Линия сердца - Марина Александровна Снежная

Безумно. Он словно почувствовал. Приподнял за подбородок, заглянул в глаза, томительно медленно прильнул к губам. Ноги подкосились. Наверное, упала бы, если бы он не поддержал меня. Его губы мягко и осторожно исследовали мои, язык скользнул внутрь, соприкоснулся с моим. Никто так не целовал меня прежде. Его напор стал сильнее и настойчивее. Он жадно целовал меня, заставляя бессильно трепыхаться в порыве неизведанных эмоций.

Не знаю, как мы оказались в другом месте. Помню только, как он поднял меня на руки и понес куда-то. А я закрыла глаза и полностью доверилась ему. Исчезла музыка и посторонние звуки. Остались только он и я. И биение наших сердец, становившееся все настойчивее. Напоминающее африканские тамтамы. Его губы скользили по моей коже, рассыпаясь вереницей мурашек. Руки стягивали с меня платье, а я даже не чувствовала стыда или неловкости. Позволяла делать со мной все, что ему вздумается. Даже если бы он сейчас достал хлыст и наручники, наверное, я бы и это разрешила. А ведь я считала себя фригидной, не способной чувствовать сексуальное удовольствие.

В голове пронесся образ Дмитрия в одном лишь полотенце на бедрах. Я застонала от возбуждения, желая касаться его, целовать это великолепное тело. Мои руки потянулись к вороту его рубашки, расстегивая ее. Он резким движением рванул пуговицы и позволил мне стянуть с него рубашку. Я с наслаждением блуждала по его груди, он прерывисто дышал. Лаская друг друга, мы сняли с себя всю одежду. На мгновение я напряглась, боясь, что покажусь ему непривлекательной. Он жарко выдохнул мне в ухо:

– Ты прекрасна…

И я успокоилась, разрешила своему телу вытворять такое, чего не позволяла в самых бурных фантазиях. Когда все кончилось, я прижалась к нему и с затаенной тревогой посмотрела в его лицо. Вдруг он сейчас оттолкнет и уйдет, добившись, чего хотел. Дмитрий чмокнул меня в кончик носа и улыбнулся:

– Не думал, что в тебе сидит дьяволенок. Ты казалась такой скромницей.

– Эт-то плохо? – неуверенно улыбнулась я.

– В некотором смысле.

– В каком? – я перестала улыбаться.

– В том, что теперь я тебя так просто не отпущу, даже если ты этого захочешь. Только с тобой я понял, какую женщину искал все это время.

– С идеальными руками?

– Не только, – он усмехнулся. – Ты удивительная. Нежная, ранимая, мягкая и в то же время сильная, необузданная. Ты сама не знаешь, какая ты.

– Знаешь, – серьезно произнесла я. – Если ты меня обманываешь, это жестоко. Я просто не вынесу, если окажется, что это все игра. Все слишком невероятно, так не бывает в жизни. Я боюсь тебе поверить. Половину своей жизни я отгораживалась от людей, не позволяла себе ни с кем сближаться, потому что знала: рано или поздно меня обманут. Потом появился ты… Мир перевернулся. Я вдруг поняла, что все это время жила в пустоте, вакууме. А теперь в этой пустоте появились звуки и краски. И я уже не смогу вернуться обратно. Но и еще одного предательства не выдержу… Прости, я сейчас говорю глупости.

– Нет. – Он легко поцеловал меня. – Я понимаю тебя. Мне тоже пришлось столкнуться с предательством человека, которого сильно любил. Это тяжело… Долгие пять лет я не мог никого впустить в свою жизнь… Пока не появилась ты. Когда я отогревал тебя, едва живую, беспомощную, вместе с тобой отогревалось мое сердце. Но я все равно боялся… Что опять ошибусь… Сегодня ночью я понял, что ты предназначена мне судьбой. Именно тебя я искал всю жизнь…

– Я все равно многое не понимаю, – покачала я головой.

– Завтра я расскажу тебе все. Повезу в одно важное для меня место. А сейчас давай спать, родная. Не знаю, как ты, но я смертельно устал…

Я уткнулась носом в его шею и закрыла глаза.

– Спокойной ночи.

Он поцеловал меня в макушку.

– Спокойной ночи, моя Мила.

Глава 7

Даже проснувшись утром в объятиях любимого человека и ущипнув себя за плечо, я продолжала считать, что это всего лишь удивительный прекрасный сон. Ведь бывают же такие сны, которые кажутся вполне реальными, и ты искренне изумляешься, когда оказывается, что это не так. Еще немного и я открою глаза, а вокруг – знакомое убожество моей крохотной комнатушки. И вместо горячего тела Димы под рукой подушка. Никогда не отличалась особой религиозностью, но тут не удержалась и обратилась к Богу. Пусть это окажется правдой! Я тогда обязательно стану молиться каждую ночь и ходить в церковь по воскресеньям!

Дима повернулся во сне и подгреб меня к себе, а я замерла, чувствуя, как расползается по лицу широченная улыбка. Это не сон. Я потерлась носом о его грудь и счастливо вздохнула. Он открыл глаза, по лицу скользнула лукавая улыбка. Он завел мне руки к изголовью кровати и принялся покрывать поцелуями. Еще немного, и я позабыла обо всем на свете. Мы снова любили друг друга и никак не могли насытиться.

– Черт! – заорала я, когда случайно взглянула на стену каюты, где мерно тикали часы.

07.00. Работа! А ведь еще нужно успеть заехать домой и переодеться.

– Что случилось? – лениво спросил Дима, поглаживая мою грудь.

– Дим, отвези меня, пожалуйста, домой.

– Зачем?

– Как зачем? Работа! Я опоздаю, и начальник меня со свету сживет.

– Это мы еще посмотрим. И вообще, я хочу, чтобы ты бросила работу.

– Дим, я не могу, – у меня руки затряслись.

Что он подумает, когда узнает, почему?

– Только не говори, что ты принадлежишь к тем женщинам, которые считают, что женщина должна работать, чтобы сохранять независимость!

– Дело не в этом, – еле слышно пробормотала я.

Я должна ему сказать. Лучше, пусть узнает от меня, чем от кого-то еще.

– В общем, меня обвинили в воровстве денег из кассы. Хотя клянусь, я не брала оттуда ни копейки. Скорее всего, тут сынок начальника руку приложил, а всех собак на меня спустили. В общем, я должна отработать три месяца бесплатно, тогда только Леонидович не заявит в милицию.

– Так, ситуация ясна, – решительно произнес Дима. – Собирайся. Едем к тебе на работу. Я сам поговорю с твоим начальником.

– Нет! – я всплеснула руками. – Лучше не надо! Только хуже будет. Ты его совсем не знаешь. Для него только его мнение имеет значение.

– Поглядим, – спокойно заметил Дима.

Я посмотрела на вечернее платье, брошенное на полу, и покачала головой.

– В чем же мне идти? Не могу я появиться на работе в этом!

– Почему нет? – возразил Дима. – Оно тебе очень идет.

Похоже, спорить с ним бесполезно. Я приняла душ и натянула вечернее платье.