Мемуары Ведьмы. Книга Первая - Кати Беяз

— Погоди, не иди, — она выдержала паузу и добавила, закончив бормотать, — не иди, тебе нельзя. Этот бес читает мысли. Пошлем дедушку, он ничего не знает.

У меня отлегло от сердца, так сильно не хотелось мне снова встречаться с бесноватым мужчиной, и не дай Бог, еще идти вдвоем с ним к нам домой. Дедушка же хорошо и быстро справился со своей задачей. И вот он уже гордо шагал в компании Марининого папы в направлении нашего дома, что-то выразительно ему рассказывая. Дедушка показал дяде Ване место во дворе, где обычно рубились дрова и два целых бревна рядом. Бабушка вышла и поприветствовала мужчину, похлопывая заходящего домой деда, по спине. Она закрыла его в спальне, не так уж много объяснив. Сам дедушка почти никогда не требовал разъяснений, он привык к множеству странностей, происходящих вокруг. Бывало, он рассказывал мне, что если б не его исчезнувшие чудом болячки, то отправил бы бабку работать на завод вместо этой самодеятельности. А так, хочешь, не хочешь, поверишь: «как женился на ней, никогда не болел». Бабушка всегда смеялась и переспрашивала: «а перед женитьбой, можно подумать, ты постоянно болел». После этих перепалок, все заходились смехом, и возникшие вопросы, про колдовство, странные обряды, ночные сборы трав и ведические праздники в лесу сами собой растворялись в воздухе.

В углу у спальни была сооружена кладовка, которая закрывалась плотной светлой шторой. Бабушка укрылась там и тут же появилась с большим куском мягкого белого мела. Она нарисовала на, и без того белой, двери в спальню, большой крест. В каждом углу образованном пересечениями его линий, она начертила по одному магическому знаку. Этот символ в целом выглядел теперь точно так же, как и знак над входной дверью, однако просматривался намного хуже, а с расстояния в пару шагов и вовсе исчезал из вида. Вдруг послышался скрип деревянной половицы и в мгновение ока дядя Ваня неуклюже ввалился в дом, будто оступился о невидимый порог. Мы не были готовы к его появлению, он нарубил дрова так быстро, словно торнадо пронесся по нашему двору, разрубив бревна на щепки. Он приземлился на четвереньки, а горсть дров рассыпалась по полу. Дядя Ваня поднял глаза сначала на меня, а затем на бабушку и они снова налились чернотой. В попытке встать какая-то невидимая сила прибила крепкого мужчину к полу. Руки были расставлены как на распятье, ноги же, напротив, скрестились. Не отрывая от него взгляд, я услышала бабушкин монотонный голос, она читала заклинание изгнания беса из человека наизусть. Отец моей подруги был очень крепким мужчиной, он работал на лесоповале и обладал отменным здоровьем, высоким ростом и мускулистым телосложением. Сейчас все его лицо было напряжено, а тело, от набухших мускул, словно вдвое увеличилось в размерах. Спустя несколько секунд он начал рычать, будто дикий пес или волк, взывая к страху своего врага. Вдруг он все же оторвал свое тело от пола, издавая настоящий рев, который напоминал уже человеческий, но не в один голос, а сразу в пять или шесть вместе. Я поняла, что за этим ревом навсегда скрылся голос моей бабушки, а из другого конца комнаты стали слышны удары кулаков. Мы обе перевели взгляд на дверь спальни, замерев от неожиданности. В этот же момент дядя Ваня, изогнулся, словно огромный паук, и с абсолютно черными глазами, выбежал из дома. Последнее, что я видела, как он спустился в таком положении по ступенькам веранды, выпрямился и уже как человек, не оборачиваясь, побежал в лес.

Дедушка кричал на нас на чем стоит свет. Такого крика от него я никогда раньше не слышала, он то и дело бил газетой по столу и требовал от бабушки обещаний, не проводить ничего подобного дома, еще и с моим участием. Бабушка призналась, что не ожидала такой силы. По её словам стало понятно, что такие бесы встречаются редко и это происшествие стало её ошибкой, которую она признает. Дедушка успокоился, обнял нас и просил отныне не подвергать свои жизни такой опасности. На что бабушка обняла его в ответ, но тут же возразила:

— Вась, ну а кто ещё с ним справится, если не мы? Милицию в таких случаях не вызовешь…

Дедушка глубоко вздохнул, и было собрался опять спорить, но бабушка прильнула к нему и ласково перебила:

— Я буду теперь очень осторожна, обещаю. Моей экзорцизской практики было не достаточно, чтоб сразу разобраться, что к чему, но этот случай многому меня научил.

Когда страсти улеглись, мы с бабушкой сели за наш большой круглый стол, и она снова достала свою колдовскую книгу, которая в свете дня казалась самой обычной энциклопедией. Единственное, что отличало её от других книг — так это шрифт и немногие изображения внутри. В ней всё было написано вручную, многими поколениями, разными почерками и чернилами. Практически все записи велись на колдовском языке и это, разумеется, тоже привлекало немало внимания, как только она открывалась. Кожаный переплет болотного цвета без названия, каких-либо прикрас или узоров делал ее совершенно невзрачной, лишь с внешней стороны красовалось несколько царапин от чьих-то длинных ногтей. Листы книги имели желтоватый цвет и звучно хрустели, при перелистывании. Тогда мне казалась эта книга скучной и безликой, лишь спустя время я поняла истинное значение её неказистости: все самые важные вещи должны быть скрыты от чужого взора. И наилучшим укрытием было не прятать важнейший источник родовых знаний ведуньи в чулан или под половицу, а сделать его внешне не таким уж привлекательным для посторонних глаз.

— Он обманул тебя, явившись под образом простого беса, — наконец, произнесла бабушка, перелистывая страницы.

— Так кто же он на самом деле? — замерев от удивления, я принялась расспрашивать сосредоточенную на своей книге, бабушку.

— Это демон, — сухо ответила она.

— А что, разве есть разница?

Бабушка либо не слышала мой вопрос, либо сочла его крайне глупым и не стала отвечать.

— Похоже на то, что демон был заточен в дереве, — лишь спустя время снова заговорила она. — Можно пойти поискать пень от этого кедра, возможно, там остались нарисованные или выцарапанные символы. Чтоб запереть демона в предмете, необходимо нанести на его поверхность специальные магические знаки, которые должны были где-то непременно остаться.

Дорога до лесоповала лежала вдоль поля, где примерно после двух километров необходимо было свернуть в лес. Мы шли по одной из двух проложенных полос от повозочных колес и автомобилей. Впереди не было ничего примечательного, кроме бескрайних полей и низких облаков, которые так и норовили приблизиться и оросить нас дождём. Сворачивая с прямой дороги и направляясь к лесу, нас постепенно стали окружать высокие Сосны. Солнце перегнуло полдень, и вызывающе бросало в глаза свои острые лучи сквозь высокие шапки деревьев.

За время ученичества у бабушки лес стал моим вторым домом, и я порой уже не могла представить себя в шумном городе, где нет этого сложного запаха и векового спокойствия. Жизнь деревьев здесь шла в своём замедленном ритме, без единого понимания нашей людской суеты. Возможно и вовсе без единого подозрения на наше существование в одном пространстве с этими гигантами. Бабушка всегда говорила, что деревья сильно связаны энергией друг с другом, с животным миром и самой Землёй. Но человек в какой-то момент разорвал с ними свою связь, отчего только потерял, не имея возможности питаться их бездонной энергией.