Отыгрывать эльфа непросто - Леонид Кондратьев

Быстро выбежав на дорогу, мы с красноармейцем метнулись к ползущему в пыли телу, все еще пытающемуся дотянуться правой рукой до древка стрелы. Что-нибудь крикнуть из-за наполняющихся кровью легких немец даже не пробовал. Остановив Сергея, уже нацелившего штык винтовки для добивания противника, я приказал:

— Не здесь!

Подхватив раненого и вызвав у него сильные судороги из-за рывков при переноске, мы оттащили его в придорожные кусты. Раненого я оставил с Сергеем, дал задание разобраться. Метнувшись к мотоциклу, вывел его на середину дороги, выволок из него пассажира, не вынимая из тела стрелы.

Вернувшись, застал Сергея увлеченно снимающим с немца штаны. Рыкнул на товарища за сломанную при переворачивании на спину стрелу, быстро помог освободить труп от амуниции и боеприпасов. Потом кивнул хумансу на второго клиента. Закончив с вещами, перекатил труп спиной вверх и двумя узкими и глубокими разрезами тесака вынул стрелу — незачем помогать военной полиции в расследовании.

Пока Сергей с брезгливым видом медленно вытягивал стрелу, подхватил из новоприобретенного имущества одну гранату всем известного по фильмам вида и метнулся к мотоциклу, по пути вынимая из разгрузки кусочек капроновой нити.

Положив лук на землю около мотоцикла, я снял с крепления пулемет и поместил его рядом. Откинув сиденье пассажира, сунул нос в багажный отсек — судя по всему, немцы мне попались основательные. Сгрузил на дорогу два свертка и котелок, снял деревянный ящик с инструментами, установленный на багажнике мотоцикла, и присоединил его к пулемету. Проверив две притороченные к мотоциклу канистры с бензином, решил их не брать — тяжелые как сволочи!

Плюхнулся под мотоцикл на спину, быстро прикрутил гранату к раме в неприметном снаружи месте и, открутив колпачок, привязал нить к фарфоровому шарику запала. Воткнув в землю под колесом рогульку, привязал к ней нить, идущую от гранаты, щедрой рукой зачерпнув дорожной пыли, засыпал рогульку и нити крепления гранаты на раме.

Подхватил сгруженное добро, накинул на одно плечо лук, а на другое — пулемет и, как вьючный верблюд, побежал к придорожным кустам, на место встречи с напарником.

Вывалился на полянку и застал Сергея пучками травы оттирающим от крови свои гимнастерку и лицо. Впрочем, ему это не особенно удавалось, горло раненому он перехватил со страху аж до позвоночника и при этом уделался, как поросенок. Презрительно хмыкнув и быстро обобрав оставшийся труп, занялся упаковкой трофеев. Быстро заныкал три гранаты в петли разгрузки и перетянул освободившимися портупеями свертки и ящик с инструментами, потом повесил получившуюся седельную сумку себе на плечо, подождал, пока Сергей подхватит карабины, и двинулся в глубь леса, забирая в сторону движения колонны.

Пройдя примерно два километра, мы услышали прозвучавший на месте нашего гоп-стопа взрыв.

— Что это там?

— Да так, я там подарок один оставил. — Широко ухмыльнувшись, я протянул Сергею измятую инструкцию с картинками по снаряжению и использованию Stielhandgranaten 24, найденную на дне багажного отсека коляски. И захваченную, кстати, исключительно для отмаза, ведь свой образ инопланетянина надо холить и лелеять! — Я ведь правильно догадался: если привязать эту штуку к самобеглой коляске, а вот этот шнурок удлинить и закрепить чем-нибудь на земле, при попытке сдвинуть коляску произойдет взрыв?

— Да… — с удивленным видом произнес красноармеец. — Эта штука называется граната, а самобеглая коляска, как ты ее обозвал, является мотоциклом, опять-таки с коляской. КАК?!! Как ты догадался такое сделать? У вас там минно-взрывное дело преподают, что ли — ваших этих… големов взрывать?

— Ну, можно сказать и так. Закладка магических и алхимических мин входила в программу моего обучения. Многое потом на практике узнал, а до некоторых вещей сам додумался — во всяком случае, мой способ взрывать лошадей с помощью трехкомпонентного алхимического зелья, подкладываемого в корм лошадям в течение трех ночей, был оценен главой Дома по достоинству. Атакующая конница, в строю которой то и дело раздавались мощные взрывы, калечащие и убивающие всех на расстоянии до трех ваших метров, надолго всем запомнилась, как с нашей, так и с противоположной стороны.

Сергей посмотрел в сторону дороги и с огорчением в голосе произнес:

— Знаешь, Семен, мы ведь лопухнулись.

— Хм… ты думаешь, нам мотоцикл пригодился бы? Так нам с ним не скрыться. А те металлические фляги из-за алхимического зелья в них так воняют, что нас по запаху выследят.

— Нет. Надо было вторые брюки тоже взять.

— А к чему? Я в их форме все равно за своего не сойду, в отличие от тебя.

Здравствуйте, я ваша тетя!

К/ф «Здравствуйте, я ваша тетя!»

30.06.1941

Ссешес Риллинтар

Как хорошо обладать ночным зрением и как плохо тащить за собой наполовину слепого в темноте напарника! Примерно такие мысли преобладали в моей голове при попытках вести по ночному лесу человека. За два километра до описываемых событий мы расстались со всем наличным запасом сильно пахнущих предметов, пытаясь спастись от возможного преследования с собаками. Еще через километр вышли на небольшую полянку и расположились на ночлег. Уступив вконец умотавшемуся красноармейцу пенку и плащ, я занялся костром. Вырезал ножом квадрат дерна, выкопал в освободившемся грунте ямку, в которой с помощью собранных здесь же сухих сосновых шишек развел костер. С учетом небольшого наклона почвы и наличия в углу полянки углубления, буквально заполненного шишками, сознание сделало заключение, что с дровами проблем быть не должно. Усевшись у костра, я стал потихоньку его подкармливать, прислушиваясь к звукам окружающего леса, периодически прерываемым богатырскими руладами Серегиного храпа. Наступило замечательное время распаковывать подарки.

Начать решил со свертков — судя по запаху, в одном из них содержалось что-то съестное. Как оказалось, немцы были не дураки пожрать — набор из кульков пшенки, гречки и сухого гороха, запас соли, лаврового листа и примерно двухкилограммовый шмат сала с чесноком, явно стыренный в каком-то ближайшем селении.

В другом свертке находился явно армейский рацион в виде кулька с сухарями, пакетика молотого кофе, двух банок мясных консервов и куска жесткой как подметка копченой колбасы. Почти на самом дне свертка, завернутая в три слоя вощеной бумаги, лежала маленькая пачка чего-то похожего на маргарин.

Желудок довольно громко потребовал свою долю. Слегка умиротворив его каменным сухарем, я приступил к священнодействию — приготовлению походной каши с сальцем. Употребив на ее приготовление примерно половину содержимого мягкой наспинной фляги, я разместил трофейный котелок над костром и принялся с довольным видом рассматривать содержимое ящика с инструментами, доставшегося в наследство. Нет, эти мотоциклисты были явно Плюшкиными: запасы всевозможной проволоки, четыре отвертки, пассатижи, кусачки, как ни странно, ножовка по металлу с запасными полотнами, ну и, как обычно, горстей пять различных болтиков, шайбочек и гаечек.