Паренек из Уайтчепела - Евгения Бергер

инспектор. – Дела в управлении требуют моего пристального внимания, а Джек... уверен, он весьма благодарен за проявленную вами щедрость.

С такими словами они вежливо друг с другом раскланялись, и Джек, в последний раз глянув на девушку, поплелся с видом сомнамбулы за инспектором – налитый для них чай так и остался нетронутым.

– Что, так и не заглянешь в него? – осведомился инспектор Ридли, располагаясь на сидении кэба. – Чеки по пустякам, знаешь ли, не выписывают.

Джек знал и потому чувствовал себя только хуже.

– Сами знаете, я этих денег не заслужил, – сказал он и протянул собеседнику примятый конверт.

– Ишь какой принципиальный, – то ли восхитился, то ли снасмешничал Ридли.

Но конверт взял и, вытащив чек, даже присвистнул.

Приподнял брови, глядя на Джека.

– Что, в самом деле, нисколечко не интересно? – поддел парня.

И тот не выдержал:

– Сколько?

– Больше, чем ты заслуживаешь! – колко отозвался мужчина и показал ему чек. – Сто фунтов. Целое состояние, если подумать!

Джек даже закашлялся при виде трехзначной цифры под подписью сэра Риверстоуна.

– Это ж... мне столько за всю жизнь не истратить, – выдохнул он. И опомнившись: – Да и не мои они. Это вы спасли мисс Блэкни и разделались с Кукловодом, вот и забирайте эти деньги себе. – С такими словами он отвернулся от чека.

Джек не видел того, но в глазах собеседника мелькнула тень уважения. Взгляд сделался мягче, теплее…

– Послушай меня, – произнес он очень серьезно, – эти деньги мне ни к чему – мне вполне хватает тех семисот фунтов в год, которые я зарабатываю. А потому возьми эти деньги и используй с умом! Ты парень неглупый и при лучшем раскладе сможешь чего-то добиться, главное – цель. Определись, чего хочешь от жизни, и добивайся этого. Эти деньги станут тебе хорошим подспорьем! Можно сказать, тебе выпал шанс… Понимаешь? – Джек кивнул, глядя на свои руки. И инспектор добавил: – К тому же, мисс Блэкни, по всему было видно, старалась только ради тебя. Наверное, твоя черная физиономия впечатлила ее в доме Мейбери! С женщинами такое бывает: они проникаются жалостью почем зря. – И заключил, буркнув под нос: – Никогда не встречал такого щепетильного попрошайки.

Джек вскинулся:

– Я не попрошайка, сэр. Каждый свой пенс я заработал честным трудом...

– Ну-ну, честный ты мой, – поспешил усмирить порыв его праведного негодования инспектор. – Ты и эти деньги заработал по праву. Не зря ведь полз по дымоходу да забирался в окно… Главное, правильно ими распорядиться.

Джек понурился.

– Я ничего в этом не смыслю, – произнес он. – Лучше бы Риверстоуны дали мне соверен, а не эту бумажку. – Он даже не представлял, что делать с чеком. Что вообще с ними делают? Идут в банк и обналичивают? Но как? У Джека не было ни документов, ни представления, как распорядиться такой баснословной суммой.

Ридли, должно быть, прочитал его мысли, но, как водится, усмехнулся:

– На одном-единственном соверене особо не разбогатеешь.

– Шибко надо.

– А ты не тщеславен, как я погляжу.

– Что за слово такое мудреное, – Джек пожал плечами. – Нам бы с матерью в квартирку поприличнее перебраться да питаться получше, вот и все, о чем я мечтаю, сэр.

– Мечта не из худших, – отозвался инспектор, складывая конверт и убирая в карман. – Но мечтать надо шире! Масштабнее. – И добавил: – Сделаем так, обналичим твой чек и подыщем вам с матерью жилье поприличней. Уже знаешь подходящее место? – Джек кивнул. – Хорошо, это облегчает задачу. Оставшиеся средства останутся у меня, и я приберу их на время... Они твои, Джек, – сказал, посмотрев парню в глаза, – просто я позабочусь об их сохранности. Ты сможешь забрать их в любой момент... Договорились?

Джек наконец-то расстегнул верхние пуговицы рубашки и, вдохнув полной грудью, кивнул.

– Да, сэр, – ответствовал он, смущенный, растерянный, сбитый с толку.

– Вот и славно. – Кэб замедлился, скоро остановившись у полицейского управления, и они вышли. – Приходи завтра в полдень, сходим в бант и обналичим твой чек, – сказал Джеку Ридли. А одежду можешь оставить себе. Считай подарком...

Джек поводил шеей в тугом воротничке и с кислым выражением на лице произнес:

– А старую забрать можно? Мне, вроде как, удобнее в ней...

Инспектор изобразил мимикой что-то вроде «неисправим».

И руками развел:

– Твоя воля, Кукольный Мальчик!

– Не зовите меня этим прозвищем, могу не сдержаться, – в сердцах выдал Джек, и пальцы невольно стиснулись в кулаки.

– Мал ты еще с инспектором-то тягаться. Знай свое место, малец! – Инспектор Ридли со смаком наградил его крепкой затрещиной.

У Джека даже в ушах зазвенело...

Два месяца спустя

Едва минула полночь, а дом на Риджент-стрит пробудил яростный стук во входную дверь... Добропорядочный, тихий район как будто взорвался от взрыва артиллерийской гранаты!

Проснувшись одной из первых миссис Вилсон, экономка инспектора Ридли, чудом нащупав очки, перепуганная, вскочила с постели, следом за ней поднялась единственная служанка, Абигейл Джонсон, – вдвоем, встретившись в коридоре, они отперли дверь и воззрились на виновника ночного переполоха: большого детину в полицейской форме. Его плечи заслоняли собой всю ширину дверного проема…

– Мистер Дрискоул, праведный боже, что за шум вы устроили?! – возмутилась миссис Вилсон, отойдя от первого шока. – Решили в гроб нас свести? Что происходит?

– Мне нужен инспектор, – без экивоков ответил мужчина и, оттеснив плечом экономку, вошел в дом.

Тот как раз спускался по лестнице, подсвечивая дорогу свечой. И в ее бледно-желтом, призрачном свете лицо его утопало в глубоких тенях, придававших ему мрачное выражение.

– Что случилось, Дрискоул? – раздался его строгий голос. – Неужели дело не терпит хотя бы до завтрака?

– Боюсь, нет, сэр, дело серьезное. – Констебль понизил голос, чтобы его не услышали женщины. – Ограбление дома на Беркли-сквер. Снова «призраки»… Да только не все так просто, инспектор: очевидцы слышали выстрелы и позвали патрульного. – И после многозначительной паузы: – Беднягу после посещения дома трясет не по-детски. Полагаю, вы сами поймете причину, когда побываете там…

Ридли молча посмотрел на констебля, обдумывая услышанное, потом кинул поспешное: «Дай мне минуту» и поднялся по лестнице.

Констебль Дрискоул, оставшись дожидаться его, привалился к стене и провел по лицу раскрытой ладонью... Казалось, пытался