Свеча Хрофта - Дарья Зарубина

Возможно, именно эта ярость, пришедшая на смену отчаянию, придала Дирку сил. Заклинание вдруг словно бы выплелось само. И он почувствовал, как невесомое покрывало колдовского сна опускается на гномьи полчища. Он ожидал, что сумеет усыпить десяток или полтора, но с удивлением увидел, как замедлились движения всех противников. Люди и гномы, казалось, были не в силах держать тяжелеющее с каждой минутой оружие. Мечи и секиры глухо падали на земляной пол. Следом один за другим опускались обессиленные воины.

— Дирк, Рихвин! — крикнул из дальнего конца перехода Вел. — Сюда. Здесь котел и развилка. Похоже, уже недалеко.

— Это ты? Ты тоже подумал про заклятье Сна, брат? — выкрикнул Диркрист, чувствуя, как и на него начинает наваливаться тяжелая магическая дремота. Велунд не ответил, он уже свернул в боковое ответвление подземного коридора. Рихвин поднял Дирка с колен и поволок за собой. Следом двинулись двое или трое альвов из тех, кто пока мог сопротивляться сонному заклятью.

Но едва они обогнули выступ стены, как Рихвин резко остановился, так что Дирк едва не налетел на него. Брат выхватил меч и приготовился к очередной драке. Видимо, заклинание, что заставило погрузиться в сон всех в тоннеле, против воли Дирка наложилось не на сражающихся, а на место, где бились гномы и воины Девчонки. Потому что, едва альвы ступили на широкие отмостки, спускавшиеся по спирали в глубь котла, сон как рукой сняло. На смену ему пришел страх. Признаться, Диркрист никак не ожидал увидеть такое в самой глубине Кольчужной горы. Гномы редко принимали к себе на службу кого-то из других народов. И тот, кто предстал перед братьями, никак не мог быть слугой или гостем гномов. Шестирукое двадцатифутовое чудовище обнажило мечи. Длинные широкие клинки с загнутыми концами блеснули в полутьме пурпурно-алым, отразив отсвет подземных огней, тех, что кровянели глубоко внизу, в гномьем котле.

Сотни желтых глаз усеивали едва ли не половину тела монстра. Крепкую широкую голову до переносицы закрывал черно-красный шлем. Чудовище сделало выпад, другой, будто изучая противника, пытаясь выяснить, кто или что перед ним. Его желтые глаза горели в полутьме, внушая суеверный ужас. Пославший шестирукого наперерез братьям и их отряду рассчитал все верно. В низких и узких тоннелях многоглазый исполин едва ли сумел бы поднять свои мечи. Здесь же, на самом краю шахты, уходившей вверх и вниз, соединяя вершину горы с ее центром, великану было где развернуться.

Его третья атака оказалась увереннее. Альвам удалось отбить несколько первых выпадов. Гигант одним удивительно быстрым и ловким для такой громады движением выбросил меч, целясь в грудь Рихвину, но тот отпрыгнул в сторону. И широкий клинок разрубил одного из альвов, стоящих за его спиной. Бедняга рухнул, не издав ни единого звука. Из чудовищной раны на груди хлестала кровь. Мечи альвов вновь встретили в воздухе клинки шестирукого. Кто-то из них едва не поскользнулся на крови мертвеца, щедро лившейся из разрубленной груди на скальный выступ и продолжающий его дощатый настил. Кровь просачивалась через доски в бездонную пустоту шахты. Дирк оттащил мертвого альва к краю, сбросил вниз, лихорадочно вызывая в памяти заклятья, которые помогли бы им выстоять против великана.

Тот с ревом наступал на альвов, и Рихвину едва удавалось сдерживать этот напор. Но тут дюжина стрел ударила шестирукого в спину. Чудовище развернулось, встречая новых противников. И Рунгерд тотчас запустила в него обычным камнем, куском породы, что валялся у нее под ногами.

— Эй, ты! — крикнула она. — Уродливая куча гоблинского помета!

Она метнула еще один камень, ловко вскарабкавшись по опорам под самый дощатый настил верхнего яруса.

— Достань меня, тварь! — Рунгерд уцепилась ногами за балку и повисла вниз головой, пытаясь зацепить мечом черно-красный шлем великана. Дотянуться она не смогла, но, видимо, и не собиралась. Великан переключил часть внимания на ужимки девчонки, и Велунд проскользнул вдоль стены, отразив пару ударов широких клинков.

