Циян. Сказки тени. Том 1 - Войцех Сомору

– Что они там делали?

– Обедали, я полагаю. Наша задача – наблю… Куда ты?!

Тао поймал ветер, усиливая его взмахом руки, и рванул с дозорной башни, стремительно ускоряясь и летя в сторону ущелья. Стая асур, приметив эту фигуру, замерла на секунду и продолжила бег дальше от дозорной башни, с подозрительностью перелаявшись. Юну ничего не оставалось, как с руганью отправить птицу и соскользнуть вниз по лестнице – летать он не умел. Махнув рукой только подоспевшему на смену второму дозорному, Юн ударил ботинком о землю, что тут же откликнулась и приподнялась под ним, а затем каменный пласт заскользил вместе с дэвом в сторону ущелья, набирая скорость так, что и лошади не было нужно. Завязывая на ходу волосы в хвост и заставляя землю расступаться под своей каменной доской, дозорный обречённо думал о том, что Юнсан его убьёт, если с этим мальчишкой что-то случится. А у него была такая спокойная смена…

***

Стоило Тао влететь в ущелье, и свет померк. Приземлившись на влажную землю, он огляделся, пытаясь выискать следы нашествия асур. Царила мёртвая тишина. Шелестел ручей, убегая обратно в солнечную долину, деревья закрывали небо, и мальчишке потребовалось несколько минут, чтобы найти следы и пойти по ним дальше, углубляясь в полумрак. Чем дальше он шёл, тем большее чувство тоски накатывало на мальчишку. Что-то тяжёлое, едкое осело в тенях и цеплялось за мысли. Почему-то вспомнился отец, но не таким, как он знал его. Светлый и сильный образ дэва, что всегда был готов защитить, искажался в памяти оскалами мелких ошибок. Вот его отчитали ни за что. Вот к нему были слишком, на его взгляд, строгими. Вот его отправили стоять во дворе в качестве наказания, хотя он был ни при чём. Мгновение – и он задыхается про себя от возмущения, но молчит. Молчит и мать. Или ещё хуже – соглашается и поддерживает отца. Они уехали. Он остался один. Они умерли. Он остался один. Они виноваты в том, что у него больше нет дома. Или он виноват? Может, дело не в них, а в нём? Может, это он был плохим сыном? Может он расстроил их перед тем боем? Ведь расстроил же? Лежал и ныл в своей комнате без каких-то крыльев, как девочка. Не разговаривал, не отвечал, почти не ел. Точно. Они умерли из-за него. И зачем тогда такой сын? Зачем Дракону такой дэв? Он и его хочет подставить? Сделать слабым? В этом он видит смысл своей жизни? А если не в этом, то в чём? Он ни на что не годен. Лишняя проблема для всех. И он знает выход – тени знают – простой, красивый… Тао замотал головой, дёрнул крылом и ускорил шаг. Бред. Надо найти, что же такого здесь делали асуры, всё остальное потом. Он должен понять. Тогда и полезным станет – когда узнает врага. И только когда за спиной угрожающе зарокотала магия Юна, Тао услышал всхлипы. Снова сорвавшись с места, он упорхнул от дозорного, оставляя того хватать рукой воздух и ругаться.

– Да погоди ты!

Тао было всё равно. В мгновение ока он подлетел к дереву, в кроне которого, точно маленькая птица, сидела девочка лет семи. Она захлёбывалась слезами, зажав себе ладошками рот и смотря в пустоту. Косички растрёпаны, простенькое крестьянское платье разодрано в нескольких местах; но она была цела. Заметив Тао, девочка чуть не упала с испугу и переметнулась с одной ветки на другую… Дэв знал этот взгляд. Это чувство.

– Эй! Эй, послушай, я – не они. Всё хорошо. Давай я тебя спущу отсюда?

В ответ от него ускользнули ещё на одну ветку выше. Тао заморгал.

– Я… Ну… Я Тао. Давай поговорим. Что здесь произошло?

– Сумасшедшая мелочь! – Юн стоял внизу, скрестив руки на груди, а вокруг него, набирая скорость, кружили в воздухе комья отменной речной глины. Секунда – и один метко прилетел прямо в лоб мальчишки, больше состоя из грязи и воды.– А ну спускайся! – ещё один комок, на этот раз в плечо. – Я тебя в глиняное пугало превращу, если ты не вернёшься! Считаю до трёх. Раз!

