Леди и полицейский - Шона Майклз

— Нет. А у меня была коллекция кукол Барби. Надеюсь, когда-нибудь Кэти оценит ее по достоинству.

— Почему бы вам подробнее не отвечать на мои вопросы?

Пальцы задержались на ее запястье, как раз над часто бьющимся пульсом.

— Как именно?

— Что-нибудь, кроме «нет».

Новая обжигающая линия была прочерчена вверх по руке. Тэсс следила за движением пальцев, не в силах отвести взгляд.

— Я родилась в Талсе…

— А в Новом Орлеане оказались…

— …выйдя замуж. Брэд получил там работу, и мы переехали.

— А как оказалась в Симарроне ваша бабушка?

— Здесь живет ее давняя подруга. Талса слишком разрослась в последнее время и стала бабушке не по вкусу. Когда я вышла замуж, ничто ее уже не держало там.

— С ее стороны было очень мило перебраться именно сюда…

Рука легла на плечо и начала двигаться легким массирующим движением. Тэсс вдруг сообразила, что они снова сидят вплотную друг к другу: каким-то образом за время разговора Закери ухитрился сократить расстояние между ними. В сумраке она с волнением чувствовала близость его сильного тела, вдыхала запах его одеколона, его кожи и волос.

— Так вы приведете Уэсли завтра к нам?

Она пыталась сосредоточиться на разговоре, но не могла. Мысли просто отказывались течь связно, тем более что его пальцы не прекращали своего завораживающего движения. Голос рассудка умолк, и Тэсс качнулась к нему, словно ища защиты.

— Приходи завтра, Тэсс…

Это было сказано шепотом, и она кивнула, совершенно утратив волю. Теперь палец коснулся уголка ее губ и медленно, чуть щекотно очертил их контур. Непроизвольная дрожь прошла по ее телу.

— Расскажи, как тебе работалось в эту первую неделю…

Как работалось? Работа была частью реальности, а не того дремотного, сладостного мира, в котором Тэсс находилась в эти минуты. Его пальцы двинулись вниз по шее, коснулись ключицы, проследили ее до впадинки, задержались там. Тэсс и не подумала ответить, просто затаила дыхание.

— Надеюсь, фирма процветает…

Она приподняла тяжелые веки и поймала блеск глаз, ощутив на себе пристальный, властный взгляд.

— Работа мне нравится… думаю… думаю, я нашла то, что нужно…

— Я рад за тебя… — все тем же низким, завораживающим голосом произнес Закери и вдруг наклонился, так что его губы почти коснулись ее губ. — Когда любишь работу, это прекрасно…

Теперь Тэсс ловила его дыхание. Веки совершенно отяжелели, губы приоткрылись. Она ждала поцелуя всем своим существом, потому что не могла иначе, и восприняла первое прикосновение губ как откровение. Она смутно сознавала, что утрачивает всякую волю к борьбе, всякое желание протестовать, и приняла поражение со счастливой покорностью, поддавшись сладостным ощущениям.

Тела их тесно прижимались друг к другу, и если бы Тэсс еще отдавала себе отчет в происходящем, она могла бы понять, что ее желание сбылось: она в объятиях Закери, в восхитительной близости к его могучему телу. Но она слышала лишь частый стук их сердец, бившихся, казалось, в унисон. Потрясенная, околдованная, она скользила все глубже в бархатную тьму, теряла себя рядом с желанным мужчиной, так внезапно и властно заявившим на нее права. И лишь в самый последний, самый опасный момент, когда все существо Тэсс было готово безмолвно крикнуть: «Я твоя!», она пришла в себя и преисполнилась ужаса.

Одним резким движением Тэсс высвободилась из объятий и тотчас услышала звуки ночи: шорох ветра в кроне дуба, шум мотора проезжающей где-то машины, писк ночной птицы. И частое хрипловатое мужское дыхание.

— Уже поздно! — произнесла Тэсс срывающимся голосом, только чтобы нарушить напряженную тишину.

Она ждала протеста, может быть, упрека. Но Закери просто поднялся с качелей.

— В котором часу тебя завтра ждать? — спросил он.

Тон его был ровным — тон человека, умевшего держать себя в руках. Его самообладание сразу после мгновений страсти смутило и пристыдило Тэсс, как бы подчеркнув, что сама она едва ли властна над своими чувствами. В темноте фигура Закери казалась громадной, особенно когда он вот так возвышался над ней. Тэсс вдруг показалась себе маленькой и беззащитной — всего лишь женщиной, и это помогло ей справиться с собой.

— А когда вам… когда тебе будет удобно?

— В любое время после одиннадцати утра.

— В таком случае в час.

Тэсс поднялась и пошла к лестнице, изо всех сил стараясь шагать уверенно и твердо. Она поклялась себе ни за что не выдать этому человеку, как близко она подошла к полной капитуляции.

Спустившись на дорожку, Закери остановился и повернулся.

— Бояться себя еще хуже, чем бояться других, — сказал он спокойно.

И пошел прочь.

Тэсс осталась стоять на верхней ступеньке, бессознательно трогая губы, которые еще помнили сладость недавнего поцелуя. Она решила, что попросит бабушку Кайм отвести Уэсли в дом Закери. Храбрость давалась ему легко, иначе он не был бы полицейским. Она не была и вполовину такой храброй.

Тэсс вот уже четверть часа занимала Эмили, чтобы та не мешала Закери, Лансу и Уэсли расставлять на кухонном столе коллекцию фигурок из «Звездных войн». Довольное, почти счастливое выражение на лице сына свидетельствовало о том, что она приняла правильное решение, уступив его просьбе и отправившись в дом Смитов вместо бабушки Кайм, как было решено поначалу. Дело, разумеется, было не в том, что Уэсли недолюбливал бабушку, просто в его просьбе прозвучала неуверенность застенчивого, замкнутого ребенка, и Тэсс, несмотря на всю свою тревогу, не смогла отказать сыну.

Пока она размышляла, за ее сережку как следует дернули. К счастью, Тэсс догадалась надеть «гвоздики» вместо своих любимых сережек с дужками, иначе ей не миновать бы порванной мочки уха. Эмили завороженно теребила жемчужную бусинку в золотой оправе.

— Кьясиво! — объявила девочка, пытаясь завладеть находкой.

Тэсс поспешила отвлечь ее первым, что попалось под руку, — гротескной фигуркой инопланетянина.

— Смотри-ка, что у нас тут!

Малышка Эмили охотно реагировала на любой отвлекающий маневр. Ужасная цифра — два года, когда начинаются первые настоящие капризы — пока еще принадлежала будущему. Девочка принялась обследовать предложенную фигурку сначала на ощупь, а потом и на вкус. Впрочем, минут через пять она потеряла к ней интерес и вернулась к более занимательному объекту — сережке. Пришлось избавиться от украшения и убрать сережки в карман. К счастью, это был тот случай, когда пословица «С глаз долой — из сердца вон» сработала безукоризненно.

Тэсс не могла не думать, что в ее собственном случае этот номер вряд ли пройдет. Она провела ночь то погружаясь в упоительные сны, то ворочаясь с боку на бок в мечтах о мужчине, которого не было рядом. Быстрота, с какой он занял место в ее сердце, по-настоящему пугала. Впрочем, не только в ее: за завтраком Шон и Кэти только и говорили что о рыбалке накануне, живо обсуждая возможность повторить ее в самое ближайшее время.