Легенда об Ураульфе, или Три части Белого - Марина Аромштам

— Не стоит об этом думать и тревожиться раньше времени. Каруни и так плакала слишком много.

Даридан боится говорить откровенно и потому не находит правильных слов для Дариллы.

* * *

Древо все еще спит. Так, объяснял Даридан, оно очищает память от обид и предательств. Иначе оно не сможет цвести и плодоносить. Вершинное Древо и раньше засыпало надолго. Но с каждым разом ему все трудней пробуждаться. Древо может проспать рожденье ее ребенка, может оставить бескрылым наследника Нариана.

Ласточка внутри у Дариллы неожиданно затрепетала. Дарилла прижала руку к груди, пытаясь ее успокоить, и застыла на месте: крылья погибшего мужа! Как она не подумала раньше. Они не могли исчезнуть. Жар-птичка Дариллы недаром отдала свою силу: ни животное, ни человек не посмеют их тронуть. Если крылья отыщутся, сын Нариана взлетит. Он не должен зависеть от снов и обиды Древа.

Рука Дариллы с досадой оторвалась от гладкой коры. Она больше не хочет думать о спящем Древе. Нужно думать о крыльях, о том, чтобы их вернуть.

А крылья можно найти, обнаружив убийцу.

Дарилла должна узнать, кто убил ее мужа.

* * *

— Кто такой Мукаран?

— Почему это имя вдруг взволновало каруни? — Даридан насторожился. — Ты уже что-то знаешь? Ты с кем-нибудь говорила?

Тейрук неподалеку натягивал тетиву. Он взглянул исподлобья и снова взялся за лук.

— Это правда, что крылья, на которых летал Нариан, предназначались другому?

— Да, это правда, каруни. Но их первый хозяин не принял дар Вершинного Древа. Он от него отказался.

* * *

Когда Мукаран увидел, какие крылья приготовило ему Древо, он сильно разгневался и грубо сорвал их с ветвей. Плоды еще не дозрели, и ветви, прощаясь с ними, жалобно заскрипели.

Напрасно жрец Даридан пытался его сдержать: разве не люди виновны в том, что крылья их облысели?

— Мукаран! Эти крылья лучше, чем ничего. Конечно, они некрасивы. Но позволяют летать.

В ответ Мукаран швырнул свои крылья на землю.

— Что ты делаешь? — Даридан испугался. — Ты оскорбляешь Древо! Оно не захочет цвести. И так эти крылья — последние за Лунное десятилетие. Древо растило их для тебя. Из последних сил, Мукаран.

— Твое драгоценное Древо уже ни на что не способно. Оно давно обессилело. От сухого пня было бы больше пользы. Ты подумай, карун! Может, лучше его срубить? И врагам на Вершине нечего будет делать, — Мукаран усмехнулся.

Даридан так сильно сжал жреческий посох, что пальцы его побелели:

— Ты обезумел, карун! Крылья — великий дар.

Глаза Мукарана вспыхнули:

— Дар? Тебе все равно, как выглядит этот дар и на что он годится? Это крылья летучей мыши. Вряд ли летучая мышь вернет Казодаку славу.

— Мукаран, это трудно, я знаю. Ты надеялся. Ты рассчитывал. Но Древо пока не может…

— Или просто не хочет! Не желает нам помогать.

А ведь он и правда надеялся. Как шелестело Древо золотистыми листьями, когда Мукаран пришел поведать свое желание! А как ликовал Мукаран, когда на верхушке Древа появился бутон!

Но радость была преждевременной. Сначала Вершинное Древо изводило его ожиданием: бутон очень медленно рос и долго не раскрывался.

Потом появился цветок — серовато-зеленый с прожилками на перистых лепестках. И Мукаран сразу понял: Древо его обмануло!

Даридан утешал его, говорил: давай подождем. Ты пока наблюдай, как вызревает плод. Он просто оттягивал время! Надеялся, что Мукаран привыкнет к мышиным крыльям и поймет, что выбора нет.

— Нет, Мукаран, ты не прав, — Даридан надеялся, что раздражение Мукарана выплеснется и утихнет. — Это наша вина. Чтобы цвести по-другому, по-другому плодоносить, Вершинному Древу нужно соприкоснуться со счастьем.

— Я должен испытывать счастье, получив эти крылья? Вы все, что столпились вокруг, испытаете счастье, оттого что я буду похож на летучую мышь?

— Кто-то должен летать. Иначе надежда иссякнет. Иначе мы можем забыть, для чего существуем.

Даридан говорил, не повышая голоса, но внутри него нарастала тревога. Он все острее чувствовал: Мукаран неспроста распалился.

— Сдается, эти слова ты уже говорил. Моему отцу. Ты заставил его надеть мышиные перепонки. Он послушал тебя, Даридан, хотя безобразные крылья его тяготили. И чего ты добился?

— У Вершины не может быть бескрылого князя. Потомок бескрылого князя никогда не взлетит. А твоего отца я любил, Мукаран.

— Ах, так вот почему он разбился! Из-за твоей любви! — Мукаран зло рассмеялся. — А раньше ты утверждал, что виноваты макабреды. Это они принудили его прыгнуть через ущелье.

— Твой отец погиб как герой.

— Ради чего, Даридан? Чтобы я получил такое наследство? — Мукаран пнул крылья ногой. — Ради какого-то выдуманного потомка? Ради того, чтобы это полузасохшее дерево когда-нибудь вдруг опомнилось? Знаешь, что я скажу? Макабреды правильно сделали, когда от него отказались.

— Мукаран!..

— Я с рождения — Мукаран. И давно уже жду, карун, — Мукаран насмешливо посмотрел на жреца, — когда ты найдешь в себе силы и, наконец, признаешь, что макабреды были правы. Посмотри: они не летают. Но их боятся соседи. Они страшны, Даридан, и потому — велики. А ты? О тебе в Долине даже не вспоминают. И о Древе давно позабыли. Твои возможности иссякают, как источник после обвала. Твои надежды на чудо могут лишь рассмешить. Да тебя, Даридан, с твоими пыльными книгами и бессмысленными пророчествами, тебя давно уже нет.

— Мукаран, опомнись! Ты наследник древнего рода. Крылатому суждено возвестить о Смене Времен.

— От этого рода ничего не осталось. А Времена давно изменились. Просто ты не заметил. Ты же сам говорил, — Мукаран теперь, не стесняясь, смеялся над Дариданом, — возвещающий только для этого нужен, без него Начало можно и не заметить. Так вот, карун: старое Время кончилось — кончилось в тот момент, когда люди горы перестали быть единым народом. Когда появились макабреды. Они захватили не только срединные горы. Им досталась вся слава.

— Макабреды променяли Небо на темные недра пещер.

— И там обрели богатства. И силу. И тайное знание.

— И сделались людоедами.

Мукаран опять усмехнулся:

— Они убивают врагов. А их убивают все. Взять хотя бы людей Долины. Или тебя, Даридан. Разве ты совершенно чист? Ты никого не убил? Ни одного макабреда, когда они посягнули на твое засохшее Древо? и не все ли равно, карун, что потом делать с убитыми?

— Мукаран! Макабредов неслучайно называют частично умершими.

— Они хотят обрести бессмертие. А для этого надо соприкоснуться со смертью. Перестать содрогаться.