Пленительная невинность - Тара Пэмми

Как в одном человеке мог уживаться тот цинизм, который уже успела испытать на себе Пия, и такая симпатия, которую Рафаэль испытывал к этой малютке?

Кто она ему? Племянница?

Внезапно девочка икнула, ее личико сморщилось. Обнимая ее, словно величайшую драгоценность, Рафаэль попросил принести стакан воды.

Сразу три темноволосые женщины бросились исполнять его просьбу и захлопотали вокруг девочки. К чести Рафаэля следовало отметить, что он не обращал внимания на их полные восхищения взгляды, обращенные на него, и на попытки будто бы случайно к нему прикоснуться.

Пия ощутила прилив ревности, и ей стало стыдно. Ведь она тоже, как и остальные женщины, с едва скрываемым желанием глазеет на Рафаэля. Хуже всего то, что она ничем не отличается от всех, кто вьется вокруг него.

Что-то в этом мужчине, несмотря на его цинизм, заставляет ее тело петь, а разум — порождать невероятные фантазии.

«Нельзя забывать, что Рафаэль согласился мне подыграть ради собственной выгоды, — напомнила себе Пия. — А вовсе не потому, что счел меня достойной своего внимания».

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Рафаэль обернулся и увидел стоящую посреди комнаты Пию в синем хлопковом топе и шортах с рисунком. Сегодня она не воспользовалась макияжем, а волосы заплела в косу. Ее глаза за стеклами очков в черной оправе были широко раскрыты. Среди остальных присутствующих на вилле женщин с позвякивающими в ушах и на запястьях драгоценностями, разряженных в наряды от-кутюр, Пия выглядела словно простой полевой цветок в букете из орхидей.

Написанная на ее лице уязвимость мгновенно вызвала в Рафаэле порыв защитить Пию, хотя все его инстинкты кричали о том, что их притворная игра в любовь добром не кончится, и лучше держаться подальше от этой женщины. Но разве можно оставить ее на растерзание стервятникам, которых спустил на нее Джованни, позволить старику манипулировать внучкой? Мысль о том, что Пия будет дарить свою дружбу и привязанность другому мужчине, пусть даже Энцо, и позволит тому прикасаться к себе, казалась Рафаэлю невыносимой.

— Пия, — тихо прошептал он.

Она подняла сияющие глаза, и он прочел в них столь острое, неприкрытое желание, что мгновенно ощутил в ответ такое же сильное вожделение.

Пия покраснела и поправила на носу очки.

— Я искала тебя. Не думаю, что нам следует… Рафаэль, увидев, что в комнату вошла его мать, Джованни и еще несколько человек, резко перебил ее:

— Иди сюда, познакомься с моей дочерью Алис-сой.

— С твоей дочерью? У тебя есть дочь?

Пия застыла, словно олень в свете фар приближающегося автомобиля.

Алисса слезла с колена отца, подошла к ней и обвила ее ногу руками. Рафаэль, побоявшись, что свою неприязнь к нему Пия перенесет и на его дочь, торопливо шагнул вперед и остолбенел, увидев, что она с мягким смехом подхватила девочку на руки. Та сразу крепко ухватила пухлыми пальчиками выбившийся из косы Пии вьющийся локон.

Джио, старый интриган, тут же заявил: «Как вы трое замечательно смотритесь вместе!» Мать Рафаэля смотрела на сына с изумлением, кажется, не понимая, что происходит. По комнате побежали шепотки.

Рафаэль прежде не верил в судьбу или в существование высших сил, потому что они ни разу не приходили ему на помощь, и все же в этот момент он почувствовал, что ступает на тропу, с которой уже не сойти обратно.

Рафаэль рассмеялся, увидев, как Пия со смехом уговаривает Алиссу на ломаном итальянском оставить ее волосы в покое и усаживает к себе на колени. Он с удивлением смотрел, как легко находят общий язык его дочь, боящаяся незнакомцев, и стесняющаяся высшего света Пия.

Спустя час Алисса начала клевать носом, а затем уснула на груди Пии, крепко зажав в кулачке прядь волос своей новой знакомой.

Когда Рафаэль попытался высвободить этот локон из пальцев дочери, Пия тут же шикнула на него:

— Не разбуди ее!

— Если не высвободить эту прядь, Алисса выдерет ее с корнями. Поверь, мне она повыдергивала немало волос.

— По твоей шевелюре этого не скажешь, — парировала Пия и покраснела, когда Рафаэль в ответ улыбнулся.

Он взял у нее девочку и передал своей сестре, которая унесла малышку.

Пия тут же торопливо отступила от Рафаэля на шаг.

— Ты не говорил мне, что у тебя есть дочь.

— Это никого не касается, кроме меня, — довольно резко заявил он.

Боль мелькнула в глазах Пии, она вскинула подбородок.

— И твоей бывшей жены тоже? Не хочу встревать между вами…

— Мы расстались с Аллегрой навсегда. Она утратила все права на дочь.

— Знай я про Алиссу, ни за что бы не предложила тебе притворяться влюбленными. Я не стану принимать участия ни в чем, что может повредить девочке.

Рафаэль поднял бровь. Пия — первая женщина, которая не пожелала использовать его дочь, чтобы подобраться к нему ближе, которая поставила интересы ребенка выше собственных. Впрочем, она всегда в первую очередь думает не о себе, а о других: о бабушке, о Джио, а теперь вот и о чужой девочке. Даже мать Рафаэля, души не чаявшая в своих внуках и внучках, порой использовала Алиссу, чтобы давить на сына.

— Будет нехорошо, если малышка узнает, что я и вы… я и ты…

— За Алиссой разрешено присматривать только моей матери и Терезе, моей сестре. Если я скажу, что не хочу говорить о наших с тобой отношениях при Алиссе, они меня поймут. Ведь обычно женщины нужны мне только для одной цели.

— Только для… — Пия вспыхнула до корней волос. — Но ведь это ужасно. Так цинично! А как же любовь, привязанность, теплое общение? Хочешь сказать, что даже в будущем тебе это не понадобится?

— Нет. Я ни разу не встречал женщину, которая заставила бы меня захотеть всего этого. Я вообще не собираюсь жениться. Я один выращу Алиссу, в этом мне помогут сестры и мать. Кстати, она не собиралась сегодня приводить сюда внучку, но не смогла упустить шанс познакомиться с тобой.

— Мне показалось… — Пия замялась, но все-таки договорила: — Я могу ошибаться, но, думаю, я ей не понравилась.

— Так и есть.

— Но почему? Она ведь меня совсем не знает.

— Потому что ты — первая претендентка на наследство Джио.

— Звучит ужасно, — со смехом сказала Пия, но посерьезнела под взглядом Рафаэля. — Откуда мне знать, что ты тоже так не считаешь? Может, ты тоже недоволен появлением еще одной наследницы и пытаешься использовать меня в своих интересах?

Рафаэль рассмеялся над нелепостью этого предположения, а Пия добавила:

— Ваша семья и так богата, почему же твоя мать так переживает из-за наследства Джио?

Он пожал плечами, но Пия подметила, что этот вопрос задел его за живое.

— Она выросла в очень состоятельной семье, и мой отец тоже никогда ей ни в чем не отказывал. А когда мы потеряли все, что у нас было, от мамы отвернулось большинство ее друзей и знакомых. Она очень тяжело это перенесла: отказывалась есть, не выходила из своей спальни.