Крыло Люцифера - Том Мартин

— Видите ли, вот что еще странно: когда Хэпгуд сделал это открытие — с любезного позволения ВВС США, — он связался с Альбертом Эйнштейном. Видно, решил: коли искать поддержки — так уж заручиться ею у самого отца современной физики.

— Эйнштейн? Ого! Хэпгуд не терял времени даром… — проговорил Рутерфорд.

— Отнюдь не терял. И сделал самый правильный выбор. Эйнштейн, как все истинно великие мыслители, всегда был восприимчив к новым идеям, даже если те шли вразрез с мышлением научного истеблишмента того времени. Вот, полюбуйтесь-ка! Это отрывок из предисловия, которое Эйнштейн написал к одной из книг Хэпгуда. — Фон Дехенд достал с полки книгу, раскрыл ее на нужной странице и подтолкнул по столу к ним.

«Я часто получаю сообщения от людей, желающих проконсультироваться со мной относительно их неопубликованных идей. Само собой разумеется, что эти идеи крайне редко наделены научной обоснованностью. Однако первое же сообщение, полученное мной от г. Хэпгуда, буквально наэлектризовало меня. Его идея оригинальна, невероятно проста и — в случае, если будет доказана, — обещает стать жизненно важной во всем, что связано с историей земной поверхности…

А. Эйнштейн».

Кэтрин и Джеймс переглянулись. А доктор фон Дехенд, похоже, вошел в раж. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и плотно сомкнув веки.

— Наш профессор Хэпгуд, — продолжал он, — интересовался картой Пири Рейса, ибо полагал, что она помогла доказать его гипотезу о подвижках земной коры. Суть гипотезы в том, что время от времени вся земная кора в целом смещается. Вы, наверное, знакомы с идеей о самопроизвольных подвижках тектонических пластов?

Оба ученых кивнули:

— В местах их встречи или соединения, как правило, наблюдается повышенная вулканическая активность, — добавила Кэтрин.

— Совершенно верно. Линия геологического разлома Сан-Андреас, идущая вдоль Калифорнии, — пример такой вот зоны соединения двух пластов. В итоге Калифорния страдает от регулярных землетрясений. Так вот, Хэпгуд предположил, что не только отдельные пласты сталкиваются и трутся друг о друга, но что иногда происходило одновременное перемещение всех пластов разом. Вообразите земную кору, литосферу, в виде гигантского куриного яйца. В некоторых точках толщина литосферы всего лишь тридцать миль. Под ней — настоящий коктейль из расплавленной породы, металлов, газов и жидкостей всех видов. Теоретически нет причин не признать правоту Хэпгуда. Он утверждал: Антарктида прежде была «разморожена», потому что находилась абсолютно в другом месте — примерно в тридцати градусах севернее. Интересно, не правда ли? Более того: Эйнштейн соглашался с ним — он тоже верил, что карта Пири Рейса реальна. Однако Эйнштейн не сделал попытки объяснить, кто был способен произвести картирование в период до четвертого тысячелетия до нашей эры… Это остается тайной.

Кэтрин и Рутерфорд наблюдали за тем, как доктор фон Дехенд изучал остальные карты. Наконец, удивленно пробормотав что-то себе под нос, он важно кивнул и отступил на шаг.

— Он собрал их все! — с изумлением произнес профессор географии.

— О чем вы? — быстро переспросила Кэтрин.

— Кент умудрился собрать вместе копии самых странных карт в мире. Смотрите!

Фон Дехенд в возбуждении ковылял взад и вперед перед столом, попеременно вглядываясь в одну карту за другой.

— Вот карта, составленная Меркатором,[9]одним из самых прославленных картографов всех времен: на ней Антарктида тоже представлена в том виде, какой была до обледенения, карта аккуратно воспроизводит ее географические особенности. А здесь вот знаменитая карта Боша.[10]Она поистине необъяснима! Бош опубликовал эту карту в тысяча семьсот тридцать седьмом, заявив, что пользовался многими древними картами, давным-давно утраченными. На ней свободная от льда Антарктида представлена двумя континентами, разделенными проливом. И вновь повторю: достоверность ее была доказана лишь в двадцатом веке в результате масштабных исследований.

Кэтрин и Рутерфорд ошеломленно смотрели друг на друга. Оба были чрезвычайно заинтригованы: настолько был значителен скрытый смысл карт. Как догоны, о тайне которых она рассказывала студентам буквально пару часов назад, карты будто ставили вопросы, ответов на которые не было, — с той лишь разницей, что сейчас это была не просто педагогическая игра. Невероятная коллекция карт была их единственной ниточкой к разгадке смерти профессора.

В дверь постучали, и доктор фон Дехенд резко обернулся. Горничная — миниатюрная молоденькая филиппинка — внесла поднос с большим чайником, кувшинчиком с молоком и тремя чашками с блюдцами.

— А, Молли. Чай. Замечательно!

Фон Дехенд проворно шагнул к столу и сдвинул карты на край. Горничная оставила чай и удалилась.

— Лапсанг Сушонг.[11]Желающие?

Кэтрин и Рутерфорд оба кивнули и поблагодарили, когда он налил им.

Отхлебнув чая и сразу взбодрившись, Рутерфорд почувствовал, что ему следует по крайней мере ввязаться в борьбу — как поборнику традиционного взгляда на историю.

— Но может статься, эти земли были нанесены на карту доисторическими, мигрировавшими народами? Может, за время своего путешествия вокруг земного шара в пятом или шестом тысячелетиях до нашей эры они фиксировали то, что видели? — предположил он.

Фон Дехенд озорно посмотрел на него:

— Ну да, я как сейчас вижу их! Плывут себе на челнах, обитых воловьей шкурой, а вокруг плещутся пятидесятифутовые волны Южной Атлантики. Как наяву передо мной — вот они роются в поисках компасов, ручек и бумаги. Бог ты мой! Совсем запамятовал: ручки, бумага и компасы еще не изобретены. Ну, тогда они, может, использовали кору, или ракушки, или каменные пластины — и выцарапывали на них карты… Но прежде всего скажите мне, каким образом они определяли свое местонахождение? Ведь с точки зрения современной концепции истории мы говорим о примитивных людях — людях каменного века с нулевой технологией и такими же знаниями. Как посреди жуткого океана они определяли свои координаты?!

— Простите — не понял…

— Что вам известно о таких понятиях, как широта и долгота? — спросил фон Дехенд.

— Самая малость, — признался Рутерфорд.

Кэтрин, чьи знания в астрономии делали ее достаточно подкованной в этой области, не могла понять, для чего они обсуждают это.

— Мне — известно, только не вижу связи, — сказала она.

— Что ж, может, тогда объясните своему другу, что есть широта и долгота. Уверяю, для него очень важно знать это.