— Дирк, готовь Сеть, — едва слышно шепнул он. И Диркрист тотчас присел на одно колено рядом с младшим братом. Заклятье требовало сосредоточения всех сил и мыслей, и Дирк постарался отрешиться от всего, лишь где-то на самой границе сознания билась мысль — выдержать Сеть.

Маги могли набросить колдовскую Сеть, не спешиваясь, и альвы в самых смелых своих мечтах видели себя столь же могущественными. Поэтому за каждое заклятье, подобное Сети, платили щедро — услугами, золотом, удивительными изделиями альвских мастеров. Но какой смысл в том, чтобы получить в руки оружие, которое ты не в силах удержать. Набросить самую слабенькую и небольшую колдовскую Сеть могли лишь немногие альвы, щедро одаренные магией. Такие, как Велунд. Для того чтобы поймать такой Сетью мага, понадобились бы усилия десятка альвских колдунов. Дирк надеялся, что ему и Велу окажется по силам стреножить шестирукого. Если нет, и братьям, и их воинам — всем дорога туда, куда он пару минут назад сбросил мертвеца. В темную шахту, на дно котла.

— Эй ты, вонючая груда отбросов! Рыбьи глаза! — выкрикивала Руни. Она ухватилась руками за край помоста и теперь, раскачиваясь, подбиралась ближе к сражающимся. Повисла над самой головой чудовища, так что раз или два ей пришлось поджать ноги, чтобы их не достали длинные клинки шестирукого.

Дирк и Велунд ударили разом, целясь в многоглазую грудь великана. Сеть мгновенно спеленала его, заставив бросить оружие. Он даже не покачнулся, лишь остался стоять столбом, свирепо и бессильно рыча. И тут Рунгерд отпустила балку, ловко перевернувшись в воздухе, приземлилась прямо на плечи противника и быстрым движением перерезала ему широкое, как у быка, горло.

На доски хлестнула черная кровь. Великан, хрипя, упал на колени. А Руни подпрыгнула и оказалась на его спине, отерла смоляную жидкость с голенища сапога.

— Пошли, парни, — крикнула она, — не наступите в грязь. Тут недалеко.

Они спускались по бесконечной спирали, уходящей в глубь горы. Здесь уже не встречалось гномьих ловушек, что на каждом шагу попадались в самом начале, в лабиринте. Стены не выплевывали огонь, пол со скрежетом не расходился под ногами, открывая темное жерло очередной заброшенной шахты, громадные лезвия не вспарывали с шипением воздух над самой головой. Это было место, куда ни под каким предлогом не могли попасть чужаки, — большое, темное, полое сердце Кольчужной горы. И глубоко, в самом низу, здесь хранился залог, святость которого для гномов была незыблемее всех сокровищ их подземного царства. Здесь хранилась она. Свеча жизни Великого Одина.

Каким-то своим, неведомым чутьем Рунгерд вела их вперед, заставляя нырять в полузаброшенные штольни, которые после нескольких минут кромешной тьмы вновь выводили к котлу, но уровнями ниже. Она выбирала нужные из тысяч и тысяч гномьих нор и отнорков. Рихвин и Велунд уверенно шли за ней. Дирк, проклиная себя за малодушие, перебирал в памяти наговоры и заклинания, которые, случись что с их неосторожной провожатой, помогут найти обратный путь.

Но все мысли тотчас вылетели из головы, когда перед ними открылся он. Алтарь Одина. Все здесь было сделано на совесть, со свойственной гномам обстоятельностью. Восьмидесятифутовое изваяние в окружении сотен фосфоресцирующих чаш, наполненных холодным зеленоватым светом. Каменный Один грозно смотрел из глубины вырубленной в скале огромной пещеры своим единственным оком. На широких плечах Владыки Асгарда восседали два громадных ворона. И глаза птиц также горели мертвенной зеленью. Это было место, куда закрыта дорога живому пламени. Едва они ступили внутрь пещеры, факелы в руках альвов тотчас погасли от внезапного порыва ветра, вырывавшегося время от времени из скрытых в стенах труб. Но света чаш оказалось достаточно, чтобы оглядеться и понять, что орды разъяренных гномов и шестирукое чудовище в котле были лишь песчинкой в сандалии мудреца, крошечной проблемкой. Досадной, но разрешимой.