Кадет эль Тэйтана насмешливо сощурила свои золотые кошачьи глаза:

— О том, кто тебе медальон этот, с жутким репейником, подарил. Только не ври, что папенька с маменькой — уж у баронессы Д'Элтар вкус явно получше будет…

— Орнелла!

— Что? — та смяла пустой промасленный пакет и сунула его куда-то между стеной и тюками. — Мы подруги или нет? А ты чуть что — за этот медальон хватаешься, как утопающий, и даже на ночь его не снимаешь. Родительские подарки, дорогуша, и я так не берегу!

Она фыркнула. Герцогиня эль Тэйтана пяти лет от роду осталась круглой сиротой и знала, о чем говорит. Но если обычно при упоминании покойных родителей Орнеллы Кассандре становилось неловко и жалко подругу, то теперь она только передернула плечами и сказала сухо:

— Какие глупости. И не хватаюсь я ни за что.

— Ага, ага, — ехидно закивала та. — А сейчас куда рука потянулась?..

— Да ну тебя, — рассердилась Кассандра, одним движением поднимаясь со своего тюка и сдергивая с веревки еще не до конца просохшую куртку. — У самой в голове одни мужчины, так еще и мне их подпихиваешь! Медальон и медальон, сестра подарила на день рождения. Тебе что за дело?

Кадет эль Тэйтана, нимало не обидевшись на столь резкий ответ, удовлетворенно прищурилась и вновь растянулась на тюках, не спуская блестящих глаз с подруги.

— Глядите, как завелась, — мурлыкнула она. — Значит, я угадала… Ну, Кэсс, не будь жадиной! Расскажи!

Кассандра молча натянула починенные лосины, набросила тренировочную куртку и взялась за пуговицы. Про Нейла она не то что говорить — старалась даже не думать, хотя получалось, конечно, из рук вон. Чувство вины перед другом так до сих пор никуда и не делось, а исповедь отцу в день отъезда сделала только хуже. «И ведь я даже написать ему не могу, — в который раз с горечью подумала девушка. — Да и куда? В Бар-Шаббу?.. А герцог эль Хаарт, уж верно, письмо из Даккарая сразу в камин отправит! Его, конечно, понять можно, без того чудом всё наружу не выплыло… Нет, и думать нечего, Нейлу же и попадет опять ни за что» Кассандра, поймав себя на том, что вновь тянется пальцами к шее, раздраженно передернула плечами.

— Что ты тут разлеглась, скажи на милость? — нелюбезно буркнула она, скользнув взглядом по довольно улыбающейся Орнелле. — До отбоя какой-нибудь час, а тебе еще карту перерисовывать. Или уже не надо, и мастер за красивые глаза всё простит?..

Улыбка кадета эль Тэйтаны стала шире.

— Экая ты бука, Кэсс, — потянула она, не делая даже попытки встать. И покосилась на медальон подруги. — Сестра подарила, ну конечно, а то я дура набитая? Цветочку нашему такие сказки рассказывай!

— Этот «цветочек», — отрезала Кассандра, — по крайней мере не в свое дело не лезет!

Она шагнула к столу и демонстративно потянула к себе размеченную карту. Орнелла снова фыркнула.

— А я лезу, — без тени смущения заявила она. — И шипи сколько хочешь, Кэсс, но ты мне в глаза врешь. И медальон этот кошмарный тебе…

Кассандра закатила глаза.

— О боги! — вспылила она. — Что ты за человек такой?! Ну, не сестра! Ну, брат! Легче тебе стало от этого?!

Та лукаво качнула головой.

— Опять врешь. Нет у тебя братьев, сама говорила.

— Родных — нет! — припечатала Кассандра. — А троюродные есть! Оставь ты уже меня в покое, или, клянусь Антаром, за картой к Сельвии пойдешь!..

Орнелла вздохнула с притворным сожалением. Потом все-таки сползла с тюков, потянулась и пожала плечами.

— Что за упрямица, — ни к кому не обращаясь, проронила она. — Ну ладно, брат так брат. Действительно, какой влюбленный в здравом уме додумается предмету обожания репьи в золоте дарить… Кэсс! Куда?! Ну карту-то оставь!

Ответом не в меру любопытной герцогине был громкий стук захлопнувшейся двери. Кассандра сдержала слово.

Орнелла, проводив взглядом спину подруги, покосилась на свою девственно чистую карту и скорчила недовольную гримасу. Надо было сначала перерисовать, а потом к медальону цепляться! Теперь ведь и правда к Сельвии придется на поклон идти — а эта орхидея тепличная только с драконами нянчиться горазда, картография у нее на обе ноги хромает. Кадет эль Тэйтана с новым печальным вздохом обернулась к двери.