Долгий поцелуй на прощание - Виктория Рутледж

«Классическое начало дня в „Эклипс”», — подумала Кэт, забирая почту Элейн на пути из кухни. Она открыла верхний ящик стола, чтобы вынуть ежедневник, и увидела, что Изабель припасла для нее пять больших ирисок. Сунув одну в рот, Кэт занялась сообщениями на автоответчике.

Первое было от Лауры. Она кратко сообщала, что уже позвонила Майку на работу и предупредила, что он приболел.

Второе из отдела кадров — напоминание, что нужно написать заявление на отпуск.

Третье — от Крессиды.

Кэт сжала зубы. Ириска прилипла к недавно поставленной пломбе.

«Я знаю, что ты в этом замешана, — четко произнес голос Крессиды, — и буду продолжать звонить, пока ты мне не объяснишь, почему Дант так со мной поступил». Щелк.

«Дант? Дант? — сердито думала Кэт. — Все сделала я. Это моя идея!» Тут ее охватила дрожь ужаса. Мимо прошла Элейн. На ней был ее лучший костюм. Она напевала нечто, отдаленно напоминающее «La Isla Bonita».

Телефон зазвонил. Рука Кэт замерла над ним.

Может, Джайлс хочет сообщить время прибытия.

Может, Гарри хочет пригласить ее на ужин.

Может, Дант хочет сообщить, что вертолет Красного Креста доставляет Кресс домой.

Может…

Кэт отодрала ириску от зуба и подняла трубку.

— Что ж, по крайней мере, ты отвечаешь на звонки.

— Это же часть моей работы, Кресс.

Сердце Кэт сильнее забилось в груди. «Раньше начнешь, раньше кончишь», — говаривала ее мама. Теперь она произносит эту фразу на множестве иностранных языков.

— Ты представляешь, что вы сделали со мной?

— А ты представляешь, что бы ты сделала с Гарри? И с Дантом?

Кэт заставила свой голос звучать грубо, хотя инстинкт подсказывал ей попросить за все прощения и запереться в туалете до конца рабочего дня. Она не любила ссор. Особенно со знакомыми людьми. Обычно в таких случаях они превращаются в каких-то неизвестных личностей. Вот как Кресс сейчас. Это не та девушка, с которой Кэт пила в барах красное вино. Это не та девушка, с которой она была рада поделиться своими секретами. Нет, та. И в этом все дело.

Кэт огляделась по сторонам. Никого. В офисе было необычайно тихо.

— Что вы знаете о творчестве и вдохновении?

Кресс, похоже, отвечала на свой вопрос, не услышав слов Кэт. Видимо, она придерживается стратегии общения, которая предполагает игнорирование фраз собеседника. «Этот метод Кресс всегда применяет с успехом, — вспомнила Кэт. — Почему же отказываться от него теперь?»

— Вы с Дантом… да вы просто изнасиловали меня! А я обычно не бросаюсь такими словами!

— Кресс, объясни мне, что конкретно я и / или Дант сделали тебе?

«Установим тяжесть преступления сразу», — решила Кэт, яростно чертя круги на странице ежедневника.

— Вы украли мой труд и высмеяли его! — завопила Кресс в трубку.

Кэт содрогнулась и возблагодарила всемилостивого Господа, упрятавшего Кресс подальше отсюда, в больницу, во Францию.

— Ты убедила меня, что хочешь помочь, и надула меня! Выставила полной дурой в глазах миллионов людей! Я поверила тебе… Я подумала, что ты действительно хочешь помочь! А Дант! Боже всемогущий! Это погубило наши отношения. С этого момента у меня нет брата! Как будто он покончил с собой. Ты не можешь понять, что это значит… Ты и понятия не имеешь, каково мне сейчас. У меня нет слов передать, каково мне сейчас. Если бы ты имела хоть малейшее представление, насколько важна была для меня эта книга…

Яростные возгласы прервались тяжелым дыханием, словно Кресс не хватало воздуха.

Кэт ухватилась за возможность вставить словечко. Она боролась с желанием свалить всю вину на Данта. Но ей вспомнился Гарри и все его горестные признания о чувствах к Кресс, и волна гнева подхватила ее.

— Если тебя так волнует мнение людей, почему же ты взяла псевдоним? Посмотрим правде в лицо, Крессида. После таких омерзительных пародий на Данта и Гарри ты бы все равно лишилась брата. И я не думаю, что тебя переполняли сестринские чувства, когда ты описывала густые волосы на спине Камерона.

Но Кресс не слышала Кэт, заглушив ее ответ непрекращающимися визгливыми воплями и криками. Она плевалась согласными, точно вишневыми косточками, и голос ее от негодования дрожал и скрипел.

— Всю свою жизнь я хотела создать что-то свое, иметь что-то в своей власти. Ты не можешь представить, каково жить, когда все знают о твоем детстве больше тебя! Просто потому, что твоя мать решила поведать об этом ради дешевой выгоды! Ты можешь себе это представить? Можешь?

Кэт решила дать Кресс возможность истощить все свои аргументы и силы. У Кресс было много времени на репетицию. Бессмысленно пытаться остановить этот поток. Слушая его, Кэт лихорадочно набрасывала план своих возражений:

1) злоупотребление доверием!

2) деньги!

3) наглое использование!

4) Гарри!

5) точь-в-точь мать!

— …Ты не можешь, не можешь! — бушевала Кресс. — Я надеялась, что этот роман позволит мне, наконец, стать полноценной личностью! И я смогу стать наблюдателем и творцом! Но нет, вы не позволите мне и этого! Почему, черт побери, ты считаешь себя вправе украсть мою личность? Мои авторские права?

— Извини! — перебила ее Кэт, пока Кресс не поскакала дальше на загнанном коне бешенства. — Нет, нет, нет, нет, нет, нет. Пожалуйста, говори по-английски нормально, а не бессмысленным набором фраз, который ты пытаешься выдать за диалог. А ты подумала, что, черт побери, сделала ты? Использовала нашу квартиру для идиотских литературных экспериментов! Ты подумала, как ты обращаешься с Гарри? — Кэт ощутила прилив энергии, словно от кружки кофе. — Как ты можешь быть такой грубой и эгоистичной? Ты же знаешь его, знаешь, как он тебя любит! Я все время думала, тебя действительно интересуют его чувства к тебе. А ты просто собирала материал, чтобы причинить ему ужаснейшую боль! Разве это не подлый расчет? Все знают, какое у тебя было трудное детство…

(Запасной прием: изуми противника внезапной уступкой.)

…Но то, что ты сделала, — это то же самое, что сделала твоя мать. Даже хуже, ведь ты по себе уже знаешь, как плохо от этого бывает. И, — быстро продолжала она, пока Кресс не опомнилась от нежданного нападения, — вдобавок ко всему, твоя книга никуда не годилась! Она была просто никудышной! Ты должна благодарить Данта! У него настоящий талант! Но ты же не признаешь этого. Благодаря его дару тебе предлагают кучу денег за книгу, за которую ты не получила бы ничего!

— На прошлой неделе ты говорила по-другому!

— Я солгала! — тут Кэт немного дрогнула, потому что Элейн, наверно, купила бы и версию Кресс. Но не могла же Кэт нести ответственность за дурной вкус главного редактора! Она продолжала: — Если ты думаешь, что можно злоупотреблять доверием твоего брата, Гарри и моим ради мести матери, если ты полагаешь, что это какая-то извращенная методика лечения, то ты еще больше мерзавка, чем мы считали! И, на мой взгляд, Крессида…