Благие намерения - Кейти МакАлистер

Черный Граф взял плащ, шляпу и трость и, бросив на друга недоверчивый взгляд, вышел через парадную дверь.

– Как ты знаешь, меня мало волнует, что думают обо мне в обществе. Великосветские сплетники не могут мне навредить, поэтому пусть говорят, что им вздумается. А что до остального, то я сомневаюсь, что Коллинзы откажутся от предложения, которое я собираюсь сделать их родственнице.

– Амазонке, – уточнил сэр Хью глухим от волнения голосом.

– Да, амазонке, если угодно.

Выйдя на улицу, мужчины остановились. Ноубл, глядя на восходящую луну, потер озябшие руки, а лорд Росс, с любопытством посмотрев на баронета, на мгновение удивился выражению, притаившемуся в его светло-голубых полуприкрытых глазах, и пошел вслед за лордом Уэссексом к экипажу графа.

– Толли знает, что это ты спас его от банкротства? – спросил он, опершись одной рукой о борт кареты и наклонившись в открытую дверцу.

– Нет, и я хотел бы, чтобы и в дальнейшем это оставалось тайной. Он будет немало огорчен, если узнает, что именно я предложил за его землю больше, чем она стоит.

– Спасти его от ареста имущества – это выходит за рамки простой дружбы, Ноубл. – Лорд Росс пристально смотрел на Черного Графа.

– Я отдаю долг чести его отцу. – Пожав плечами, граф отвернулся.

– Ты уже заплатил его сполна, когда вытащил Толли из той крупной неприятности два года назад.

Ноубл снова пожал плечами.

– А теперь о другом… – Лорд Росс дал волю усмешке, которую сдерживал в течение получаса. – Возможно, ты прав в своем выборе невесты, Ноубл. Однако будем откровенны: кроме заботы о Нике, ты, должно быть, просто понял, что твоя амазонка настоящая находка и для тебя самого. – Приподняв шляпу, он, беззаботно насвистывая веселую мелодию, направился к своей карете.

Сэр Хью дождался, пока отъехали его друзья, занял место в своем экипаже и дал кучеру адрес в Кенсингтоне.

– Объедки со стола не принесли пользы, – размышляла Джиллиан, сидя на следующий день на кухне.

– Нет, мисс, – худая согнувшаяся женщина, ростом не больше семилетнего ребенка, присела на стул напротив, – стало только хуже.

– Может быть, последовать советам мистера Мистико? «Таймс» представляет его как знатока в области средств, способствующих пищеварению. То, что помогает людям, безусловно, должно помочь и собакам, правильно? – Джиллиан кивнула на брошюру, которую недавно купила у уличного торговца.

– Не стоит верить всему, что вы читаете в газетах, мисс, – усмехнулась женщина. – Эти писаки подчас просто проходимцы и жулики. Нет, ответ нужно искать здесь. – Она постучала пальцем по своему морщинистому лбу и задумчиво покачала головой. – И не беспокойтесь, мисс, мы его найдем.

– Но, Кук, мы уже все испробовали. Я больше ничего не могу придумать. У Пиддл дела плохи, а Эрп вообще ведет себя как прокаженный!

– Мы давали им мясо, дичь, тушеные овощи, – поджав губы, кухарка Коллинзов загибала пальцы, – картофель, турнепс и горох.

– Горох – это ужасно, я помню, – поежилась Джиллиан. – Что мы еще не пробовали?

– Кукурузу?

– Давали два месяца назад. Это не помогло.

– Рис? – предложила кухарка, обводя взглядом кухню и мысленно перебирая содержимое кладовой.

– Рис? – Джиллиан выпрямилась. – Нет, кажется, рис мы еще не пробовали. Думаете, он поможет? Возможно, если мы…

Лакей Оуэн прервал обсуждение рациона питания страдальцев-псов, сказав, что лорд Коллинз просит Джиллиан прийти к нему в кабинет.

Зная, что ничто не вызывает у дяди большего неудовольствия, чем опоздание, Джиллиан, пообещав еще вернуться к разговору, побежала по черной лестнице на второй этаж. У нее уже не было времени ни поправить пряди волос, выбившиеся из небрежно собранного пучка, ни переодеться в менее измятое платье.

– Мисс Ли, милорд, – объявил Оуэн, и Джиллиан, сделав глубокий вдох, шагнула вперед.

О, чудо из чудес: дядя Тео улыбался, и Джиллиан удивленно заморгала. Дядя обычно не уделял ей особого внимания, не говоря уже о том, чтобы находить в ней нечто приятное для себя, но она послушно ответила ему любезной улыбкой. Эта улыбка сохранялась на ее лице до тех пор, пока от стены не отделилась темная фигура. Улыбка Джиллиан мгновенно улетучилась вместе с тихим вздохом, слышным только лорду Уэссексу, который по непонятной причине очень обрадовался этому.

– Дорогая, я не сомневаюсь, ты знаешь, зачем здесь лорд Уэссекс? – лукаво спросил лорд Коллинз.

У Джиллиан упало сердце: о да, она знала, зачем он здесь. Лорд Ябеда, должно быть, нашел ее вчерашнее поведение ужасающим и счел своим долгом доложить о нем ее дяде. Раздосадованная, она хмуро взглянула на лорда Уэссекса. Разве он не пообещал никогда не упоминать о досадном инциденте с беспризорницей? Разве он не принял ее извинения за то, что напуганный ею гнедой наступил ему на ногу? Разве он не признал, что рана совсем нестрашная, а сапоги можно заменить? И разве он не согласился, что Уильям, его грум, давно хотел побывать в деревне, и небольшая царапина на спине на самом деле ниспослана ему свыше, так как позволяет отдохнуть там три или четыре недели, в зависимости от рекомендаций доктора? Он же обещал! Джиллиан совершенно точно помнила, как граф убеждал ее, что все произошло чисто случайно и она ни в чем не виновата. А теперь он явился ябедничать! Искоса взглянув на него, Джиллиан тотчас подумала, что лучше всего изображать полное равнодушие. И какие бы россказни граф ни преподнес ее дяде, она твердо будет все отрицать.

– Да, я уверена, что знаю, зачем здесь его милость, – ответила Джиллиан с достоинством, сделавшим бы честь самой королеве, и решила, что просто холодно оборвет ябедника. Подражая его привычке, вызывавшей у нее раздражение, она приподняла одну бровь и ледяным взглядом окинула графа.

– Великолепно, великолепно. И что ты скажешь по этому поводу? – спросил ее лорд Коллинз.

– А что я должна сказать? – Беззаботно усмехнувшись, Джиллиан обернулась к дяде. – Мне нечего сказать! Такая мелочь не заслуживает моего внимания.

– Такая мелочь не заслуживает вашего внимания, мадам? – Теодор Хартсхорн, лорд Коллинз, уставился на племянницу, решив, что она полностью лишилась рассудка.

– Да, я именно это сказала. – Джиллиан отступила на шаг, когда голос дяди поднялся на октаву выше обычного, но продолжала изображать равнодушие и, не глядя на темную фигуру, маячившую рядом с ней справа, расправила плечи и вздернула подбородок. – Просто ерунда. Такая ерунда, что я даже не могу взять в толк, о чем речь. Сущий пустяк, если вы улавливаете мою мысль. – Она сначала удивилась тому, как вдруг побагровел ее дядя, а потом очень забеспокоилась, когда ей показалось, что он вот-вот скончается от апоплексического удара. Его рот безмолвно открылся и закрылся, глаза вылезли из орбит, а волосы встали дыбом. – Дядя, что с вами?