Гунны. Грозные воины степей - Эдвард А. Томпсон

В итоге гунны покинули Италию и вернулись домой. Гунны, как выяснилось, «отложили гнев и оружие ради золота», отдали заложников и обменялись клятвами. Плацидия и Валентиниан III, оценив по достоинству победу Аэция (по смерти императора Гонория в 423 году Аэций примкнул к партии узурпатора Иоанна, но в 425 году перешел на сторону Плацидии, матери и опекунши законного наследника престола Валентиниана III), назначили его главнокомандующим войсками империи. Ходили разговоры, что Аэцию удалось отправить домой 60 тысяч гуннов.

Так что гунны были не только противниками римлян в конце IV и в начале V столетия; до некоторой степени они были их друзьями и служили не без пользы в качестве наемников в имперских армиях.

Не только римское правительство получало пользу от их службы; их услугами пользовались отдельные богатые римляне. Мы знаем о двух случаях, но нет причин сомневаться, что их было много больше. Клаудиан пишет, что Руфин, префект претория Аркадия, имел личную охрану из варваров, а из другого источника нам стало известно, что эта охрана состояла из гуннов. Главный противник Руфина Стихилон, стремясь гарантировать свою безопасность, имел личную армию гуннов, и, если бы враги Аэция решили убить его, им пришлось бы иметь дело с этими вассалами. В одной из хроник есть упоминание о гуннах Руфина, и создается впечатление, что это была мощная сила.

Если некоторые из могущественных лиц Западной и Восточной Римской империй доверяли гуннам, используя их в качестве личной охраны, многие люди считали, что новые варвары способны творить самые страшные злодеяния. Клаудиан не раздумывая сообщает читателям, что гунны убивают своих родителей. И почему бы людям было в это не поверить, ведь и Геродот писал, что массагеты приносят в жертву своих стариков. Спустя полвека еще дальше пошел Феодорет, который писал, что массагеты, как он называет гуннов, не просто возвели в обычай убивать своих стариков, но и съедать их тела. Все сходились во мнении, что они живут как дикие животные. Согласно Приску, они нападали на готов как волки. Даже трезвомыслящий Аммиан пишет, что «вы можете пользоваться ими как двуногими животными»; по Иерониму, они тоже волки и дикие животные. В VI веке Иордан писал, что это «почти человеческое племя», а Прокопий отмечает, что эфталиты, единственные среди гуннов, не живут как животные. Захария Митиленский[39]пишет о гуннах Северо-Запада как о «варварах, которые подобны жадным диким животным и не признают Бога».

Люди, жившие в районах, подвергавшихся опустошительным набегам гуннов, испытывали невыразимые лишения. Нам мало что известно о страданиях готов, когда это новое племя варваров внезапно нападало на них, по словам Аммиана, как ураган с горных вершин. Однако кое-какую информацию мы получили из Фракии. Когда святому Гипатию было двадцать лет, он посетил монахов в области, подвергавшейся нападкам гуннов, и узнал, что с тех пор, как банды гуннов стали беспрепятственно бродить по этой местности, монахи были вынуждены строить крепости, в которых могли жить в относительной безопасности. Вместе с 80 братьями Гипатий участвовал в строительстве большой крепости, чтобы не прерывать служения Богу. Очевидно, провинция осталась совсем без защиты. Много лет спустя Гипатий любил рассказывать ученикам, как гунны окружили их крепость во Фракии, но Бог защитил своих слуг и обратил их врагов в бегство. В стене было отверстие, рассказывал Гипатий, через которое они сбросили камень. Он попал в одного из нападавших. Когда остальные увидели это, то, взмахнув хлыстами, словно давая сигнал к отступлению, вскочили на лошадей и ускакали прочь. Когда наступила временная передышка, люди, у которых после набегов гуннов не осталось ничего, прибежали к монастырю в надежде получить хоть какую-нибудь еду. После этого случая монах Иона, армянин, отправился в Константинополь, чтобы рассказать высокопоставленным людям, как страдает народ во Фракии. Узнав об этом, Руфин распорядился «загрузить корабли зерном и бобами» – по всей видимости, наземные пути сообщения были разрушены – «и отправить их Ионе, чтобы он мог раздать их неимущим». Вне всяких сомнений, правительство империи делало все возможное, чтобы помочь пострадавшим от набегов, но средства были ограничены, и организовать помощь отдаленным от моря провинциям не представлялось возможным.

