Кот, который бросил бомбу - Лилиан Джексон Браун

— У меня один вопрос, Торн. Что же заставляет всех этих родственников собираться вместе? Ведь они преодолевают огромные расстояния. Должно быть, это чувство, которого я никогда не испытывал.

— Скорее всего. Чувство семьи, всепоглощающий интерес к собственной плоти и крови, её успехам, предприятиям, поездкам, лаже неудачам, стремление убедиться, что дети действительно выросли, узнать, кто покрасил волосы, кто потолстел… Кажется, такой образ мыслей особенно характерен для среднего класса.

— Сколько семей записалось, Торн? Можно мне провести утро или день с одной из них? Просто посмотреть, чем люди занимаются, о чём говорят, что едят, узнать, какое расстояние преодолели, чтобы принять участие в празднике «Пикакс и я»…

— Выбирай! — разрешил регистратор. — Любая семья почтёт за честь. Вот список.

Там были имена, которых Квиллер раньше никогда не слышал, и имена, которые хорошо знал, но Огилви-Фагтри звучало особенно соблазнительно. Он знал Митча Огилви и когда тот был ещё холостяком и руководил Фермерским музеем, и когда Митя женился па дочери капитана Фагтри. Они разводили коз. Митч научился делать козий сыр. Супруги жили на ферме капитана и высоком величественном доме викторианского стиля.

Вообще-то Квиллеру об этой паре было известно много такого, чего он не мог упомянуть в колонке, но эти люди были ему приятны.

— Запиши меня на субботу, Торн, — попросил он. — и, кстати, я тут отправил одну молодую пару в Центр искусств, где они купили миску. Я слышал, ты просто околдовал их своими рассказами.

— Ну не знаю. Они сказали, что приехали к Ледфилдам в Пёрпл-Пойнт, и я постарался немного их просветить.

Однажды утром Квиллер сказал внимавшему ему сиамскому коту: «Снова приезжает ваш дядюшка Джордж. Попрошу закончить умывание до его приезда, и не забудьте вымыть за ушами!»

«Дядюшка Джордж» — это был Дж. Ален Бартер, поверенный. Для Квиллера — просто Барт (что открывало гораздо больше простора для игры словами, чем думалось многим).

Когда Барт прибыл, все четверо проследовали гуськом в столовую, готовые приступить к делу.

Поверенный сказал:

— Я перерыл свой портфель вдоль и поперек в поисках той вырезки с фотографией Харви Ледфилда. Потом то же самое проделала моя жена, а у нее зрение орлицы. Сегодня, кстати, у неё день рождения, и мы вдвоем ужинаем в «Булыжнике».

Из стаканчика для карандашей Квиллер вынул толстый жёлтый карандаш с графитовым стержнем и золотым тиснением: «КВИЛЛ».

— Передай ей от меня, Барт, и мои поздравления с днём рождения.

— Она будет в восторге! Она выиграла три карандаша в читательском конкурсе и всем демонстрирует свои трофеи.

— Ты женился на женщине, родившейся под знаком Близнецов, счастливчик! Это значит, что она обладает не только острым зрением, но ещё и сильным характером, что она добрая, талантливая, умная, физически привлекательная…

— Где ты набрался всей этой чепухи?

С притворной скромностью Квиллер ответил:

— Дело в том, что я сам Близнец.

— О, я должен был догадаться! Твои вечные хитрости! Что это за фотографии? — Он показал на глянцевые снимки восемь на десять.

— Ах эти! — небрежно бросил Квиллер. — В субботу вечером я пригласил своих гостей отобедать в гостинице «Щелкунчик», а в фойе случайно оказался фотограф, он и снял всю нашу компанию и почётного гостя отдельно. Может быть, ты передашь снимки тётушке Харви взамен утерянной газетной вырезки?

— Очень любезно с твоей стороны, Квилл. А как наброски?

— Кажется, дом произвёл на парня впечатление. У него очаровательная подруга. Они посетили также Центр искусств и купили деревянную миску для тети. Это настоящее произведение искусства — куда там серебряным и фарфоровым мискам из коллекции Дорис Ледфилд!

У поверенного внезапно изменилось настроение.

— Один из секретарей Ледфилдов позвонил мне сегодня — отменить встречу. Оба, мистер и миссис Ледфилд, были «нездоровы». Аллергия.

— А сколько у них секретарей? — перебил Квиллер.

— Один следит за их финансовыми начинаниями, которые весьма обширны, а второй занимается коллекцией.

Квиллер осведомился:

— Надеюсь, у них ничего серьёзного со здоровьем?

— Моя жена называет их владения Царством Пыльцы. У каждого второго красный нос, красные глаза и коробочка с бумажными носовыми платками в кармане. Три поколения Ледфилдов жили там. Казалось бы, могли бы уже свыкнуться с пыльцой.

Квиллера так и тянуло задать ещё несколько вопросов, но поверенные не любят распространяться о своих клиентах, особенно в разговоре с газетчиками. И «дядюшка Джордж» сменил тему:

— А как кошки отреагировали на вторжение рисовальщика?

— Юм-Юм так и не показалась, а Коко удивил нас всех… И кстати, Барт, кто-то мне говорил, что Ледфилды собираются передать свою историческую коллекцию в дар Мусвиллу, если округ предоставит здание для музея. Это правда?

— Такой пункт есть в завещании, но не думаю, что передача коллекции произойдёт в обозримом будущем. Ледфилды, похоже, из долгожителей. Отец Натана прожил до восьмидесяти, а дед — до девяноста.

— Да, но тогда ещё не было аварий на дорогах, авиакатастроф и терроризма, — заметил Квиллер, — не говоря уже, — добавил он капризным голосом, — о сенной лихорадке, занесённой к нам из космоса.

«Йа-ау» нетерпеливо перебил Коко.

Ему пора было перекусить.

Аудиенция закончена, заключил поверенный, засовывая бумаги в папку.

В пятницу утром Квиллер готовил завтрак, а кошки толклись на стойке бара, ожидая развлечений. Они любили, когда их развлекали, и сами не прочь были выступить перед публикой. Сегодня Квиллер прочитал им один из своих лимериков:

Живёт у меня пара кошек,

Пасущихся вечно у плошек.

Подай им котлет, Омара, паштет,

А сам доедай что поплоше[8]

Два пушистых зверька спрыгнули на пол, чтобы пару раз промчаться наперегонки по лестнице. Было что-то такое в ритме и рифмовке лимериков, что веселило души сиамцев, подстегивало, вовлекало в сумасшедшую гонку.

Нагуляв аппетит, кошки вернулись на кухню и дочиста вылизали тарелки, которые Квиллер наполнил ломтиками индейки из «Завтрака Луи». Он смотрел, как они едят, когда зазвонил телефон.

По тому, как дернул ухом Коко, Квиллер понял, что звонит друг, а не враг.

— Доброе утро! — произнёс он бархатным, музыкальным голосом, который всегда так радовал его близких.

— Квилл! Я только что получила… очень интересное письмо! — Это был голос Полли, и чувствовалось, что её переполняет волнение.