Строптивая для негодяя - Илона Шикова

Работает Василий по-старинке — заточенной монетой. Режет сумки у доверчивых граждан, вытаскивая кошельки. Ловили его всего три раза, а вот сколько денег он украл на самом деле — на этот вопрос Василий обычно улыбается и отмалчивается.

— И что ты в этот раз натворил, чудище? — строго спрашиваю, глядя, как мужчина шмыгает носом и опускает глаза в стол.

— Да я… — делает паузу. — Да мы с Витькой по чуть-чуть… — снова пауза. — А тут она…

— Достал уже, — прерываю его речь, понимая, что все равно ничего не добьюсь. По-другому он не выражается, придется разбираться с тем, что имеем. — Нормально можешь сказать?

— Да не помню я, — поднимает на меня взгляд, полный мольбы. — Дариночка Александровна, я ж не спецом. Она повадилась ко мне шастать, а тут, — наклоняется ко мне ближе. — Приставать стала.

— Так ты ж мужчина видный, симпатичный, — усмехаюсь, а Васька начинает краснеть. — Она женщина одинокая. По голове зачем же сразу?

— Я не бил, честное слово! — Василий прикладывает правую руку к груди в области сердца. — Только толкнул. А головой, — снова пауза. — Она сама, я ни-ни!

— Вася, как же ты мне дорог, — тяжело вздыхаю, встаю и включаю чайник, демонстрируя мужчине спину.

Закончится сегодня этот дурдом или нет? Уже обед, мне бежать надо, а тут эти двое, чтоб им пусто было. Поворачиваю голову назад и смотрю на поникшего Черта.

— Снова на зону? — Василий поднимает взгляд, полный мольбы.

— Ты когда вышел? — насыпаю в чашку сахар и кофе.

— Три месяца назад, — тяжело вздыхает.

— На работу устроился? — Васька отрицательно кивает головой. — Вот, — тычу в него пальцем, поворачиваясь в пол-оборота. — И как я могу тебе поверить на слово, что ты ни в чем не виноват?

— Дариночка Александровна, да я ж… — пауза. — А она… — снова пауза. — И вот, — очередной вздох.

— Значит так, Василий, предлагаю заключить договор, — мужчина поднимает голову и смотрит на меня преданными глазами. Сколько же надо человеку для счастья. Чайник закипает, и я наливаю кипяток в чашку. — Я тебе помогаю избежать тюрьмы, а ты устраиваешься на работу, и никакого воровства, договор?

— Куда ж я… — замолкает, махнув рукой.

— Выбирай сам, потому что, если ты нарушишь наш договор, — сажусь в свое кресло, — я тебя посажу. Причем надолго, Василий. И я не шучу. Очень не люблю, когда меня обманывают.

Минуты две в кабинете стоит тишина, слышны только вздохи Васьки. Такой несчастный у него вид, что, не зная, как он умеет давить на жалость, я точно бы повелась и простила ему все грехи.

— Договор, — кивает Васька утвердительно. — Только кто ж меня возьмет, с судимостью?

— Ну, есть у меня знакомый, который держит автосервис, — вижу, как мужчина приободряется на глазах. — Руки у тебя золотые, будешь учиться правильно гайки крутить. На первых порах подсобником, а там уж как сам себя проявишь. Только не дай Бог, Василий, ты меня подведешь, и из сервиса что-то пропадет! Я тебя с землей сравняю!

— Дариночка Александровна, вы святая женщина!

А я начинаю громко смеяться. Вот и как их понять? То темная, то святая — точно дурдом, ей-богу.

Пишу ему адрес автосервиса, где работает моя подружка Анюта Сторожилова, предупреждая, что завтра Василий должен явиться вовремя и трезвым, а после ухода мужчины звоню директору этого самого сервиса. Он мне кое-что должен, поэтому в просьбе не отказывает. Рассказываю ему всю правду про своего протеже, на что Михалыч (так все величают начальника автосервиса) только усмехается, обещая, что вправит Ваське мозги.

Настроение поднимается выше нормы — вот, что значит сделала доброе дело. Теперь осталось только отпроситься и свалить отсюда побыстрее.

Направляюсь в кабинет прокурора города, чтобы уладить все формальности.

— Только собирался тебя вызывать, — встречает меня Сергей Михайлович. — Полюбуйся, какую телегу на тебя накатала потерпевшая. Громова, вот не можешь ты без своих фокусов!

Беру в руки лист бумаги, пробегая глазами ровные строчки, и смеюсь.

— Богиня Солнца у вас побывала, я так понимаю? — смотрю на мужчину, продолжая смеяться.

— И где их таких дур только делают?

— Не поверите, сама задавала подобный вопрос, — швыряю лист назад на стол. — Сто процентов секта какая-то.

— И ежу понятно, — прокурор рвет бумагу, выбрасывая клочки в мусорную корзину. — На экспертизу ее отправила? — смотрит мне в глаза.

— Да, — киваю в ответ. — Уверена, больше она сюда не придет.

— Начальнику райотдела позвонил, пусть этих сектантов потрясет, как следует. Достали уже со своим концом света.

— Вы же знаете, это бесполезно, — вздыхаю, в глубине души все же веря, что иногда случаются исключения.

— Но прореагировать как-то мы должны, — грозно отвечает прокурор. — А тебе за самодеятельность два новых дела. В понедельник заберешь.

— Сергей Васильевич, прекращайте, — начинаю канючить, делая невинное лицо. — Вы же знаете, как я люблю…

— И слышать ничего не хочу, — перебивает меня прокурор. — Кстати, что у тебя?

— Отпроситься хотела, — ворчу в ответ, так как настроение уже испортилось.

— Три дела, — тянет лыбу Василич, глядя на мое перекошенное от злости лицо. — И можешь быть свободна до понедельника.

— Премного благодарна, — делаю реверанс и, пылая гневом, выхожу из кабинета.

Ну и хрен с этими делами. В понедельник разберусь, а пока меня ждет незабываемый отдых со своей лучшей подружкой!

* * *

Пока заезжаю домой и собираю неспешно вещи, на улице темнеет. Катя звонит по телефону, спрашивая, где меня до сих пор черти носят, но я торжественно клянусь, что скоро буду.

Движение на проспектах оживленное, поэтому добираюсь до дома Вишневского не так быстро, как хотелось. Заезжаю во двор и паркуюсь недалеко от входа.

Праздничный обед уже готов и стоит на столе, мартини разлит по бокалам, и мы с Катей и Светланой Петровной, которая является вроде как домработницей, но на самом деле давно уже член семьи, садимся отмечать последний день “холостяцкой” жизни моей лучшей подруги.

— Как же я рада, — Петровна вытирает слезы тыльной стороной ладони. — Катюша, ты там присматривай за ним, в этой Америке. А ты, — обращается ко мне, — в гости заезжай. В любое время, всегда рада буду видеть. Не бросай меня тут одну.

— Обязательно, — обнимаю женщину за плечи. — Обожаю вас, Светлана Петровна. Кстати, из меня сегодня темные силы пытались изгнать. Вроде как бес в меня вселился.

— В смысле? — Катя делает удивленные глаза, а я с подробностями пересказываю сегодняшние приключения.

Девочки смеются, периодически вставляя свои комментарии, особенно в том месте, где меня хотели сделать дочерью Солнца. Катька чуть под стол не падает со смеху, хватаясь за живот. А у меня при виде такой милой картины опять поднимается настроение.