Снайпер в Чечне. Война глазами офицера СОБР - Екатерина Наговицына

— Ой, да какой дар. Крутит из вас веревки. Охота себя начальницей почувствовать, вот и нагоняет тень на плетень. Не верю.

— Однако дело свое знает на пять с плюсом. Есть чему поучиться. Да и счет с врагом ведет. Чего тебе еще надо?

— Мне надо, чтоб этих баб рядом с нашим отрядом не было. Не место им на службе и тем более на войне. Детей пусть рожают и мужиков с работы ждут. А здесь, вот помяни мое слово, устроит еще эта двойка нам делов.

Васеев зло закурил, отвернувшись к маленькому окошку, через которое все равно ничего не было видно.

«Эх, кипит Вовка, устал, начинает раздражаться», — отметил Василевский, глядя в упрямую широкую спину товарища.

Правда, сколько помнил Игорь Васеева, тот всегда быстро заводился. Но всегда по теме. «Темперамент», — говорили про него. Душой болел за дело, тем более что спецом был отличным. Можно сказать, воином с плаката «Будь мужчиной — отдай долг Родине». Высокий, статный, широкоплечий, с красивым, чуть суровым лицом. Сильный и ловкий. Еще до училища сумел сдать на черный пояс по карате и поэтому периодически демонстрировал на показухах что-нибудь из стиля Брюса Ли и ему подобных. Был в почете и уважении и среди курсантов, и даже среди преподавателей, так как всегда был за справедливость.

Однажды, еще в начале учебы на первом курсе, чуть не вылетел из училища за то, что крепко отбузгал второкурсников, которые пришли к ним в расположение после отбоя и начали права качать перед, как они говорили, малолетками, пытаясь указать, где их место и как положено общаться со старшими. Старшекурсников было пятеро, но это им не помогло. Утром все были в лазарете, а Володя пред начальством. Где упорно молчал на все задаваемые вопросы, чем довел товарища полковника до крика и угроз об изгнании с волчьим билетом. И лишь пришедший командир взвода смог потушить этот фонтанирующий вулкан, а позже в приватной беседе объяснил полковнику, как было дело.

Впоследствии Володька стал кумиром всех курсов, так как никого в обиду без причины не давал и всегда выступал в роли третейского судьи, быстро и справедливо расставляя акценты в спорах и упреках, которых всегда хватало в училище, как, впрочем, и везде, где под одной крышей собрана куча разновозрастной молодежи. И даже руководство училища иногда обращалось к нему, чтоб помог какому-нибудь курсанту младших курсов, который не мог найти общий язык с остальными ребятами. Он не просто брал шефство над изгоем, а подтягивал и занимался с курсантом лично, выделяя на него свое время, которого и так всегда не хватало, чем мгновенно повышал его рейтинг среди остальных. Уже тогда у Васеева было отличное педагогическое чутье на людей и различные подходы в воспитании будущих офицеров. Этому богатырю искренне хотелось подражать. Да и чего лукавить, даже Игорь помнил, как невольно копировал его в словах, жестах, мимике. Стоя перед зеркалом, сравнивал себя с другом и вздыхал. Юношеский максимализм безжалостно расставлял оценки. Казалось, у того нет даже мало-мальских слабостей. Но Игорь знал одну, так как вместе курсантами бегали на дискотеки. Володька, не теряя лица, млел от повышенного женского внимания. Без раздумий бросался в битвы за сердца красавиц и выходил достойным победителем.

После выпуска служба их развела. Васееву, закончившему с отличием, предлагали остаться и продолжить службу в стенах училища, пророча блестящую преподавательскую карьеру, но он отказался, всей душой стремясь на реальную службу. Легко, без особых трудностей прошел отбор в спецназ, впрочем никого этим не удивив. Хотя Василевский иногда ему и повторял, что артиллерия изрядно потеряла в его лице. На что Васеев только весело махал своей ручищей и басил, что не видит себя вне спецназа и боевых выходов, и через какое-то время окунулся в водоворот первой чеченской кампании.

Слыл смелым и отчаянным офицером. Быстро и заслуженно оброс медалями и уважением сослуживцев. А вот в личном плане — как-то не сложилось: поменял двух жен и сейчас находился в свободном поиске. Правда, воздыхательниц и претенденток на свободное сердце героя была очередь, как в Мавзолей во времена Союза. Но то — дома. По первой павлином выхаживал Вова перед только прибывшей Тамарой. Сев на любимого конька, предлагал помощь, различные услуги, а также защиту и покровительство. Тамара, в свою очередь, весьма холодно отреагировала на его подкаты и корректно, однако вполне недвусмысленно дала понять, что, мол, в его услугах не нуждается и постоять за себя сумеет сама — это не первая ее командировка в горячие точки и даже не вторая.

Обломив Васеева, она несказанно удивила Игоря, так как тот честно считал, что мало кто может устоять перед чарами друга, а уж «незамужней крепости» тем паче не выдержать такой осады. Вот только факт остался фактом, а «отшитый» Володька в открытую злился на Тамару, больше не пытаясь скрывать своего настроя и явно не понимая причину фиаско.

* * *

— Кира, запомни главное: война — это не спортивные соревнования, а снайперская работа — это не стрельба на очки. Здесь каждый твой выстрел определяет, чья жизнь ляжет на алтарь войны — врага или кого-то из своих. Потому что ценой за твой промах будет смерть нашего пацана, пусть даже в отдаленной перспективе. Война не прощает ошибок. Поэтому выстрел должен быть осмыслен — зачем ты его делаешь? Зная ответ, перед тем как нажмешь на спусковой крючок, ты убережешь себя впоследствии от срывов и мук совести. Поняла? Смотри в прицел, как охотник, ищи цель. А найдя ее, рассчитывай партию «кто кого?».

Кира внимательно слушала, впитывая каждое слово своей наставницы. Подружились они мгновенно, с первых минут ощутив легкость в общении. Обучение проходило не в душных классах, а в духе службы — в снайперской лежке, недалеко от лагеря. Выходы эти были учебными. Тамара передавала свои знания методично и подробно. Показывая на местности, где можно делать лежки. Как лучше выбрать место, чтоб через несколько часов наблюдения самой не оказаться на обозрении. Что может демаскировать, а что, наоборот, скроет от вражеского антиснайперского поиска. Куда уходить, как подходить. Но главное, вкладывала в Киру военные понятия и ценности, постепенно отшелушивая с нее гражданский налет. Благо, что учить стрелять нужды не было. В этом опыт биатлона был неоценим. Кира чувствовала СВД как продолжение себя. Четко, быстро, интуитивно выбирая поправки на ветер, осадки, расстояние, деривацию, и плавно выбирала спусковой крючок, отправляла пули точно в цели, пока учебные. Выпускной экзамен Тамариной школы, боевой выход, был еще впереди.

— Тамар, а ты женщин убивала?

— Я убивала врагов. Пол и возраст в этой оценке роли не играют.

Кира оторвалась от прицела.

— Но это же как-то… неправильно.

— Война — вот что неправильно. Но если люди за все время не нашли иного решения своих проблем, приходится прислушиваться к этой жестокой правде: если есть враг — он должен быть уничтожен. Ты или тебя, а прочая лирика хороша для мирной жизни.

Кира уперла взгляд в землю, прошептав:

— Наверное, я не смогу стать хорошим снайпером. Мне кажется, что я не смогу так хладнокровно рассуждать и правильно делать выбор — враг предо мной или гражданское лицо.