Пиранья. Звезда на волнах - Александр Бушков

– То есть?

– Я буду откровенным. Наша сделка и в самом делевзаимовыгодна и неплоха, но она – р а з о в а я. А серьезный бизнесмен всегдастремится к р е г у л я р н о с т и процесса. В том случае, конечно, когдапроцесс выгоден. Я успел кое-что обдумать. Вы включены в некую систему. Вц е п о ч к у, которая меня заинтересовала. А посему, уж простите, янамерен еще какое-то время использовать те возможности, какие, несомненно,принесет ваше дальнейшее пребывание на борту «Нептуна». Понимаете?

– Понимаю, конечно. Но...

– Никаких «но», – ледяным тоном сказал Лао. –Это не тема для дискуссий, а свершившийся факт. Я не бросаю слов на ветер и негрожу понапрасну. С этой минуты можете считать, что получили постоянную работув нашей... корпорации, господин Хансен. Интересную, в чем-то, не будемскрывать, опасную, но хорошо оплачиваемую. Подождет ваша Европа. Очень скучныйконтинент, право, бывал я там...

– Но позвольте! – в полном смятении воскликнулошарашенный господин Хансен. – Нужно подумать...

– Вы что-то не поняли? Я же сказал: речь идет освершившемся факте. Вы приняты на службу две минуты назад. И любая попыткаотказаться от работы – скажем, списаться на берег в каком-нибудь порту подальше– будет рассматриваться, как измена. И караться соответственно. – На егозастывшей физиономии появилось подобие улыбки. – Быть может, васпринуждали насильно, господин Хансен? Вас схватили на улице, завязали глаза и склинком у горла втолкнули в зловещий черный автомобиль? Нет, вы пришли сами. Выхотели денег. И вы их получите. Не смотрите на меня, как на монстра. Это, вконце концов, бизнес. Что поделать, в нашей несовершенной Вселенной не бывает ле г к и х денег...

Сейчас он был по-настоящему страшен – должно быть,именно так выглядел, ведя своих орлов на абордаж.

– У меня что, нет выбора? – растерянно пробормоталбедолага Хансен, только сейчас осознав, во что влип.

– Ни малейшего, – самую чуточку о т м я к н у влицом, усмехнулся Лао. —А чтобы вы не питали иллюзий... Возьмите вот этотлист, ручку и напишите мне письмецо с изложением всего, что только чторассказали. О характере груза, о месте назначения... Эпитеты «дорогой» и«уважаемый» не обязательны. Достаточно сухого «Господин Лао, имею честьсообщить...» Ну-ну, давайте, пишите.

– Черт, – сказал Мазур. – Меня же после этого дажерезать не обязательно...

– Вот именно, – задушевно подтвердил Лао. –Ну зачем же вас резать? Это попахивает варварством... Достаточно будет передатьэту бумагу в одну из тех смешных государственных организаций, что всерьезозабочены торжеством законности, – и, учитывая некоторые обстоятельства,наша старушка планета станет для вас тесноватой... Есть, знаете ли, такаясклочная и въедливая организация – Интерпол...

– Наслышан... – огрызнулся Мазур, со вздохом беряпротянутую ручку и опускаясь на коленки у резного столика. – Угораздило,а...

– Повторяю, вас никто не неволил, милейший...

Старательно выводя слова, Мазур возопил мысленно: «Охти мне,горемышному! Вербанули, ироды, душу грешную! Затянули вьюношу невинногозлодейские рожи!»

Самое трудное было – сохранять на лице горестное выражениеоказавшегося в капкане бедолаги, когда душа так и пела оттого, что все прошлокак нельзя более удачно. Возбуди он подозрения, никто не стал бы утруждать себявозней с подобными «смертельными подписками» – попытались бы прирезать беззатей...

