Корона во тьме - Пол Догерти

— Странно, что вы вспомнили о них, — пробормотал Мак-Эйр. — Патрик Сетон, видно, сильно обогнал короля и добрался-таки до Кингорна. Когда же короля нашли мертвым, он вернулся сюда, в замок, и уединился в своей комнате. — Мак-Эйр вздохнул. — У него побывали и расспрашивали его все, в том числе господин Бенстед, французский посланник, Брюс, Комин, Уишарт, но он казался безумным. Даже я оказался тут бессилен. Он только сидел и бормотал что-то.

— Что? — спросил Корбетт.

— Ничего особенного, что-то мямлил насчет теней, теней на мысе Кингорн. Вы видите в этом какой-нибудь смысл?

— Нет, — ответил Корбетт. — А второй? Что с ним?

Мак-Эйр зевнул и поднялся.

— Я должен удалиться, — бросил он. — Ваши вопросы измучили меня. Второй слуга, Томас Эрселдун, все еще здесь и в добром здравии. Его тоже расспрашивали, но он не самый умный из людей и не самый лучший из наездников. Лошадь сбросила его, и он остался на берегу, свидетели клянутся в этом. Боюсь, теперь он — предмет насмешек двора, презираемый большинством и жалеемый немногими, кто слышит его постоянные уверения в своей невиновности. Я должен идти. Завтра я пришлю к вам Эрселдуна. Вы ночуете в замке?

Корбетт кивнул:

— Да. Здесь, в зале. Весьма признателен вам за вашу любезность, господин Мак-Эйр.

Лекарь кивнул и коротко простился с Корбеттом. А тот встал, потянулся и оглядел пустой зал, в котором становилось все темнее, поскольку факелы догорали. Он выбрал место между двумя храпящими слугами и улегся, не заметив человека, наблюдающего за ним из сумрака.

Этот молчаливый наблюдатель вглядывался сквозь полумрак туда, где устроился на ночь Корбетт. Он с удовольствием воткнул бы кинжал прямо ему в горло, но понимал, что сейчас не время и не случай. Он горько сожалел, что нож, брошенный на пиру, не попал в цель, ибо уже знал, что Корбетт — человек опасный. Спокойный, скромный, но постоянно задающий вопросы, собирающий сведения, Корбетт, вероятно, вызнал что-то у этого дурака Мак-Эйра. Наблюдатель проклинал про себя этого назойливого англичанина, который мог свести на нет великий план его господина. Тем не менее будет другое время и другое место. Шотландия — страна пустынная, с безлюдными дорогами и пустошами. В один прекрасный день он найдет Корбетта, беззащитного, беспомощного, и разделается с ним на свой искушенный лад.

На другое утро Корбетт проснулся оттого, что кто-то тряс его. Озябший, он с трудом повернулся — все тело занемело, — открыл глаза и увидел возбужденного молодого человека со светлыми коротко остриженными волосами, беспокойным взглядом и лицом в оспинах.

— Мастер Корбетт, — повторял он. — Мастер Корбетт, проснитесь!

Корбетт с трудом поднялся на ноги и оглядел зал. Люди тяжко поднимались, иные мотали больными с похмелья головами, иные громко требовали вина и еды.

— А, чтоб тебя! Ты кто такой? — набросился Корбетт на молодого человека, разбудившего его.

— Я Томас Эрселдун. Мастер Мак-Эйр сказал, что вы хотите поговорить со мной. — Юноша указал на соседний стол. — Я принес вам элю и ржаного хлеба.

Корбетт в знак благодарности кивнул и, сев за стол, стал растирать ладонями затекший затылок.

— Ты был с покойным королем в ночь, когда он умер?

Эрселдун судорожно сглотнул.

— Да, — ответил он, — я был с королем. Я уже не раз рассказывал эту историю.

Молодой человек замолчал, чтобы перевести дух, и Корбетту, все еще не совсем проснувшемуся, стало жаль этого юношу, чья жизнь и все силы отныне будут уходить лишь на оправдание одного-единственного проступка, совершенного в одну-единственную ночь из нескольких тысяч ночей, прожитых им. Корбетт устало протер глаза, зевнул и тут заметил в глазах Эрселдуна боль.

— Простите, что побеспокоил вас, — выпалил Эрселдун, — но королевский лекарь сказал, что вы желаете видеть меня немедленно. Я испугался, что упущу вас. Я…

— Вздор, — мягко перебил его Корбетт. — В извинениях нет нужды. — Он глотнул холодного водянистого эля. — Скажи мне, пожалуйста, что случилось в ту бурную роковую ночь?

Эрселдун стал рассказывать, как король в самый разгар пиршества решил отправиться в Кингорн и велел Сетону и ему, Эрселдуну, сопровождать его. Оба отговаривали короля, пока тот шел в свои личные покои в замке, чтобы переодеться в дорогу.

— Он был очень взволнован, — бубнил Эрселдун. — Он ответил, что должен ехать немедленно, в ночь, и насмешливо назвал нас трусами. И мы поехали. Мы поехали на север к переправе, и одному Богу известно, как мы переправились через Ферт. Королевский управляющий ждал со свежими лошадьми; белая кобыла короля, Теймсин, была уже оседлана, и его величество с Сетоном сразу же ускакали. А у меня, как вы знаете, случилась незадача с лошадью, едва я отъехал от берега!

Корбетт подумал о пьяном управляющем.

— А управляющий тоже пытался остановить короля? — спросил он.

Эрселдун кивнул:

— Да, но король не пожелал его слушать.

— Проверил ли король седло и стремена?

— Нет, — ответил Эрселдун. — Король и Сетон ускакали сразу же. Моя же лошадь оказалась с норовом, я никак не мог с ней справиться. Постойте, — с надеждой спросил он, — вы что же, думаете, что у Теймсин ослабла подпруга?

— Возможно, — солгал Корбетт, ибо знал — будь это так, несчастье случилось бы по дороге куда раньше. — А Сетон? — продолжал Корбетт. — Что сталось с ним?

— Он приехал в Кингорн, — устало повторял Эрселдун. — А на другой день к вечеру, после того, как все узнали о смерти короля, вернулся сюда. Он не выходил из своей комнаты. И чем больше его расспрашивали, тем более безумным он казался и все бормотал о каких-то тенях на мысу Кингорн.

— Он был предан королю?

Эрселдун гневно взглянул на Корбетта.

— А то как же! — выпалил он. — Как и я. Но кое-кто говорит иначе, — с горечью добавил он. — Твердят, будто мы бросили короля, потому что испугались. И забывают о том, что мы переправились через Ферт!

— От чего умер Сетон?

— Не знаю, — ответил Эрселдун. — Может быть, от разбитого сердца. Он мало ел и все молчал. Его нашли мертвым в его комнате и сразу похоронили.

— На теле не было следов насилия? — осторожно поинтересовался Корбетт.

Эрселдун сузил глаза.

— Я тоже думал об этом, но нет — я осмотрел тело.

— Может быть, его отравили?

— Нет, — повторил Эрселдун твердо. — Он мало ел, и еду ему подавал я сам. А так ему приносили или присылали в подарок всякие мелочи.

— Кто? — спросил Корбетт.

— Члены Совета, особенно после того, как епископ Уишарт посетил его и объявил, что Сетон никак не повинен в смерти короля.

— Значит, подозрения были? — осведомился Корбетт.