Летающая башня или до чего доводит дружба с демоном - Светлана Салтыкова

Я тяжело вздохнула, ну вот не даст же сосредоточиться! Пришлось отойти от двери и подойти к столу.

— Ну, чего тебе?! — спросила у него недружелюбно.

Домовой приложил мохнатый палец к губам, показывая, чтобы я молчала, а затем снова махнул лапкой, мол, давай ближе.

— Куда?! — возмутилась шепотом.

— Сюда, — пробурчал этот вредный коротышка.

Я огляделась, никто ли не видит? И полезла к нему, возмущаясь, правда, только мысленно: «Вот дожила! Это же надо, взрослая, умная студентка, а иду на поводу у мелкого существа непонятного происхождения». Но открыть рот и высказаться вслух не посмела из-за близости профессорского кабинета.

Как только я оказаться под столом, дверь кабинета распахнулась и оттуда вышли преподаватель и аспирант. Вот честное слово, на пару секунд бы раньше, и стыда было бы не избежать! А теперь я вынужденно затаилась в уголочке и даже, по-моему, дышать перестала, только бы не выдать себя и не попасть в неприятное положение! Рядом со мной хитро поблескивал глазками этот маленький вредитель, из-за которого я только что опять чуть не испортила себе характеристику.

— Я рад, что у тебя все получилось! — раздался где-то надо мной голос господина Говарда Томпсона.

— Это оказалось несложно! — хвастливо ответил его помощник, — Я давно научился, как очаровывать таких, как она. Девчонка глупа и доверчива! Уверен, уже через пару свиданий она будет бегать за мной собачонкой и выполнять любые команды.

— Молодец! Ты как всегда на высоте, а эта простолюдинка, эта дешевая кукла скоро окажется в нашей власти! Но не забывай, мой мальчик, что она должна согласиться на все. Понимаешь, на ВСЕ! — подчеркнул профессор.

— Не волнуйся, Говард, я прекрасно знаю, как это важно, и не только для меня.

— Обещай ей все: деньги — если потребуется, любовь — если она ей нужна, власть — если ее это интересует, ври сколько нужно. Нам важен лишь результат.

— Я знаю! — недовольно произнес Николсон, — Не стоит лишний раз поучать меня.

— Простите, ваша светлость! Я все время теряю субординацию в этой академии.

— Да уж постарайся не забывать о ней, — властно сказал молодой человек.

О чем они говорили потом, удаляясь от меня все дальше и дальше, я уже не разобрала, но и того, что услышала, было предостаточно. Теперь ничто не мешало понять: я ошибалась, а противное дерево оказалось право. На душе было горько и пусто, еще одно разочарование, еще одна ошибка. Одинокая слезинка скользнула по щеке. Мохнатик жалостливо вздохнул и мягкой лапкой смахнул ее. Я осторожно на четвереньках выползла из своего укрытия, поднялась, отряхнула платье.

Ну, как я только могла подумать, что самый популярный парень в Академии просто так обратит на меня внимание?! Плечи сами собой опустились, голова поникла. Волна жалости к самой себе накрыла с головой.

Внезапно меня снова дернули за юбку. Посмотрела: опять домовой шалит.

— Натка, перестань страдать! Посмотри лучше, как в таких случаях держаться нужно!

И махнул лапкой куда-то в сторону. Я глянула туда и увидела призрачную даму. Она стояла рядом, прямая, стройная, подбородок гордо приподнят! Я вздохнула глубоко, тоже выпрямила спину, и затем мы обе поплыли по коридору.

Этой ночью я долго ворочалась в постели, обдумывая таинственный разговор Николсона и господина Томпсона. То, что речь шла обо мне, я ни капли не сомневалась, но вот остальное звучало очень странно.

И только одно я понимала четко: им от меня что-то нужно, при чем очень сильно. «Вот бы узнать больше», — думала, сожалея, что не услышала в этот вечер всех подробностей. Почему-то веяло от их разговора какой-то неясной, но все же опасностью, и это немного пугало. Хотелось посоветоваться с кем-нибудь близким, понимающим, но такого человека, увы, рядом не было. Дана и Мэйна наверняка поднимут на смех и скажут что-нибудь на счет чересчур бурной фантазии, а кроме них в академии я больше ни с кем близко не сошлась, писать же или звонить домой я не собиралась. В небольшом городке, из которого я приехала, у меня не осталось никого настолько родного, кому бы я смогла довериться. А потом мне в голову внезапно пришла мысль: «Стоп! У меня же есть странное, необычное, разговаривающее дерево, которое сто процентов поверит мне, потому что еще сегодня вечером предупреждало и про этого аспиранта, и про его лживые чувства, и про наши ненастоящие свидания». Успокоенная найденным решением, я наконец смогла заснуть.

— Как ты мог?! — орала я, — Почему вмешиваешься в мою жизнь?! Я сама решаю, в кого влюбляться, а в кого нет. Не позволю …

— Ну, ты и дура! — обиженно рявкнуло дерево и его глаза неожиданно погасли.

Я растерянно задрала голову вверх, но кроме голых ветвей больше ничего не разглядела.

— Эй! Эй! Я с кем разговариваю?! — снова крикнула куда-то в пустоту, но ответа не получила.

Ну, и ладно! Ну, и пожалуйста! Подумаешь!

Я тяжело вздохнула, гнев медленно стал угасать, скручиваясь и успокаиваясь, словно сытая змея, но зато на смену ему снова вернулась жалость к себе. Именно из-за нее я и села на холодную землю, заревев от обиды. Ну, вот кому приятно вдруг узнать, что парень, который ухаживает за тобой, считает, что ты глупая, невоспитанная и еще черт его знает какая? А потом внезапно почувствовала легкое прикосновение, словно меня кто-то погладил. Я открыла глаза и увидела ветку, которая осторожно касалась моих волос, а напротив багровели все те же знакомые глаза, наполненные каким-то потусторонним светом.

— И не надо меня жалеть! — пробормотала обиженно.

— А я и не жалею, — ответил знакомый голос и снова успокаивающе погладил.

— Как думаешь, Николсон сказал про меня правду? Неужели именно такой я кажусь окружающим?

— Нет, — четко ответил Ар, а потом пояснил, — Ты действительно поступаешь иногда не осмотрительно и выглядишь при этом чуть наивно, но в том есть и своя прелесть. А опыт… что ж, — это дело наживное! И все у тебя еще впереди! Попробуй посмотреть на всю ситуацию с другой стороны: ты теперь знаешь правду, и впредь будешь более осторожной, доверяя не словам, а поступкам.

— Да, ты конечно же прав, — задумчиво проговорила, утирая слезы, а затем спросила, — А как ты догадался, что сразу же после нашего разговора меня понесет нелегкая к Николсону?

— Я всего лишь просчитал наперед твою реакцию.

— Это что же, я такая предсказуемая? — снова немного обиделась.

— Натуленька, ну как тебе помягче сказать? — ехидно протянуло дерево, безбожно переврав мое имя и превратив его в какую-то приторно сладкую конфетку.

— Не зови меня так больше, — пробурчала в ответ.

— Натуленочек, как хочу, так и называю, — усмехнулся мой таинственный собеседник.

— Ну, и гад же ты! — фыркнула я.