Особняк с привидениями. Том 4. Последний путь - Амикус Аркейн

Маленькая подсказка, госпожа Шелли: их берут из продолговатых ящиков в двух метрах под землёй. Не забудь захватить лопату. Хех!

– Разве так важно, откуда я их беру? Важно только то, что это работает.

Шелли заметила в ближайшем углу пустой сосуд с надписью «Мозг Адама» и почувствовала, как её макароны с сыром поднимаются тем же путём, которым спускались. Не видя поблизости уборщиков, Шелли вежливо подавила позыв.

– То, чем вы занимаетесь в собственном доме, – это ваше личное дело, – сказала Шелли, повторяя фразу, которую как-то слышала от дедушки. А ещё эти слова неплохо подходили для прощания. И Шелли бросилась к лестнице.

– Рак-отшельник! Пожалуйста, не уходи, – начал умолять Хэнк. – Нам нужна твоя помощь.

Шелли остановилась на полпути.

– Моя помощь? Я не понимаю.

Хэнк прикрыл тело, пока его мама шла к лестнице.

– У тебя талант к науке, – сказал он. – Он у тебя в крови. И ты можешь вернуть моего брата к жизни.

Шелли не знала, что сказать. Конечно, сама идея в каком-то смысле вдохновляла её. Если у неё получится сделать нечто такое, она перестанет быть просто классным мозгом – она станет мировым! Возможно, Шелли даже сможет очистить запятнанную репутацию своей семьи раз и навсегда. Оставался один вопрос: есть ли у неё на это право? Вернуть к жизни мёртвую лягушку – это одно дело. Но мёртвого человека?

Ответом ей послужил раскат грома. О грозе предупреждал прогноз погоды, но Шелли сочла это знаком. Гром был предостережением свыше.

ТО, ЧТО В НЕЙ НУЖДАЛИСЬ для чего-то, кроме домашней работы по естествознанию, было для Шелли в новинку. Она всегда мечтала о том, как станет кому-нибудь для чего-нибудь нужна. «Ты пойдёшь со мной на танцы, Шелли?» – это было бы неплохо. «Выпьем вместе пиалу асая, Шелли?» – ещё лучше. Но «ты вернёшь мёртвое тело к жизни, ради меня, Шелли?» – это было предсказуемо.

Шелли была странной девочкой. Классным мозгом: и раньше, и сейчас. Может, пора было это признать. Некоторые странные дети признавали. И как часто говорил её дедушка, – это хорошо, когда тебя знают за что-то. Оживлять мёртвых – это действительно что-то. Как эксперимент, это во много раз превосходило вулканы из папье-маше. Но просьба миссис Клервал выходила за пределы возможностей даже классного мозга. Безусловно, Шелли уже вернула мёртвую лягушку к её лягушачьей жизни – но это ничто по сравнению с оживлением человека. Воскрешение мёртвых людей было омерзительно. Возможно, даже незаконно. Можно забыть о двухдневном отстранении от занятий. Её отстранят навсегда! Если возвращение мёртвых к жизни – это неправильно, я не хочу быть правильным.

– Мне жаль, но я не могу это сделать, даже если бы захотела, – сообщила Шелли Клервалам. Но сказать это было гораздо труднее, чем она ожидала. Шелли видела, как гаснет надежда в глазах миссис Клервал. Это выглядело так, словно мать потеряла своего ребёнка во второй раз.

Всё, о чем Шелли могла думать в первый день своего отстранения, – это растерянное выражение лица миссис Клервал. И её непрекращающиеся мольбы: «Почему, Шелли? Почему? Почему?» И разочарование, которое передалось и Хэнку. А потом Шелли представила счастливое семейное воссоединение, слёзы радости, которые прольются, когда Адам вернётся в их мир. Это будет во сто крат лучше, чем любая ярмарочная медаль. Это будет научный проект, который превзойдёт все остальные научные проекты.

Но было ли у неё на это право?

На второй день своего отстранения Шелли начала пересчитывать формулы на своём ноутбуке. Умножать. Перестраивать. И скоро поняла, что формально этот эксперимент будет логическим продолжением электрофизиологических теорий её дедушки. Тот же разряд, который оживил мёртвую лягушку, сможет реанимировать и человеческое тело. Если Шелли увеличит мощность на полюсах, то сможет перезапустить сердце. Словно зарядить разряженную батарейку. Вроде того.

Если бы только она была в школе два последних дня. Там говорили только о лягушке: как она взбесилась, укусила мистера Гриббонса и сбежала на школьный двор. Для того чтобы её поймать, был послан целый отряд уборщиков с факелами и вилами. Не спрашивайте. У злой толпы своя логика. К тому времени мистер Бальдерстон больше не называл это существо лягушкой.

Он называл это монстром.

Через неделю Шелли столкнулась с Хэнком на пути домой. Он извинился и попросил её забыть всё, что было в лаборатории. Будет очень непросто забыть тело на столе, но она сказала, что попытается.

– Спасибо тебе, Шелли. Я всегда знал, что ты особенная.

Хэнк неожиданно чмокнул её в щёку, и Шелли подумала: «А ведь он – потерянная душа. Совсем как я». И разве такая потерянная душа не стоила того, чтобы её найти?

Как только они собрались пойти каждый в свою сторону, Шелли закричала:

– Я хочу помочь! – хоть она и не была уверена, что действительно этого хочет.

Тем же вечером, когда Шелли и Хэнк вместе распивали чрезмерно дорогую пиалу асая в «Мире кофе», Шелли сказала Хэнку то, о чём размышляла в последнее время.

– Думаю, я могу попробовать. Но, Хэнк, я хочу, чтобы ты понял: нет никаких гарантий, что это сработает. Твой брат – не лягушка.

– Это сработает, – сказал он уверенно. – Это наука!

– Да, так и есть. Но с тех пор, как я увидела тебя снова, я задумалась о чём-то большем, чем просто наука. Я задумалась о судьбе. О душах.

Хэнк очень долго и пристально посмотрел на неё.

– Продолжай, – сказал он, не имея ни малейшего понятия, к чему ведёт этот разговор.

– То тело, которое ты называешь своим братом, – у него вообще есть душа? Думаешь, его сознание просто спит?

– Да, я в этом уверен.

– Тогда что, если он не хочет просыпаться? Его не было с нами очень давно. Может быть слишком поздно.

Хэнк нервно поёрзал в своём углу.

– Я не эксперт по духам, – я подтверждаю. – Я знаю только то, что у тебя талант, а твоя семья хороша в странных науках. Не думаешь, что тебе уже пора принять себя такой, какая ты есть?

Шелли откинулась на спинку кресла и задумалась. Она была странной девочкой. Классным мозгом. Это же хорошо, когда тебя знают за что-то, правильно?

Хэнк взял её за руки и посмотрел прямо в глаза.

– Только ты можешь нам помочь.

Шелли, охваченная эмоциями, посмотрела на него в ответ и уверенно сказала: