Книги онлайн и без регистрации » Домашняя » От Древнего мира до Возрождения (сборник) - Паола Волкова

От Древнего мира до Возрождения (сборник) - Паола Волкова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 115 116 117 118 119 120 121 122 123 ... 153
Перейти на страницу:

Рассмотрим все типы композиций, связанных с проблемой миростроительства. Самая распространенная композиция – та, которую очень любил Питер Брейгель «Мужицкий», он очень часто к ней прибегал. Это композиция, взятая с верхней точки. Если использовать здесь определение планетарности нашего Петрова-Водкина, то это так: «земля, с точки зрения себя самой». То есть она как бы взята с птичьего полета. Это всегда очень высокая точка, которой часто пользовался Питер Брейгель. Что дает эта высокая точка? Она дает очень сильную систему панорамирования, это панорамная композиция, панорама включает в себя очень большой объем мира. Сюда входит земля с точки зрения себя самой. Обязательно исполинские горы, которые как бы упираются своими вершинами в небеса. У полога гор гнездятся маленькие темные деревья и деревни, потом идет какая-то разлитая панорама. Такое впечатление, как будто художник стоит на очень высокой горе, и все Нидерланды лежат перед ним. Затем мы приближаемся к той точке, на которой он стоит. Вы видите какие-то катки, по которым ездят люди, возят саночки с деревом, которым они топят печи, еще ближе к нашим глазам по мосту идет старуха, которая тащит сено. И наконец, с этой точки взяты прекрасные охотники на снегу, идущие с собаками из леса после охоты.

Ренессанс приближается к монтажу, к композиции, композиционный монтаж – излюбленный прием всех художников итальянского Возрождения. Посмотрим «Казнь святого Себастьяна» Поллайоло, как там идет этот монтаж? Вот тут точка схода, главная серьезная точка схода в композиционных монтажных планах, потому что итальянский Ренессанс прибегает к охвату всего объема мира, как земли с точки зрения человека, так и земли с точки зрения ее самой. Им нужен целостной объем того, что есть на земле сверху, и того, что есть на земле от меня. Это монтажный цикл, который мы видим у Поллайоло и у итальянских художников тоже. Есть и другие особенности, которые сближают разные явления между собой. Это проблема «нон-финито» у Поллайоло, проблема незаконченности и незавершенности, специальной незаконченности и незавершенности в художественном произведении. Заметьте, что у Питера Брейгеля то же самое, есть фрагментарность в этой панораме. Посмотрите, как взят кадр: собаки как будто выходят из-за края картины, и эти вертикальные деревья, которые упираются своими пустыми ветками в край композиции, деревушка, которая уходит за левый край композиции, – всюду система незаконченности и незавершенности, фрагментарности, взятой с очень высокой точки, то есть этой самой системы «нон-финито». И еще один момент. У Поллайоло и у всех итальянцев появляется проблема текущего времени как проблема показанного движения. У них «нон-финито» показано или руиной, или дорогой, или каким-то другим способом. У Нидерландов проблема монтажной композиции, то есть большого объема времени, и проблема незаконченности, то есть проблема времени текущего, показаны всегда как система движения – птица в полете, человек идет, охотники идут, собаки идут. То есть то самое движение, как оно есть, проблема времени через проблему сквозного действия, сквозного движения.

И это моменты, которые объединяют новые явления итальянского Возрождения и нидерландского Возрождения, дают возможность вводить их в общий объем культуры.

Но есть и очень глубокая разница между ними. Это принципиально разная точка зрения на мир, как на модель. И дело здесь не в итальянцах, у которых была память об античности, и не в нидерландцах, которые ничего кроме готики не имели. Дело здесь в том, что нидерландцы по мышлению, по сознанию своему были очень особой страной. Мы с самого начала во всех картинах нидерландских художников сталкиваемся с двумя противоположными и с двумя противоречивыми началами. Это начало мира и начало человека в мире.