– Вот и прекрасно, – сказал Лао, старательносложив бумагу вчетверо и упрятав ее поглубже в карман. – Не переживайтетак, господин Хансен. Корпорация, где вам отныне предстоит служить, старательнопридерживается тех самых правил, о которых мы уже говорили: за честную работумы платим хорошо и вовремя, за предательство или несдержанный язык отправляемна тот свет... – Он снизошел до того, что пару раз легонько похлопалзавербованного бедолагу по плечу. – Сейчас я уйду, а вы, пожалуйста,оставайтесь здесь какое-то время. Вам, кажется, понравилась очаровательнаяАнита? Какие пустяки, за счет заведения... Всего наилучшего!

Он кивнул и вышел с гордо поднятой головой. Оставшись один,Мазур зачем-то пересчитал сложенные пополам стодолларовые купюры. Всеправильно, ровно сорок. Оказывается, продавать несуществующие секреты иногдачертовски выгодно...

Низенькая дверца бесшумно распахнулась. Внутрь скользнулаАнита в своем простеньком белом платьице, коротеньком и открытом, взмахнуладлиннющими ресницами, потупилась:

– Мне поручили о вас позаботиться, дорогой господинХансен, сделать все, чтобы вы не чувствовали себя одиноким и брошенным...

– Рад слышать, – сказал Мазур. – Но господинМа...

– Он уже ушел, – прилежно доложила Анита. – Скакими-то друзьями. Пойдемте ко мне?

«Аморалка, – подумал Мазур. – Руссо туристо,облико морале. Оргвыводы и строгачи... А почему, собственно?»

Он поднял глаза – ах, как красива и экзотична была иноземнаякабацкая шлюха, ничуть на таковую не походившая... А в конце-то концов, кточего заподозрит? Интересы дела – понятие растяжимое...

– С удовольствием, – сказал он. – Но сначалапосидим немного в зале, ладно? Я слишком долго болтался в море, хочетсяпровести вечер в цивилизованной обстановке...

– Как вам будет угодно, – с дразнящей улыбкойсказала Анита. – Можете ни в чем себя не ограничивать, все будет отнесеноза счет заведения... Должно быть, вы – хороший друг господина Лао?

– Ну, вообще-то... – уклончиво ответил Мазур,благо английский, на коем они изъяснялись, богат был подобными уклончивымиоборотами не менее русского.

Их с Ма прежний столик так никто и не занял, хотя заведениебыло набито под завязку. На эстраде уже выкаблучивались две полуголых китаянки,всеми средствами пантомимы показывавшие, какие они лесбиянки и как друг дружкужаждут. Из знакомых лиц остался один Лаврик. Надо понимать, силовая акцияпризнана несвоевременной и отменена...

– Закажи что-нибудь, ладно? – сказал Мазур. –Тут наш доктор, я с ним перекинусь парой слов...

Он подошел к Лаврику, присел на свободный стул и тихонькоспросил:

– Пасешь?

– Охраняю, – ответил Самарин. – Мало личто...

– Можете сниматься с якоря, – сказал Мазуруверенно. – Дело сделано. Я вернусь утречком...

Лаврик через его плечо бросил пытливый взгляд на Аниту:

– Понятно...

– Не могу я уйти, – сказал Мазур. – Они непоймут...

– Да ясно, ясно, – сговорчиво сказал Лаврик безтени ожидавшейся ухмылки. – Доложу в лучшем виде, иди, работай дальше...Родина требует, чего уж там...

Минут через двадцать они покинули зал. Анита, скользявпереди бесшумным пленительным видением, уверенно вела его по лабиринтупереходов с дощатыми стенами и стенами из циновок, мимо неплотно занавешанныхвходов в комнатки. Лабиринт кипел привычной и бурной жизнью: даже не зная ни словаиз долетавших фраз, можно было без труда догадаться, где приятно проводят времяс женщинами, где азартно режутся в уже знакомую Мазуру малайскую рулетку, а гденеспешно и солидно ведут переговоры – то ли продают что-то безобидное и закономвполне одобряемое, то ли сговариваются перерезать кому-то глотку, поди ихразбери...