Самый лучший комсомолец - Павел Смолин

— все как обычно. Набрав высоту, мы ускорились, и, почти не ощущая перегрузок, с громким хлопком пробили звуковой барьер. Вот теперь мы — необычный самолет! Шумит, конечно, но в грузовых ИЛах несоизмеримо хуже. Могуч СССР — очень внушительная техника. Аварийность, конечно, но от крушения самолета я точно не сдохну — не бывает таких попаданцев. И даже для меня дороговато — «соточку» за день успешно прокатал. Интересно, если однажды прокатаю все деньги, дед даст полетать в долг?

Вперед нас вылетело полсотни БХССовских следаков и столько же КГБшников, армейские части на местах приведены в слегка боеспособное состояние, а в находящийся в восьмидесяти километрах от Тбилиси город Казах нас повезут на ЗиЛе под конвоем из двух таких же, но с солдатиками. Москва наконец-то опомнилась и начала работать соразмерно объемам «спрута».

— Устал? — сочувственно улыбнулась Вилка.

— Устал, но завтра все равно выходной, — улыбнулся я в ответ. — Спасибо большое! — поблагодарил вручившую мне кофе бортпроводницу. — Возьмете домой ведро клубники? Я на всех брал.

— Возьму! — не стала она стесняться. — Спасибо! — и ушла к себе.

С нами их три штуки, поначалу нервничали, а теперь ничего, привыкли.

— Можем ехать домой — справятся и без нас, — предложила Виталина.

— Это — слабость и потеря лица! — покачал я головой. — Взялся — делай до конца. Да ладно тебе, дети вообще-то полны энергии! — бодро вытянул кулак над головой. — Но был бы очень рад вздремнуть на твоем плече.

Вилка убрала разделяющий нас подлокотник и с теплой улыбкой вытянула руки навстречу:

— Иди сюда!

Поставил кофе на столик и устроившись поудобнее на теплом, мягком, гладящем меня по голове и вкусно пахнущем секретаре, услышал:

— Столько пошлятины, а сам подушечки пальцев трогаешь, и аж глаза закатываются.

Прикрыв глаза, поймал ее руку и нащупал пальцы:

— Подушечки классные!

— Мальчишка! — нежно шепнула мне на ухо Виталина.

Открыв глаза, выпрямился и спросил:

— Как тебе «Глухое дело»?

Отпил кофе.

— Кто-то вздремнуть хотел, — хохотнув, напомнила девушка.

— С тобой не получается, — объяснил я. — Слишком хорошо, чтобы спать — теряю драгоценное время с любимым столовым прибором впустую.

Вилка хихикнула, отвесила формальный щелбан и ответила:

— «Глухое дело» оказалось гораздо масштабнее, чем казалось. Ты знал, что так будет?

— Ну я же не пророк, — развел здоровой рукой. — И в самом деле полетел за порнографом. Остальное — так, сопутствующий урон.

— Урон нанесен знатный! — продолжила веселиться Виталина.

— Сталин кадры перетасовывал, и мы так должны делать, — сослался я на авторитет.

— Рекордная взятка! — рассмеялась она уже в голос.

— Вообще не пуганные, — расстроенно вздохнул я. — Ручные — ему капкан без наживки показываешь и говоришь — давай, заходи. И ведь заходит! Но обучаемость недооценивать нельзя — больше нам взятки давать вряд ли будут.

— А тебе понравилось?

— Очень! Прикинь — халявные деньги на мультики! Что может сильнее греть детскую душу?

Переждав смех, пообещал:

— Мне тоже дома сидеть надоедает, поэтому мы создали прецедент. Сейчас дед Паша оценит эффективность, и пошлет нас с тобой куда-нибудь еще. Будем искоренять и пресекать! Я же обещал, что будет польза?

— Обещал! — с довольной улыбкой кивнула Виталина.

— Я бы в деревню съездил! — потянулся я. — Буду как товарищ Анискин.

В принципе, на современные реалии хороший сериал «Участок» налезает — достаточно легкой корректировки.

Вилка рассмеялась:

— Кражу козы расследовать?

— А хотя бы и так! — не стушевался я. — «Деревенский детектив» — это свой, особый жанр, и мы должны его уважать.

— Ищешь козу, а с тобой — два полковника КГБ и личный щелоковский опер! — указала веселящаяся Виталина на сидящих за половину самолета от нас соратников.

— И все в кирзачах! — хохотнул я. — На тебя я бы в таких посмотрел! Слушай! — подумал о важном. — А у тебя же форма, наверное, есть?

— Есть, — кивнула она. — Хочешь посмотреть? — улыбнулась.

— Хочу!

— Приходи в гости значит, — улыбка приняла ехидные оттенки.

— Неловко как-то, — смутился я.

— Я же не кусаюсь! — улыбка стала еще шире.

— Приду, — сдался я.

— Я пирог испеку, — пообещала Виталина.

— Пироги я люблю! — одобрил немножко паникующий я.

Над Грузией царила теплая ночь, когда с усыпанного крупными звездами неба в аэропорт Тбилиси спустилась летающая справедливость. Позвонив из телефона аэропорта, дядя Петя провел неслышимый для БХССника экспресс-брифинг:

— Первый секретарь ЦК КП Грузии Василий Павлович Мжаванадзе и Министр внутренних дел Грузинской ССР Эдуард Амвросиевич Шеварнадзе оказывают нам содействие и желают успеха.

— Могли бы и сами прийти! — «обиделся» я. — Но содействие — это здорово, и я обязательно отмечу этот момент в своем докладе Николаю Анисимовичу.

Поняли, что сопротивляться нет смысла и благоразумно «скормили» мне цеховиков. Не знали? Ага, конечно! Интересно, а Шеварнадзе уже копит образцово-пухлую папку на любимого начальника?

Предоставленный транспорт понравился — новенькие, идеально тарахтящие ЗиЛы. Проигнорировав предложение прокатиться в кабине, залез в тентованный кузов к «народу», как и должно социалистическому принцу. Командующий операцией (формально) местный полковник повторить подвиг не рискнул и выбрал комфорт. Как только выехали за пределы асфальтированного Тбилиси, я начал сильно жалеть: скакать на деревянной лавке почти сотню километров — так себе путешествие. А еще немного совестно — Вилку-то тоже в кабину пускали, а она со мной в кузов пошла. Впрочем, вид такой, словно в шезлонге посреди палубы сидит.

В дороге веселил ребят анекдотами, и время пролетело почти незаметно. Под колесами снова появился асфальт, и по ночному, плохо освещенному, на три четверти состоящему из частного сектора городу, мы отправились к УПК. Внутри ситуация повторилась на новом уровне — работающие среди ночи швеи слишком красноречивая улика, и директор сдал нам организатора всей сети, запустившей протуберанцы в добрую половину южноазиатских и европейских республик.

Леонид Бахмалов тоже рассказывал про то, как ему за дополнительный заработок руки целуют, но деньгами распорядиться хотел более рационально — свалить с ними в Израиль, и уже успел заиметь зарубежный счет, который злорадно нам не сдал. Пофиг — сколько там у него? Тысяч пять долларов? Коррупция и бандитизм в эти времена просто слезы умиления вызывают — настолько все наивно и «по мелочи». Суммы