Церковь не испугалась ярости и необузданности новых захватчиков, и вскоре после их первого появления на границе к ним отправились христианские миссионеры. В начале V века гуннов посетил епископ Теотим (Феофим) Томитанский (Фомитанский). Нам известно, что гунны на Дунае отнеслись к нему с большим уважением и называли его «богом римлян». Рассказывали, что Феофим творил чудеса, но церковный историк, записавший эти рассказы, похоже, сам сомневался в их правдивости. Рассказывали, что однажды Феофим со спутниками проезжали по вражеской территории и увидели группу гуннов, направляющуюся в их сторону. Спутники Феофима пришли в ужас, решив, что им пришел конец. Но Феофим слез с лошади и стал молиться. Гунны проскакали мимо, не заметив их, словно Феофим со спутниками и их лошади после молитвы стали невидимыми. Был и такой случай. Один из гуннов, считая, что епископ человек богатый, решил взять его в заложники и потребовать за него выкуп. Он решил поймать епископа с помощью аркана (гунны часто пользовались арканом во время боевых действий). Он поднял руку, собираясь бросить аркан, и застыл на месте, словно опутанный невидимой веревкой. Гунн оставался неподвижным до тех пор, пока спутники епископа не попросили его помолиться, чтобы освободить несчастного из невидимых оков.

Несмотря на эти чудеса, Феофим, похоже, не преуспел в общении с гуннами. Единственное, что ему удалось сделать, по словам нашего источника, – это «изменить их скотский образ жизни» на более приемлемый, а достиг он этого, как было принято в те времена, дорогими подарками и приглашениями на обед.

Приблизительно в то же время к гуннам направляли и других миссионеров, которых Иоанн Хризостом посылал к «кочевым скифам, располагавшимся на Дунае». Наш источник использует термин «кочевые скифы» в отношении гуннов, и мы уверены, что патриарх Константинопольский пытался обратить новых варваров в христианство. Но миссионеры потерпели неудачу. Вероятно, основной проблемой была языковая. Сам Иоанн Хризостом мог легко найти в столице переводчика, когда читал проповеди готам, но, как мы увидим позже, очень немногие римляне знали гуннский язык, так что чтение проповедей сопровождалось огромными трудностями, если вообще было возможно.

Тем не менее в Римской империи были люди, верившие, что задача обращения гуннов в христианство практически выполнена. «Гунны учат псалмы», – писал Иероним в 403 году, спустя всего восемь лет после того, как дрожал в своей келье в Вифлееме. В 417 году Оросий отмечает, что «христианские церкви повсюду на Востоке и Западе заполнены гуннами, свевами, вандалами, бургундами и бесчисленными другими верующими народами». В расцвет правления Аттилы, по мнению Теодорета, гунны с отвращением отказались от обычая съедать своих стариков, поскольку теперь слушали проповеди. Однако трезвомыслящие очевидцы считали, что все усилия церкви были напрасны. Пруденций, хотя и говорил, что до некоторой степени удалось обуздать «кровавую свирепость» гуннов, но ничего не остается делать, как с нетерпением ждать тот день, когда они «выпьют Христову кровь». В VI столетии их бессмысленная жестокость, желание насиловать монахинь и уничтожать тех, кто нашел убежище в церквях, оказывало шокирующее воздействие даже на варваров, служивших в армии Юстиниана. Возможно, отдельные гунны, особенно те, кто жили в Римской империи как пленники или изгнанники, были обращены в христианскую веру, но если это и так, то мы не слышали ни об одном обращенном вплоть до смерти Аттилы. Впоследствии те немногие, о ком мы знаем, имели тесные отношения с римлянами. К примеру, Суника, о котором Захария Митиленский пишет как о «военачальнике, который был гунном, и, найдя убежище у римлян, был крещен». Захария тем не менее не грешил против истины, когда писал о гуннах как о «варварах, которые подобны жадным диким животным и не признают Бога».