Мир есть понятие абсолютное, а человек есть понятие относительное. Мир есть понятие незыблемой тверди, человек есть понятие скольжения по поверхности, как птица при полете. Мир лежит перед Питером Брейгелем в божьей ладони, весь здесь, величественный, могучий, сотворенный. И он всегда показывает это творение фрагментарно, но во всем величии. Взглянем на еще одну композицию Питера Брейгеля – «Времена года». Но вы не думайте, что речь идет только о временах года, это ведь принцип философии, понятие хронотопа. Здесь то же самое, здесь этот монтаж еще более отчетлив, еще более конкретен: художник дает эту точку сверху и дает этот мир сотворенный, на ладони лежащий, безупречный мир, великолепно созданный мастером, сотворившим его в семь дней. А здесь на переднем плане великолепное дерево, которое дает эту точку сверху вниз, и вокруг этого дерева идет сразу же группа людей. И какая разница, какой невероятный разрыв между тем, как прекрасен, как совершенен мир, и как относителен в своей ценности человек. Поэтому мы и говорим, что идея нидерландского Ренессанса другая, при всем том, что понятие хронотопа общее, понятие элементов этого хронотопа, то есть пространство и время, тоже общее. Даже попытка создания монтажной композиции общая. Но при этом итальянцы строят человека, Бог создает человека по образу и подобию своему, вот их точка. У нидерландцев – Бог создал мир в семь дней, понятие миросотворения. И это понятие мира для них первично, а вот человек внутри этого мира существует в каком-то очень сложном состоянии, взаимодействии и взаимосвязи с этим миром.

И когда мы будем рассматривать эту проблему сотворения мира, миросотворения, мы будем рассматривать все во взаимосвязи: мир, созданный Богом, и человек внутри этого мира. Потому что у итальянцев нам придется рассматривать то же самое, только наоборот – человек и мир перед человеком. Обратная система связи: здесь человек в мире, а там мир в человеке. Там есть макрокосм, а здесь еще есть макрокосм, который предопределяет собой, что он есть полная мера вещей. Вот эти две системы мы и рассмотрим.

Первая композиция наиболее классическая, на ней останавливаться нет никакого смысла. Это модель, снятая с высоты птичьего полета, с очень высокой точки, взятая в очень остром монтаже с передним планом, с резким ракурсом снизу вверх, вмонтированная в эту панорамную композицию, вероятно, просто склеенная. Мы можем видеть эти стыки, где это склеено, как все вмонтировано замечательно. И это общая концепция мира, затем начинаются вариации на эту тему.

Вариации на эту тему есть у Брейгеля и у Босха. У Брейгеля это «Фламандские пословицы и поговорки». У Иеронима Босха – один из фрагментов «Страшного суда».

Прежде всего Брейгель, «Фламандские пословицы и поговорки». Здесь та концепция, о которой мы говорили, она не изменилась, она здесь не полностью дана, здесь только фрагменты. Что это за картина? Это картина, которая очень остроумна, очень фольклорна, художник разрабатывает, иллюстрирует фламандские пословицы и поговорки. Задача этой картины притчево-назидательная, эта картина нравоучительная, она построена по тому самому принципу нравоучений и назиданий, по которому Брант строил свои нравоучения и назидания. То есть это была инверсия перевернутого смысла от смысла прямого, это было инвертирование в силу буквальности. Существует такая пословица: «Заставь болвана богу молиться – он себе лоб разобьет». То есть она имеет определенное предостережение внутри себя. Или идея некоторой модели мира – метафоры, узловой метафоры мира, в которой он вот так себя выражает. Питер Брейгель создает инверсию в силу ее буквального воспроизведения: вот стоит тип и колотится головой о стенку. «Не рой другому яму» – стоит и роет. Этот буквально мечет яблоки перед свиньями, этот пытается пройти сквозь земную сферу. Этот – «не поваляешь, не поешь»: сначала выбрасывает всю кашу, а потом будет снова собирать в этот таз и есть. Здесь есть яйца, которые учат, собаки, которые грызутся из-за кости. Здесь буквально весь объем всех пословиц и поговорок, которые на нашем языке иначе звучат, но они существуют. Есть очень интересный персонаж, только непонятно, какая пословица подразумевается. Он сидит в дырявой корзине, его голый зад провисает из этой корзины, но ему это положение в жизни почему-то кажется очень комфортабельным, он его ни в коем случае на свой счет не принимает, он его как бы игнорирует и, наоборот, чрезвычайно величественен, потому что из этой корзины показывает нос всему человечеству. Все, что с ним происходит, это прекрасно, он на вершине такого величия, что может всему человечеству нос показывать. Этот фрагмент стоило бы на больших плакатах на улице повесить: люди, подумайте немного о себе, как там у вас насчет корзины?

1 ... 115 116 117 118 119 120 121 122 123 ... 153
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?