Викинг. Бог возмездия - Джайлс Кристиан

– Я буду грести, – сказал Свейн, устроившись посередине спиной к фьорду и взяв весла.

Он вставил их в уключины. Сигурд взглянул на уступ и увидел Руну, чьи волосы сияли золотом в лучах солнца, и помахал ей, но она прижимала обе руки к серебряному амулету на груди. Тогда Сигурд повернулся и встал на колени на носу, не сводя глаз со сражения, бушевавшего в проливе. Свейн изо всех сил налег на весла, и лодка понеслась прочь от берега.

– Ты что задумал, Сигурд? – спросил Аслак, когда лодка промчалась мимо скал и направилась в пролив. – Мы мало что сможем сделать с одним только копьем.

– Просто будь готов, – ответил Сигурд, встав на скамью и балансируя на ней с помощью своего копья, когда шум битвы стал громче.

Из самой гущи сражения до них донесся чей-то пронзительный крик. Ингвар время от времени, когда не отстаивал свою жизнь, продолжал трубить в рог. Сигурд слышал плеск, когда воины падали в воду и кольчуги утаскивали их на дно еще прежде, чем они успевали понять, что их жизнь закончилась. «Морской орел» захватили люди ярла Рандвера, и Сигурд видел, как некоторые из них наклоняются к погибшим воинам Харальда, снимая с тел все ценное; остальные присоединились к тем, кто сеял смерть на борту «Рейнена». Сигурд встал и попытался заглянуть за высокий борт драккара; и только когда увидел серебряный шлем отца, сверкнувший в лучах солнца, понял, что они потеряли и «Рейнен». Харальда оттеснили назад, к приподнятой платформе на корме, и он стоял перед румпелем, а рядом с ним, с поднятыми щитами, – оба его сына, Сорли и Зигмунд. Слагфид, плечи которого поникли от усталости, тоже был с ними; он высоко держал щит, и его громадный клинок по-прежнему сулил смерть каждому, кто осмелится бросить ему вызов.

– Быстрее, Свейн, – проревел Сигурд.

Тот греб изо всех сил; его могучие мышцы напрягались, вены на шее выступали, точно веревки из шкуры моржа, и лодочка стремительно приближалась к корме «Рейнена», стараясь держаться как можно дальше от двух вражеских кораблей и «Морского орла», на палубе которого уже собрались воины Рандвера.

И тут Сигурд увидел небольшую «стену щитов», отступающую вдоль правого борта, и Улафа, который выкрикивал приказы последней группе воинов Харальда. Залитый кровью Торвард тоже был с ними; он морщился, но оборонял этот жалкий бастион от врагов, которые значительно превосходили их числом.

– «Олененок» оторвался! – крикнул Аслак, и это было уже кое-что.

Сигурд увидел отчаянный страх на лицах людей на карви, услышал стук весел, когда они хватали их с палубы и, вставив в отверстия в бортах, начинали лихорадочно грести, стараясь оказаться как можно дальше от бойни, в то время как мятежники поливали их градом стрел. Сигурду казалось, что он слышит проклятья, которые выкрикивает Асгот, призывая богов покинуть Вальхаллу и покарать гнусного червя Рандвера.

Тело мертвого Ингвара, все еще сжимавшего в руках рог, как будто они продолжали надеяться, что конунг Горм придет к ним на помощь, лежало на перилах. Но Бифлинди нигде не было видно, да и время уже ушло.

– Отец! Сорли! – крикнул Сигурд, но шум сражения заглушил его голос, и они его не услышали. Впрочем, даже если и слышали, были слишком поглощены схваткой, чтобы обратить на него внимание.

Поскольку «Олененок» продолжал удаляться от его кораблей, а «Морской орел» был захвачен мятежниками, ярл Рандвер направил всех своих воинов против горстки людей Харальда, все еще удерживавших свои позиции на корме «Рейнена». Новые крюки вонзались в борта и скамьи драккара, веревки летели к воинам Рандвера, уже заполнившим палубу, и теперь плавучая платформа принадлежала врагу… вся, кроме небольшого, длиной в два копья, участка дубовой палубы, что удерживал вместе со своими лучшими воинами и сыновьями могучий воин в сверкающем шлеме с клювом ворона.