– Тут человек!

– Два!

– Отстань!

– Тр…

Договорить Юн не успел. Холодный ветер, что секунду назад свободно гулял по ущелью, вдруг ожил, собравшись в единый поток, и резким ударом отбросил дозорного от дерева, а разозлившийся Тао сделал глубокий вдох, снова поворачиваясь к девочке. Та перестала всхлипывать, но смотрела на него теперь с ещё большим ужасом в глазах. Юн же кувырком отлетел по земле, но почему-то не поднимался. Он смотрел на другие деревья и не мог поверить своим глазам. Тихий стон загулял между ветвей – это воздух выходил из открывшихся ртов.

– Бездна меня побери…

На деревьях, раскачиваясь от резкого ветра, висели люди. Десятки людей, в стоптанной обуви и пыльной одежде. Похоже, это был торговый караван, но что он делал здесь? Рядом не было ни повозок, ни лошадей. Стервятники ещё не успели найти висельников, запах смерти не разлетелся по ущелью. Платья у всех были сдёрнуты по пояс, и на трупной коже каждого Юн видел иероглифы.

– Они… они сами… – вдруг подала голос девочка, замотав головой. – Сами царапали…

Кровь засохла на окоченевших пальцах, кусочки кожи и мяса можно было рассмотреть под ногтями.

– Сами… сами… Другие смотрели. Сами пришли, – как заговорённая повторяла девочка.

– Откуда? – Тао оглянулся и чуть не забыл, как махать крыльями, когда понял, что находится вокруг них.

– Сами. Сами. Сами, – заладила девочка, обнимая дерево и, наконец, разрыдавшись.

– «Еда…» – Юн переводил взгляд с одного иероглифа на другой, – «Должна»… «Знать»… «Место»… «Многих»… «Смогли»… «Спасти»… «Пташки?»

Дальше по кругу.

– Да как это…

– Асуры, малыш… Сними девочку, – Юн взял себя в руки и стал отряхиваться с видом, как будто он каждый день встречал висельников.

– Пташки, – зацепилась за слова девочка. – Пташки не спасут. Глупые пташки. Верить в них глупо. Верить вообще глупо. Глупо жить. Умно закончить. Вот так…

Тонкие пальцы потянулись к поясу, но дэв схватил девочку и, стянув с ветки, опустил её на землю.

– Голову потеряла!

– Верно заметил, – Юн перехватил девочку на руки. Малышка сначала вскрикнула, забрыкавшись, но стоило Юну положить ей руку на лоб и зашептать что-то, как она обмякла, а затем и вовсе перестала плакать. Правда, Тао всё равно видел это отчаянное безумие во взгляде. – Тихо-тихо. Они сошли с ума, Тао. Сами забрались, нацарапали послание, и… ты видишь.

– Это выродки Бездны?

– Да. Асуры питаются, когда разрушают человеческие души. Называют это «изменениями». Вот они их и… преобразили. Кто-то кусает по чуть-чуть, а кому-то довести человека до самоубийства мало – тут уж на что выдумка у Бездны сработала. Надо возвращаться, здесь живых больше нет. Я сообщу об этом Дракону, их поймают.

Тао смотрел на трупы. Смотрел внимательно, стиснув зубы, а затем рыкнул и вскочил. Та тоска, что вцепилась в него, стоило ему оказаться в ущелье, вспыхнула и сгорела, порождая тяжёлый и опасный гнев. И хотя в его мыслях бился отчаянный вопрос: как могли эти псины так поступать с людьми? – Тао врал себе. Он говорил про себя много красивых слов, длинных, благородных и абсолютно пустых: о долге, о подлости, о том, что надо всё исправить. Так бы говорил его отец. Но люди были ему безразличны так же, как и тогда, на берегу моря. Наглость и безнаказанность – вот что задело его, вспороло зажившие шрамы на спине. Дэв видел не трупы, а себя в лапах Цена и Заана. Тени ущелья молчали, наблюдая за тем, как изменяется его боль на гнев, как толкает вперёд. И как холодный ветер, выбросивший Юна до этого на землю, взвыл, обрушаясь на ущелье с новой силой и подхватывая мальчишку. Дозорному с девочкой на руках оставалось только застонать, потому что через мгновение Тао и след простыл. С каких это пор этот маленький дэв стал таким быстрым?!