Девушка, которой нет - Владислав Булахтин

– Вовсе не страсть, – ответила Фея. – Надоел детский сад. Хочется стать звеном в большой команде людей, которые занимаются производством…

Лицо Викентия, казавшееся неспособным к переменам в выражении, разъехалось в ухмылке, словно Фея сказала что-то очень смешное.

«Вот-вот захохочет… Совершенно негодное к беседе существо…»

– И что, по-вашему, может стать серьезной деятельностью? – с напускной хитрецой вопрошало оно.

– Я же ответила. Большой коллектив. Производство. Перспектива роста. И не бумажки перекладывать…

– Да-да, говорили… Извините. Но я про цель вообще интересуюсь. Зачем вы работу столь созидательную ищете? Цель. Понимаете? Смысл и все такое.

Ничего путного от этого разговора Фея больше не ждала, поэтому ответила резко:

– Смысл работы только в том, чтобы она позволила мне жить по-человечески. И по деньгам, и по ощущению собственной значимости.

– Жить. По-человечески. Кхе-кхе… Значит, если работа с жизнью не связана, лучше не работать?

Фее показалось, что сейчас он откинется на спинку стула и истерично захохочет.

«Уходить надо. В анальную плоскость такие расспросы…»

– Сдается мне, наша встреча была ошибкой. Я хотела поговорить про трудоустройство, а попала в театр абсурда в театре абсурда.

Фея встала.

– Извините, Фея Егоровна, – испуганно залепетал «просто Викентий». – Действительно заболтался… Присядьте на мгновение. Просто тема нашего разговора очень уж деликатная…

– Крайне деликатная, – съехидничала Фея и вновь опустилась на краешек табурета. – Я всего лишь работу ищу. Все просто: да – да, нет – нет, устраиваю – не устраиваю.

– Да-да, работу… – Казалось, Викентий очень растерялся; в поисках слов он стал испуганно оглядывать захламленную комнату. – Рабо-оту… – задумчиво протянул он, словно это стало для него неприятным открытием.

– Вы писали о вакансии менеджера по снабжению, – помогла ему Фея, совершенно не понимая, зачем это делает.

– Да, мне известно о такой должности. – Викентий опять начал наводить туман. – Вам бы понравилась такая работа.

– Возможно, – осторожно подтвердила Фея. – Наверное, поэтому вы и предложили эту вакансию мне.

– Точно, предложил, – сделал еще одно открытие Викентий.

«Разговор глухого сумасшедшего с озабоченной дурой…»

Вдруг Викентия словно озарило. Он просиял и осторожно спросил:

– Хотели бы получить это место?

– Во-первых, мне нужно побольше узнать о деталях, – не рассчитывая на ответную вменяемость, продолжила разговор Фея. – Про компанию я в Инете прочитала. Все устраивает. Неплохо, если бы вы рассказали про условия. График. Что делать. Оклад…

– Оклад! – радостно вскрикнул Викентий, до ужаса испугав Фею. Рука, сжимающая рукоятку ножа, предательски вспотела. – Как же я мог забыть про оклад?! С этого и надо было начинать! Это же моментально концентрирует внимание! Вот олух! Совсем из ума выжил… Думал, все помню!.. Все тщательно продумал, даже законспектировал. А про деньги упустил…

Он причитал, радостно хихикал, потирал раскрытую тетрадь. Не было только финального хлопка по лбу и восторженных плясок вокруг стола.

Фее еще больше захотелось встать и опрометью броситься из этого пыльного клоповника. Роковым стало любопытство, на несколько минут задержавшее ее уход.

12.30

Brazzaville: «The Clouds In Camarillo»

Ее зрительная память оставляла желать лучшего, но Фея сразу уловила изменения – в коридоре появились огромные болотные сапоги, несколько пар зимней обуви, яркие, легкомысленные шлёпки.

Они прошли в комнату. Свет выглядел еще безжизненней, пол покрывал солидный слой пыли. Огромный стол, за которым час назад восседал Викентий, исчез, не оставив никаких следов; на шкафах прибавилось мягких игрушек, взиравших на вошедших безжизненными пуговками черных глаз.

– Что будем брать? – озабоченно поинтересовался Витек. – Барахло-то копеечное натыкано.

Фея очень надеялась покопаться в ящиках стола. Теперь же не оставалось ничего другого, как бросаться к шкафам, со скрипом распахивать ветхие дверцы, выбрасывать обезличенное временем старье.

«Плакали мои грошики! Досадно и ладно. Чего переживать? Что упало, то пропало. Мне главное – как-нибудь равновесие обрести… Вельзевул недоношенный…»

Витек тем временем сорвал с карниза занавеску, аккуратно разложил ее на полу и начал скидывать все, что, по его мнению, представляло ценность. Выбор был вполне оправдан – старый радиоприемник, картина маслом, фарфоровая кукла, шкатулка под палех.

Фея вдруг представила, что внешний мир за пределами этой пыльной комнаты перестал существовать. Выключился, как электрическая лампочка. Пятиэтажная хрущоба, проталины, собачье говно на снегу, весна – все обернулось абсолютной неразмываемой чернотой. Перспектива возвращения во тьму пугала. Вернуть свет представлялось возможным, только отыскав ключик к загадке, которую загадал ей «просто Викентий».

В последнем шкафу она обнаружила толстую тетрадь. Та же потертая синяя обложка. Те же засаленные корешки страниц. Рядом лежал пистолет с толстым стволом, похожим на батон сырокопченой колбасы «Русская», универсам «Копейка» (244 рэ за кэгэ).

«Ракетница?» – предложило вариант сознание, перепаханное российскими, советскими, голливудскими штампами о мире, людях, оружии.

Фея открыла тетрадь. Маленькие буквы, топкая каллиграфическая вязь. Первую фразу она разобрала: «Я не сумасшедший». Этими словами была исписана почти треть тетради. Далее шли фамилии, факты из жизни и смерти каких-то людей, даты встреч. Бoльшая часть этих записей была перечеркнута крест-накрест, словно они сделаны зря.

Последняя запись была о Фее Егоровне Яшиной. В скобочках рядом с фамилией над пустотой чистого листа повисла строчка: «…Пожалуй, мне больше надеяться не на что. Это последний шанс предотвратить экспансию». Выше струились выписки из каких-то протоколов, заключений. Среди прочего сразу бросилась фраза «ФЕЯ погибла 13 сентября 1999 года. Взрыв дома на Каширском шоссе».

Фея захлопнула тетрадь.

Пронеслась спасительная мысль: «Зря, парниша, ты уверял себя, что – не сумасшедший. Дудки! – диагноз налицо…»

К этому времени Витек аккуратно рассортировал собранный хлам и завернул его в занавеску. Недовольно буркнул:

– Испаряемся. Деньги-то нашла?

Девушка помотала головой.

– Пальчики тут мои повсюду, – важно пробасил Витек киношную фразу и закинул огромный узел на плечо. – Может, подожжем все к едрене фене?

– Вали-вали! – охладила юный пыл Фея. – Приватизация народного имущества должна проводиться доброжелательно и без фанатизма.