Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома - Джон Болтон

начали говорить о Северной Корее, и я объяснил, что, по-моему Ким Чен Ын пытается выиграть время для завершения относительно немногих (хотя и важных) задач, которые все еще необходимы для достижения реального потенциала создания ядерного оружия. Это означало, что Ким Чен Ын теперь особенно боялся военной силы — он знал, что одни экономические санкции не помешают ему достичь этой цели. Я не совсем уверен, что Трамп понял суть, но я также затронул сообщения о продаже Северной Кореей оборудования для производства химического оружия и химических веществ-прекурсоров Сирии, вероятно, финансируемых Ираном. Если это правда, то эта связь может иметь решающее значение как для Северной Кореи, так и для Ирана, показывая, насколько опасен Пхеньян: сейчас он продает химическое оружие, а вскоре и ядерное. Я призвал его использовать этот аргумент для оправдания как выхода из ядерной сделки с Ираном, так и более жесткой позиции в отношении Северной Кореи. Келли согласился и призвал меня продолжать работать публично. Я заверил его, что так и буду.

Что касается ядерной сделки с Ираном, Трамп сказал:

— Не волнуйтесь, я выхожу из этого. Я сказал, что они могут попытаться это исправить, но этого не произойдет.

Он вернулся к тому, как сильно он хотел бы видеть меня на месте Тиллерсона, но, по его мнению, утверждение будет трудно провести через Сенат, имея всего лишь республиканское большинство в 51 голос против 49.

— Этот сукин сын Рэнд Пол будет голосовать против вас, и Макконнелл беспокоится, что он может убедить других республиканцев, которым нужен его голос в отношении судей и прочего.

Я сказал, что не рассчитываю на голос Пола, но я был бы удивлен, если бы он смог привлечь на свою сторону других республиканцев. (Реальный подсчет голосов в Сенате, однако, заставлял рассчитывать скорее на 50 против 49, поскольку здоровье Джона Маккейна продолжало ухудшаться, и было вполне вероятно, что он может никогда не вернуться в Вашингтон). Я также сказал, основываясь на предыдущих беседах с сенаторами-республиканцами, что мы могли бы привлечь горстку демократов, особенно в год выборов. Я сомневался, что убедил Трампа, и он спросил:

— Что еще вас могло бы заинтересовать?

— Пост советника по национальной безопасности, — ответил я.

Келли нарушил молчание, чтобы подчеркнуть, что эта работа не требует одобрения Сената, и Трамп радостно спросил:

— Так что, мне не нужно беспокоиться об этих клоунах?

— Верно, — хором ответили мы с Келли.

Затем я пустился в описание того, что, по моему мнению, является основными обязанностями советника по национальной безопасности: обеспечить, чтобы президенту был представлен весь спектр вариантов и чтобы его решения затем выполнялись. Келли энергично кивнул. Я сказал, что, по-моему, мое юридическое образование подготовило меня к этой роли — я мог честно представить варианты, но при этом иметь свою собственную точку зрения (как это бывает в отношениях юриста с клиентами), и что я понимаю, что окончательные решения остаются за ним. Я, в который уже раз, повторил историю про Ачесона и Трумэна. Трамп и Келли рассмеялись. Трамп спросил меня, что, по моему мнению, Макмастер сделал правильно, и я сказал, что это настоящее достижение — написать хорошую стратегию национальной безопасности в первый год президентства президента. Например, при Буше-старшем этого не было. Последовал такой же вопрос про Мэттиса. Я сослался на значительное увеличение оборонного бюджета за годы правления Обамы, которое недавно выиграла администрация. Прежде чем я успел закончить, и Трамп, и Келли одновременно сказали, что победа в бюджете была достижением Трампа, а не Мэттиса. Я подумал, что это было настоящим откровением об отношении Трампа к Мэттису.

Встреча закончилась примерно через 35 минут, и Трамп сказал, чтобы я набрался терпения и ждал его звонка. Мы с Келли вышли из Овального кабинета, и он спросил:

— Вы подумали о реакции СМИ, если вас назовут?

Конечно, я думал — я уже прошел через это, когда был выдвинут на пост посла в ООН.

— Да, это было возмутительно, — продолжал Келли, — но вы все равно подумайте еще раз, потому что он серьезен.

* * *

…До того вечера я чувствовал себя неплохо. Выступая на сборе средств в Северной Вирджинии для конгрессмена-республиканца Барбары Комсток, я услышал, что Ким Чен Ын пригласил Трампа на встречу, и тот согласился.

Я потерял дар речи, потрясенный этой глупой ошибкой. Это был поистине царский подарок для северокорейской пропаганды. Это было на порядок хуже, чем Мадлен Олбрайт, чокающаяся бокалами с Ким Ир Сеном в годы правления Клинтона. К счастью, из-за сбора средств я пропустил интервью с «Фокс», так что у меня было время собраться с мыслями. На следующий день Сара Сандерс, казалось, вернула ситуацию назад, сказав, что наша существующая политика не изменилась.

Когда я покидал Белый дом ранее во вторник, Белый дом объявил об отставке Гэри Кона с поста председателя Национального экономического совета. На его место был назначен Ларри Кудлоу. Тем временем, в феврале секретарь штаба Белого дома Роб Портер подал в отставку из-за компрометирующей личной информации, раскрытой в ходе его расследования ФБР, за которым вскоре последовала давняя сотрудница Трампа Хоуп Хикс, тогдашний директор по коммуникациям. Кровопролитие продолжилось 13 марта, когда было бесцеремонно объявлено об увольнении Тиллерсона. Новым госсекретарем был назначен Помпео будет назначен на его место; и что заместитель Помпео, которого на посту директора ЦРУ в свою очередь сменила его заместитель Джина Хаспел — кадровый офицер разведки. Кушнер позвонил мне на следующий день для еще одной встречи по его плану ближневосточного мирного урегулирования. Мне трудно было поверить, что это случайное совпадение. Затем, 16 марта, Джефф Сешнс возобновил кровопускание, уволив заместителя директора ФБР Эндрю Маккейба.

Жизнь во всем мире, однако, шла своим чередом. Российские агенты, совершила покушение на бывшего российского шпиона Сергея Скрипаля и его дочь в Солсбери, Англия, используя химическое оружие семейства «Новичок». После того, как Москва пренебрежительно отказалась даже обсуждать нападение, премьер-министр Мэй выслала двадцать три необъявленных агента российской разведки. В интервью я придерживался очень жесткого взгляда на то, как Америка должна реагировать на это нападение, и я придерживаюсь этого мнения до сих пор. Было тревожно читать, что Трамп поздравил Путина с победой на переизбрании на пост президента России по совету Макмастера, который быстро и широко просочился в СМИ. Тем не менее, позже Трамп выслал более шестидесяти российских дипломатов в рамках широкомасштабной кампании в знак солидарности с Лондоном. Я стиснул зубы, потому что работа выглядела более трудной, чем раньше. Но я решил, что отступать не время.