Людмила Гурченко - Анна Ярошевская

И вот началось… Треть вечера прошла при гробовой, ледяной тишине. «Карнавальную ночь», как обязательный момент программы нельзя было исключить из программы. Но, почему-то, смеялись только на экране. Зал молчал. Потом последовал отрывок из «Рабочего поселка», затем сцена из мюзикла «Целуй меня, Кэт» и эксцентрический танец, как ее завершение. Тут стало немного теплее, последовали аплодисменты. Героиня из фильма «Тень» Юлия Джулия, ее разговор с министром финансов в исполнении Гердта, заинтересовал публику. С этого момента вечер набирал свои обороты. Под конец концертной программы Люся пела. Это были и знакомые, известные всем песни и совсем еще неоцененные слушателями, песни популярных авторов и произведения собственного сочинения. «Песенка о хорошем настроении» была принята гораздо теплее, чем сама картина. А своеобразное исполнение «Маленькой балерины» Вертинского зал и вовсе оценил на «Ура!». Наверное, это была благодарность за столь смелый шаг.

Это, действительно, был настоящий поединок. Московская публика уже успела позабыть Людмилу Гурченко. Она ведь совсем ее не знает. А ведь Люся была уже совершенно другой. Теперь она мечтала снова заслужить любовь зрителя. Она мечтала вырваться из образа второсортной актрисы! Столь яростное желание и помогло ей перебороть строгий и холодной взгляд в самом начале программы, сконцентрироваться на своих партнерах, на экране, на музыке. И вот все практически подошло к концу, но ощущение незаконченности, какого-то недостающего элемента концертной программы не покидало актрису. Зрители явно ждали чего-то еще…

— Дорогие друзья… Спасибо! Я Вам благодарна! — подошла к микрофону Людмила Марковна. — Здесь, в этом зале сидят мои родители! Я хочу исполнить песню их юности — романс «Осень».

В этот момент она видела, как плакали папа и мама. Они гордились своей дочуркой.

— Дочурочка, как же я доволен твоим концертом! — говорил растроганный отец. — Ты всех положила на лопатки! Только нужно было нас с Лелей вызвать на сцену, чтобы все видели, кто тебя родил!

Начиная с 1972 года, Люсе показалось, что она начала жить заново. Казалось, в жизни наступило равновесие, и как-то стало легче жить, словно все успокоилось и улеглось. На самом деле, это был обман. Легче не становилось. А 17 июня не стало самого близкого и дорогого человека на свете — Марка Герасимовича, любимого папы. Ему было всего 75 лет. Этот родной сипловатый голос… Люся больше никогда его не услышит. Больше никто и никогда не скажет заветных слов «Дуй свое, дочурка! Иди вперед, моя клюковка! Все у тебя впереди! Счастье впереди! Я сердцем это знаю! Ну, все, дети мои, я на покой!».

Эх, Марк Герасимович… Что это был за человек! В нем одновременно прослеживалась и огромнейшая сила, и тревожная слабость, и веселый нрав, и грусть в глазах, и природная внутренняя мудрость, и внешняя необразованность в привычном понимании этого слова.

Без папы жизнь словно закончилась. Все опустело внутри, все в один миг стало чужим и ненастоящим. Именно папа помогал и говорил именно такие слова, которые так необходимо было слышать. Что бы ни происходило в жизни Люси, она знала, что вечером, после работы она в суматохе прибежит домой и услышит в телефонной трубке родной и теплый папин голос: «Здравствуй, моя дочурочка!». И как легко становилось от этого! А теперь… Что делать теперь?

Спасала работа. Ей одной Люся отдавалась полностью и без остатка. А вечером были слезы, грусть, мука. И Бог послал ей новую любовь в лице Константина Купервейса, которому впоследствии суждено было стать четвертым мужем актрисы. Их брак продлился 18 лет.

Со стороны всем казалось, что их брак безупречен, несмотря на столь великую разницу в возрасте — Константин был моложе Людмилы на четырнадцать лет. К тому же они были неразлучны — совместные гастроли (Купервейс был аккомпаниатором Гурченко), вечера, торжественные события. Им многие завидовали, о них нередко судачили и сплетничали.

А все началось на Московском кинофестивале. Людмила Марковна должна была петь, а Константин — аккомпанировать. После репетиции Гурченко подошла к Купервейсу и поблагодарила его, они разговорились, он предложил ей послушать запись рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда». Спустя несколько дней, Люся вернула запись и сообщила ему о смерти своего отца.

— Я искренне сочувствую! Я знаю, что это такое. У меня совсем недавно умерла бабушка. — ответил Константин.

Сколько сопереживания и уважения было в его тоне. Уважение… Вот что теперь больше всего ценила Люся в людях. О словах любви не могло быть и речи — они все исчезли вместе с отцом Машеньки. С этим человеком она обрела покой и умиротворение.

«Ты ко мне относишься так, как я мечтала об этом всегда!» — часто говорила об их отношениях Люся. Однажды, на съемках фильма «Мама» Олег Попов упал на Люсину ногу, тем самым раздробив ее на 19 осколков. Костя сделал все возможное и невозможное, чтобы облегчить боль и страдания своей жены. Сколько заботы и ласки от мужчины Гурченко никогда не встречала!

А затем пошла череда гастролей. Больше всего Людмила Марковна боялась тех лет затишья, которые она с трудом пережила. Купервейс это отлично понимал. Несмотря на проблемы со здоровьем, Люся работала на износ — по три концерта в день. Вместе они насобирали на «Жигули», потратив все сбережения — в кармане осталось не больше трех рублей. И в этот момент Костя изменился, он начал бросаться фразами, вроде «Я не собираюсь всю жизнь оставаться обычным пианистом!» или «Да чего бы ты добилась, если бы ни я?». Скромный, понимающий Костя… Куда пропал этот милый юноша? Все закончилось летом 1991 года. Гурченко и Купервейс были на тот момент в Америке. Костя судорожно оббегал все магазины детских игрушек. Странно, ведь внуки Гурченко давно вышли из этого возраста. И тогда настало время признаний.

— Я живу с другой женщиной и ребенком…

Эти слова звучали эхом в голове Люси. Это был удар ниже пояса. Казалось, когда Костя об этом говорил, он одновременно боялся ее реакции, но в то же время ликовал. Странное, смутное ощущение. Вера в человеческую верность и искренность навсегда была потеряна. Все! Хватит!

На съемках программы Эльдара Рязанова Гурченко была одна. На вопрос о Косте, она сухо и просто ответила «Мы расстались». Реакция общественности была сравнима с эффектом взрыва водородной бомбы.

Спустя тринадцать лет после разрыва, Людмила Марковна выпустила автобиографическую книгу «Люся, стоп», где подробно рассказала о своих отношениях с четвертым мужем, назвав себя «одураченной звездой». После разрыва они больше не разговаривали. Фраза «С глаз долой — из сердца вон» стала девизом, который имел отношение ко всем любовным связям и отношениям актрисы. По-другому она не могла и не умела…

Доверие! По этому принципу Гурченко не только выбирала друзей и мужчин, но и режиссера. В своей книге «Аплодисменты, аплодисменты» Людмила Марковна выразила свое мнение по этой теме в такой фразе: «Мне кажется, из всех профессий в кино профессия режиссера — самая вибрирующая. Режиссеры — самые неверные люди».