Поединок соперниц - Симона Вилар

Однако и среди общего веселья Гуго не прекращал время от времени поглядывать на дверь харчевни.

— Ты кого-то ждешь?

— Скоро узнаешь. А пока… Эй, друзья, клянусь шпорами святого Георгия, этот парень поет не хуже трубадуров из Аквитании. Пусть кто-нибудь принесет лютню, и увидите, что он посрамит любого из этих южан.

Бог весть откуда появился инструмент. Почему бы мне и не спеть? Не возвращаться же к Утрэду и его унылой родне…

Когда опустела очередная кружка, я ударил по струнам:

Мои слушатели, ухмыляясь, придвинулись поближе. Лихой напев раззадорил их, да и меня заодно.

Вокруг нашего столика стали собираться завсегдатаи харчевни. Кое-кто приплясывал. Приятели Гуго пытались подпевать, а один из них, уловив ритм, ловко отбивал такт, постукивая кружкой о кружку.

Внезапно я почувствовал, как рука Гуго легла мне на плечо.

— Довольно, Ральф. Ты славно нас потешил, но пока хватит.

Я поднял на него недоумевающий взгляд, а слушатели недовольно загалдели. Кто-то крикнул, что выставит нам бочонок вина, если я и далее потешу их песней, но рука Гуго по-прежнему сжимала мое плечо, а его взгляд был суров.

— Достаточно, трубадур.

Я отложил лютню, дивясь, как быстро опять попал под влияние Гуго. Но ни обиды, ни настороженности не было — только любопытство.

А через миг, когда недовольные слушатели разбрелись, приятели Гуго потеснились, давая место за столом еще одному гостю. Вернее — гостье. Потому что когда она приподняла капюшон, скрывавший ее лицо, я узнал графиню Бэртраду Норфолкскую.

Я опешил. Сиятельная графиня поздним вечером в захудалом кабаке, причем в мужской одежде — грубых штанах, куртке из бычьей кожи, мужском плаще с капюшоном!

— Рада удостовериться, что так пленявшее меня некогда искусство все еще не угасло в тебе, мой Ральф.

Она улыбнулась, не размыкая губ, отчего улыбка показалась мне напряженной. Так оно и было — леди Бэртрада не ожидала увидеть меня в обществе своих людей. А то, что все они были ее людьми, я понял уже по тому, как они держались с ней.

— Как ты объяснишь это, Гуго? Разумеется, я неописуемо рада встрече с Ральфом де Брийаром, и уж тем более не в свите леди Гиты Вейк. Но ведь ты из ее людей, Ральф?

Гуго дружески обнял меня за плечи.

— Отныне он наш, миледи. Этот парень давно уже понял, что его саксонская красавица достанется ему не ранее второго пришествия. Во всяком случае, пока жив Эдгар, — добавил он, понизив голос.

Так вот зачем собрались эти люди! И графиня с ними. Неужели она так люто ненавидит супруга, что готова пойти на убийство? Но ведь и я желаю его гибели — следовательно, я с ними.

Странное дело — я встретил Гуго сразу же после того, как обратился с мольбой к святому Эдмунду. А значит, в этой встрече — рука провидения.

Кажется, Бэртрада понимала, что творится у меня в душе. Склонившись через стол, она мягко положила руку на мои сцепленные в замок, побелевшие от напряжения пальцы.

— Мы с тобой оказались в равном положении — я, супруга графа, и ты — человек, которого в Норфолке уже привыкли считать женихом Гиты Вейк. Не вернись Эдгар так скоро с Востока, я бы не удивилась, если бы еще до Рождества леди из фэнленда сменила имя на де Брийар.

— Но ведь она никогда не была у вас в чести, миледи, — сухо молвил я.

Бэртрада какое-то время молча наблюдала, как оседает пена в кружке с элем.

— А с какой стати мне было осыпать ее милостями? Разве я не испытывала боль, узнав, что Гита Вейк спала с Эдгаром Армстронгом уже после того, как состоялась наша с ним помолвка? Но куда горше сознавать, что она по-прежнему отнимает его у меня. Я ведь не глупа и все вижу.

Ее голос дрогнул.

— Его постоянные отлучки по ночам, его счастливый вид, болтовня челяди… А главное — унизительная жалость в глазах тех, кто знает меня и сочувствует моему положению. Ничего худшего не придумать!..

Бэртрада прижала перчатку к глазам, утирая слезу.

Я молчал. О, мне тоже было знакомо это оскорбительное сочувствие домочадцев в Тауэр-Вейк. И даже Гиты, которая пользовалась моими услугами, отправляясь на свидания с мужем той женщины, что сейчас плакала передо мной.

Гуго Бигод твердо проговорил:

— Не нужно слез, Бэрт, радость моя. Придет день — и мы отомстим за тебя. Этот сакс заплатит за все.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, Гуго. Этот сакс достаточно могуществен, чтобы поступать так, как ему заблагорассудится. Он изо дня в день топчет мою честь и честь женщины, которую многие в Норфолке по сей день считают невестой Ральфа де Брийара.

— Не будь вы женой Эдгара Норфолкского, — хрипло начал я, — мне бы нашлось что сказать по этому поводу. Но вы его супруга, вы любите его…

— Я? — она брезгливо поморщилась. — Клянусь Пресвятой Девой, было время, когда я действительно любила его. Настолько, что своей волей сделала его зятем короля Англии и могущественным графом. Но что я получила взамен? О нет, я ненавижу и презираю его так, что готова собственноручно расправиться с ним!

По моей спине пробежала дрожь.

— Спокойнее, Бэртрада, — вмешался Гуго. — Не забывайте об осторожности. Вы должны помнить, что Ральф однажды уже выступил в защиту графа. И вряд ли ему понятны причины вашего гнева.

— Отчего же? Справедливость вынуждает меня принять сторону обманутой и оскорбленной женщины. Больше того — двух женщин. И когда вы, миледи, говорите, что готовы расправиться с графом — понимаю вас всей душой.

Ее темные глаза сузились.

— Ты, Ральф, наверняка был бы рад, если бы я избавилась от Эдгара. Загребла жар своими руками, а ты бы воспользовался плодами моих усилий.