Зигмунд, который был прекрасным воином, сделал два быстрых шага, подпрыгнул и вонзил меч в шею врага, миновав щит, потом ударил его своим щитом – и с волчьей ухмылкой на лице мгновенно отскочил назад, к «стене щитов». Сердце Сигурда наполнила гордость за мастерство и храбрость брата, хотя он знал, что надежды больше нет.

Зазвучал сигнал другого рога, на сей раз Рандвера, и Сигурд понял, что мятежник собирается предложить условия сдачи своему поверженному врагу. Однако Харальд зарычал, назвав Рандвера вонючим козлиным дерьмом, предателем и грязной щелью шлюхи, и его люди принялись стучать копьями по щитам, поддерживая его и бросая вызов врагу.

На мгновение люди Рандвера замерли, не зная, чего хочет их ярл, но Харальд принял решение за них, выхватив у Сорли копье и швырнув его с такой силой, что оно пробило щит одного из воинов и пригвоздило его руку к груди. Защитники «Рейнена», знавшие, что очень скоро они будут сидеть в чертогах Одина и пить мед, прославляя эти мгновения, издали оглушительный крик ликования.

Вражеская «стена щитов» растянулась по всей палубе и состояла из пяти человек в глубину – наступающая волна стали и плоти должна была вот-вот сбросить отца Сигурда и его людей в море или утопить их в собственной крови на дубовых досках. Обе стороны издали воинственный клич, когда «стены щитов» столкнулись, и воздух наполнила песнь мечей, столь сладостная для ушей асов. Однако людей ярла Харальда неумолимо теснили назад, пока они не оказались около руля, где столпились под огромным старн-постом, просмоленные доски которого украшали резные руны и звери.

Слагфид отбил щит неприятеля, Торальд тут же вонзил свой меч ему в лицо, острие вышло из затылка, и во все стороны полетели осколки костей и брызги крови. Неприятель упал; Сорли бросился вперед, в образовавшуюся щель, размахнулся топором, отсек врагу челюсть и, точно молния, вернулся за свою «стену щитов». Но в этот момент люди Рандвера, находившиеся по правому борту «Рейнена», стали выпускать в его защитников стрелы, которые разили воинов Харальда, потому что они не могли держать щиты так, чтобы защититься от атаки сразу с двух сторон, хотя трое или четверо повернулись и попытались прикрыть своих товарищей.

Рулевому «Рейнена» Торальду стрела угодила в шею, и он, вцепившись в нее рукой, перелетел через борт и исчез под водой. В следующее мгновение покачнулся Харальд, и Сигурд увидел, что из его плеча торчит оперенная стрела, хотя кольца кольчуги приняли удар на себя, и он гордо расправил плечи и выпрямился во весь свой рост.

– Что нам делать? – крикнул Аслак, чье лицо стало пепельным, а в широко раскрытых глазах застыло потрясение от того, что происходило в это мгновение. – Скоро они займутся и нами.

Сигурд ничего не ответил; он стоял, раскачиваясь в такт лодки, не в силах отвести глаз от картины последних мгновений жизни отца и братьев. В глаз Аги вонзилось копье, он закричал, рука со щитом опустилось; то же копье поразило его громадный живот, и Сигурд увидел, как блестящие внутренности вывалились на палубу. Улаф выкрикивал приказы, требуя, чтобы оставшиеся в живых защитники «Рейнена» соединили щиты и опустили головы.

Слагфид призывал врагов принять смерть от его меча. Братья Сигурда стояли плечом к плечу, и их окутывало облако презрения к мятежникам, густое, точно запах крови. Однако они оказались в ловушке и не могли даже поднять мечи; казалось, будто они вот-вот полетят в воду, точно ненужные рыбьи потроха, и утонут – один из главных страхов настоящего воина.