Недостойная - Анна Шнайдер

— Как-как… Кверху… к-хм. Умница она, вот чё могу сказать, Берт. Большущая умница.

— Да не тяни ты!

— А я и не тяну, как есть говорю. По теории у неё, конечно, конкурентов и не было — формулы от зубов отлетали, ничего кроме десятки я поставить и не мог никогда. А практика… Ещё на первом курсе думал — капец девчонке, у неё ж ни одно заклинание не получится выплести. А она на экзамен пришла вся с ног до головы в амулетах и сказала — я, грит, правила смотрела, использование магических энергетических амулетов не запрещено.

— Так…

— Угу-угу. Для того чтобы ими пользоваться, уровень дара тоже нужен неслабый, а у неё кот не то, что наплакал — нализал. Однокурсники спорили, ставки даже делали — продержится иль нет. На лбу во время экзамена пот выступил, покраснела вся от пяток до макушки, в глазах сосуды полопались, из носа кровь пошла. Но, Защитником клянусь, выдержала. Всё сдала, и лучше всех справилась. А я поблажек ей не делал — ни тогда, ни потом. Все годы на амулетах держалась. Это ж какую силу воли надо иметь, чтобы магическую энергию собирать и аккумулировать, с её-то уровнем дара!

Берт промолчал. Он просто не знал, что сказать.

Далеко не каждый маг уровня магистра был способен успешно управлять амулетами и с их помощью творить магию. Это только казалось простым — обвешаешься побрякушками, и они за тебя всё сделают. На самом деле чужая энергия, заключённая в амулетах, давила к земле не хуже могильного камня. И сдвинуть этот камень… с двумя магоктавами…

Ну и девица.

— А чё ты спрашиваешь-то? А-а-а! Она ж вроде и должна тебя лечить, точно!

— Точно, — пробубнил Арманиус. — Ладно. Спасибо тебе, Гров, за консультацию.

— Да не за что. Выздоравливай, старина.

Проекция Грэдаара исчезла, а Берт ещё долго сидел в кресле, чесал подбородок, смотрел в никуда и думал.

Он пытался представить, каково это — учиться в лучшем магическом заведении страны, куда принимали только самых талантливых магов, с уровнем дара в две магоктавы, в окружении заносчивых аристократов. И не мог.

Но зачем Эн Рин это всё понадобилось? Почему именно магический университет, магическая медицина? Что это — тупое упрямство, какой-то принцип, спор?..

Нет, глупости…

Но зачем тогда?

* * *

Я засиделась на работе, продумывая дальнейшее лечение Арманиуса, и в общежитие попала уже ближе к ночи. И обнаружила на столе возле окна букет красивейших и очень дорогих белых лилий.

Лепестки засветились мягким светом, а щёки мои загорелись от смущения. Конечно, никакой записки… Но она тут и не была нужна. Белые лилии — цветы-символ правящей семьи наряду с Золотым орлом. И дарят их члены этой семьи только в том случае, если собираются… жениться. Чтобы сразу заявить о серьёзных намерениях.

Щёки уже полыхали, и я потёрла их ладонями. Защитница, Арчибальд, зачем? Даже если вы дадите мне титул, для большинства аристократов он не будет значить ничего. Я навсегда останусь Эн Рин. И император никогда в жизни не позволит вам на мне жениться, даже если вы продавите этот закон, даже если меня официально станут называть Энни Ринниус. К чему это… зачем…

Нет, я ошиблась. Записка всё же была.

«Я верю в свою мечту, Энни».

Я всхлипнула и тяжело опустилась на стул.

Мечта… Это он обо мне, что ли?

Но… как это может быть?..

На следующий день Арманиус был непривычно тих и серьёзен. Почти ничего не говорил, зато наблюдал за моими действиями настолько пристально, что мне хотелось развернуться и бросить какую-нибудь колбу ему в лоб.

Я, конечно, сдерживалась. Он и так жизнью ушибленный, не хватает ещё и мне добавлять… колбами.

— Снимайте халат и ложитесь на диван.

Я хотела спросить, надел ли он бельё, но подумала, что в вопросе нет смысла. Всё равно сейчас увижу.

Надел, слава Защитнице…

Я смазала руки специальным массажным маслом, села рядом с Арманиусом и начала растирать его бёдра. Думала, хоть сейчас что-нибудь скажет — но нет, он по-прежнему молчал, лишь следил за мной.

И меня вдруг пронзило… Узнал, наверное, что никакая я не медсестра.

— Где ты родилась? — спросил вдруг хриплым голосом и дёрнулся от боли, когда я нажала на первую нужную точку.

— Опять вы за своё. — Допрос решил устроить, что ли? — На севере Альганны, в деревне, как вам должно быть понятно из моего имени.

— Родители живы?

— Нет.

— А братья или сёстры?

— Тоже.

Несколько секунд Арманиус молчал, и я уже успела обрадоваться, но оказалось, что рано.

— Где ты училась?

Хм, ну ладно. Как говорит Брайон: «Если пациент мешает доктору работать, он нарывается на неприятности».

И я приступила к массажу в сочетании с «игрой на энергетических точках». Так эту технику называл Валлиус — когда нажимаешь то на одну, то на другую, но не просто так, а будто выигрываешь какую-либо мелодию. В случае с Арманиусом это был «Марш Защитника».

Ректор захрипел, выгибаясь на диване дугой, и тут же забыл про своё любопытство. Конечно, временно, но и это неплохо. Здесь полезна даже временная тишина.

Через десять минут я закончила. Арманиус по-прежнему лежал на диване в одних трусах, обливаясь потом с головы до ног, и выглядел таким же несчастным, как любой другой мой пациент.

— Я вас обрадую, архимагистр. Я вижу прогресс. Да, он слабый, но он есть. Вы ведь пару раз чувствовали свой энергетический контур, верно?

Ректор кивнул, попытался поднять руку и вытереть пот со лба — он уже лился в глаза — но не смог. Я взяла из сумки салфетку, подошла ближе и сама обтерла ему лицо.

— Так вот. Чем раньше больной чувствует свой энергетический контур, тем быстрее будет продвигаться его выздоровление. Вы ощутили его уже вчера. К примеру, принц Арчибальд… — Ой, зря я это говорю… — Да. Его высочество смог почувствовать контур лишь спустя три недели процедур. Правда, я тогда знала и умела гораздо меньше, так что эксперимент не чистый.

Я закинула в сумку баночку из-под масла, накинула на ректора халат, чтобы не замёрз, и продолжила:

— Как обычно, полчаса лежим, не встаём. До завтра, архимагистр.

Он вновь что-то прохрипел, но я уже шла к лестнице.

Вопросы, вопросы… вот ведь любопытный. Можно подумать, он до сих пор не нашёл на них ответы.

* * *

Через полчаса Берт не просто встал — он встал на собственные ноги. И даже прошёл пять шагов, пока не рухнул обратно в инвалидную коляску.

Невероятно. Им занимались лучшие хирурги Императорского госпиталя, потом был курс восстановительной терапии, но по-настоящему встать с коляски и сделать хотя бы несколько шагов не удавалось. Это Арманиуса тогда и подкосило, и на предложение Брайона перевестись в отделение для больных со сломанным контуром — по-другому «для безнадежных» — он ответил резкое «нет!»