Золотая нить. Как ткань изменила историю - Кассия Сен-Клер

Через три года после того, как свеча Картера проникла в пролом двери, его команда наконец смогла приняться за льняные покровы, окутывавшие тело Тутанхамона. 28 октября 1925 г. крышка огромного саркофага была снята и археологи увидели «очень аккуратно запеленутую мумию молодого царя с золотой маской с печальным, но спокойным выражением лица». На распеленание потребовалось полных восемь дней: с 9.45 утра 11 ноября до 19 ноября, с одним выходным 17 ноября. «Внешний слой, – писал Картер впоследствии, – представлял собой одно большое льняное полотно, удерживаемое на месте тремя продольными (одна по центру и по одной по бокам) и четырьмя поперечными полосами из того же материала». Это был первый покров из шестнадцати слоев льна, некоторые из которых были в настолько плохом состоянии после прошедших тысячелетий, что имели цвет и текстуру сажи[56].

Картер записывал детали о повязках и текстиле, которые он находил. К примеру, он отмечал, что повязки на ступнях были потерты, судя по всему в результате трения во время медленной транспортировки тела в саркофаг. Картер упомянул и о «заметном тщании», с которым пытались сохранить антропологическую форму законченной мумии, «очень тонкую, похожую на батист природу» льняного полотна, и жаловался на то, что хрупкость делает изучение тканей трудным[57].

Несмотря на его внимание, становится ясно, что для Картера текстиль, найденный в гробнице Тутанхамона, был всего лишь не слишком интересным гарниром. Когда саркофаг открыли впервые, Картер написал, что увиденное «немного разочаровало», потому что содержимое было «скрыто тонкими льняными покровами».

В самом начале раскопок Картер открыл саркофаг, наполненный, как ему показалось, свитками папируса, но позже оказалось, что это тоже ткань. (Это было, как он написал, «естественным разочарованием»[58].) В худшем случае к льняным тканям относились как к препятствию, их смахивали в сторону и разрушали, словно пыльную паутину. Один большой льняной покров, изначально насыщенного коричневого или, возможно, красного цвета, украшенный металлическими хризантемами, скатали в рулон и вынесли на улицу. Он рассыпался в прах, пока египетские власти спорили с археологами. Покрывала, подушечки и повязки, в которые с такой тщательностью пеленали тело фараона, были разрушены в процессе распеленания. Верхние слои были залиты парафином, чтобы, как высказался Картер, «снимать затвердевший слой большими кусками»[59].

Для Картера и многих других до него и после него безделушки и амулеты, находившиеся между слоями ткани, и бальзамированное тело под ними значили намного больше, чем сами покровы. А жаль, потому что такое мнение было бы для древних египтян оскорблением. Для них лен обладал мощным и даже магическим значением: именно лен делал мумии священными.

Почвы и засушливый климат Египта оказали нам прекрасную услугу, сохранив множество вещей, свидетельствующих о том, как раньше жили люди.

Это касается и тканей. Если в других местах на планете возможность заглянуть на несколько веков назад считается невероятной удачей, то в Египте сохранились свидетельства периода неолита. Уцелевшие ткани различны, некоторые окрашены – два красных полотнища выстилали изнутри саркофаги в гробнице Тутанхамона, другие были выбелены до кремового оттенка. Текстура и вес также различны. Качество образца, который изучали в 1940-х гг. в музее Метрополитен в Нью-Йорке, сочли исключительным с его количеством нитей 200 на 100 на квадратный дюйм. Ширина еще одного отреза ткани, найденного в усыпальнице Хатнофер, женщины из восемнадцатой династии (ок. 1550–1292 гг. до н. э.), составляет 1,6 м, его длина достигает почти 5 м. Но ткань настолько тонкая, что весит всего 140 г. Другие образцы, найденные в усыпальницах царей, грубее[60].

Большинство тканей, доживших до наших дней, были найдены в гробницах, поэтому мы знаем больше о саванах, повязках и богатых платьях, чем о повседневной одежде. Более того, климат в районе дельты менее благоприятен для сохранения археологических артефактов по сравнению с районами в глубине материка. К тому же многие методы выращивания льна и производства тканей нам неизвестны. Но те намеки на факты, которые у нас есть, завораживают. Как и сами сохранившиеся ткани, знания о выращивании льна и производстве текстиля собирают по крупицам из сохранившихся артефактов, таких как веретена и пряслица, миниатюрные модели и сцены, изображенные на стенах усыпальниц. Именно настенная роспись позволила нам случайно узнать, какого цвета были египетские поля льна во время пышного цветения. В Египте времен Древнего царства (ок. 2649 – ок. 2150 гг. до н. э.) художники изобразили цветущие поля тонкой линией голубой краски[61].

У нас сейчас мало данных, чтобы предположить, что Саис, расположенный там, где Нил большой дельтой впадает в Средиземное море, был когда-то важным городом. Геродот упоминал праздник, который устраивали там каждый год в одну из ночей. Жители города выходили из своих домов с особыми светильниками, похожими на блюдца. Фитиль плавал в жидкости из соли и масла, и светильник горел всю ночь до зари. Это был праздник в честь богини войны и охоты Нейт. Она носила красную корону и была матерью бога-крокодила Себека, который ассоциировался с плодородием и самим Нилом. Расположение города в дельте реки – месте наиболее влажного климата – делало Саис идеальным местом для производства лучших льняных тканей[62].

В том регионе разливы Нила регулировали урожай льна. Семена сеяли в октябре или ноябре в богатую делювиальными отложениями почву, оставшуюся после того, как воды Нила вернулись в свое русло. Если требовалась тонкая нить, в марте вырывали с корнями метровые стебли, пока они еще были зелеными[63]. Лен выращивали не только для производства тканей, но и ради его семян, которые можно было варить, жарить или выжимать из них масло. Ради этого крестьянам приходилось много трудиться. Лен капризен: у него хрупкие корни, поэтому земля должна быть хорошо обработана. Он быстро истощает почву, поэтому поля нуждались в частом отдыхе. Для получения хороших семян было необходимо свободное пространство для посева, а для урожая льна ради получения ткани растения требовалось сажать тесно друг к другу, чтобы они вырастали выше и давали более длинные лубяные волокна[64].