Орхидея в мотоциклетном шлеме - Дмитрий Лекух
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вообще-то ему, как и всем нам, нравится «Гиннесс», но он считает его чересчур плотным и плохо влияющим на фигуру.
Ха.
Было бы на что влиять…
— Ну, — чешет переносицу над очками, — я слышал, у тебя небольшие проблемы с заказами на предоплате…
Еще раз — ха.
Даже не так.
Трижды — ха!
Небольшие проблемы…
У меня — очень большие проблемы с такими заказами.
После того, как моя фирма отлично отработала с одним известным западным брендом, заказы на нас посыпались, как дождь осенью.
Вот только платят эти чертовы европейцы, да и прочие американцы с азиатами, так, как привыкли у себя дома.
По факту исполнения работ.
И черта с два ты им что объяснишь.
А наши отечественные подрядчики по исконной русской недоверчивости готовы работать только на предоплате.
Извечный спор, что раньше — стулья или деньги.
Вот и приходится сидеть на кредитной банковской игле.
Слава Богу, хоть банкиры, с которыми я работаю, — люди, вроде бы, нормальные и понимающие.
Но — все равно неприятно…
— Есть, — говорю, — такое дело. А твой-то интерес в чем?
Объясняет.
Есть фирма «Икс».
И у этой фирмы есть нужда в срочном исполнении работ как раз по моему профилю.
Где-то на три с половиной единицы.
Ну, на три с половиной миллиона долларов, если по-русски.
Готовы предоплачивать.
И, поскольку работы срочные, — у них совсем нет времени на проведение тендера.
А на этой фирме «Икс» есть менеджер Игрек, которому и поручен выбор подрядчика.
Подрядчик должен быть солидным, с репутацией и готовым откатить менеджеру тридцать процентов от своей прибыли.
В принципе, все должны быть довольны.
Я получаю неплохой бюджет со стопроцентной предоплатой и слегка слезаю с кредитной «иглы».
Фирма «Икс» получает нормального подрядчика.
Менеджер и посредник получают свои проценты.
Здесь даже акционеры «Икса» ни фига не страдают — платить-то посредникам я буду из собственной прибыли…
Стандартная, в принципе, для отечественного рынка операция.
Если откажусь — буду не бизнесменом, а клиническим идиотом.
Вот и тяну, преодолевая брезгливость, руку — пожимать его вялую, вечно потную ладошку…
Правда, под конец все-таки втыкаю шпильку.
— А что, — спрашиваю, — менеджер Игрек знает, на каких условиях я размещаю заказы? Как он прибыль-то считать будет? Или на слово поверит?
— Достаточно, — усмехается, добродушно поблескивая стеклышками очков, Гадёныш, — что эти условия знаю я. До процента. Веришь?
Сглатываю неожиданно ставшую горькой и противной слюну и медленно киваю.
У меня нет ни малейшего желания проверять его слова.
Он не врет.
— Вот и он, — улыбается, — поверит. Ну, пока, я побежал. Он завтра с тобой сам свяжется…
— Счастливо, — выдавливаю. И тащусь к барной стойке заказывать графинчик водки.
Отмечать удачную, блядь, бизнес-сделку…
Когда возвращаюсь, Русланыч уже сидит за нашим столиком.
— Ну что, — спрашивает, — занес тебя в списочек?
— Отстань, — машу рукой, — на хрен. И без тебя тошно…
Русланыч морщится, но молчит.
И правильно делает.
Потому что совсем незадолго до рыбалки Гадёныш снова оказывается у нашего, известного, на хрен, всему «Хардкор-кафе» углового столика.
— Привет, — машет рукой, — ребята. Руслан, ты не поверишь, но теперь я — по твою душу…
Русланыча передергивает.
— Ты поосторожней, — шучу, — Гадёныш. А то ведь тебя и дословно понять могут. А что? Я — не удивлюсь…
— Да ладно, — смеется. — Не тяну я пока на этот уровень. Еще расти и расти. Ты, кстати, Дим, можешь не уходить, от тебя тут секретов никаких нет…
Я все-таки собираюсь свалить, но вижу умоляющие глаза Руслана.
Нда…
Придется и впрямь задержаться.
А этот — чешет себе и чешет…
— Руслан, — говорит, — как ты думаешь, заинтересует твой канал эксклюзивное и почти абсолютно откровенное интервью господина Икс? И — без всяких ограничений в эфире.
И называет фамилию одного из самых таинственных и влиятельных обитателей кремлевского зазеркалья.
Руслан подбирается, прямо как хорошая гончая.
Он все-таки журналист-телевизионщик, а не кисейная барышня.
И — хороший журналист, смею вас заверить…
— Какие условия? — спрашивает деловито.
— Условий два, — улыбается в свою куцую бороденку Гадёныш. — Ты, как интервьюер, задаешь ему один абсолютно нейтральный вопрос. Который ничем не потревожит твою журналистскую совесть. И не комментируешь ответ. После чего можешь задолбать его любыми самыми острыми и нелицеприятными вопросами и комментариями. Он не обидится. Это — первое условие. Второе — двадцать тысяч долларов наличными для посредников. Потому как лично мне плевать, с каким из каналов договариваться…
Рус молчит.
Условия — более чем приемлемые.
Работа журналиста на таком уровне — всегда немного компромисс. Это просто часть профессии, вот и все.
А тема — залог профессиональной удачи.
Потому что сразу же выводит его, как профессионала, на совершенно другой уровень.
И двадцатку эту несчастную канал даст посреднику, не задумываясь.
И больше даст, если потребуется.
Хотя все будут прекрасно понимать, что эта тварь стрижет с обоих концов: и с канала, и с, простите, заказчика.
Все равно заплатят.
Тоже — часть профессии.
Канал-то у нас в стране — не один.
К счастью.
Хотя — для кого как.
Для некоторых, как раз, — ровно наоборот.
К сожалению…
— Когда работаем? — спрашивает Руслан.
— А послезавтра, к вечеру, — улыбается безмятежно Гадёныш. — Я же знаю, что вы через три дня на рыбалку сваливаете. И завидую. Меня-то не зовете. Ну ладно, я побежал. Завтра часиков в пять позвоню, там делов-то на три копейки…
Он уходит, и теперь уже Русланыч собирается двигаться к стойке за водкой, а я провожаю его задумчивым взглядом.
— Ну что, — спрашиваю, когда он возвращается с бутылкой коньяка и тарелкой с тонко порезанными лепестками посыпанного сахарной пудрой лимона, — как ощущения с непривычки?