Комический роман - Поль Скаррон

что дворянин, дочь которого находилась у господина Планш-Панета, ее двоюродного брата, привел с собою другого и хочет за него сватать ее и что они у них в доме, а она скрылась, чтобы уведомить меня.

Мне, — прибавила она, — не нравится его искательство, и я не соглашусь никогда; но я надеюсь, что ты найдешь способ отвадить его от нашего дома.

Тогда я сказал ей:

— Иди и обойдись с ним приветливо, чтобы не дать подозрения; но знай, что завтра к полудню его уже не будет.

Она ушла весьма обрадованная, в ожидании развязки. Тогда я, бросив все и оставив сидр на попечение слуг, пошел домой, где переменил белье и платье и пошел разыскивать своих товарищей: потому что, надо сказать, нас было пятнадцать молодых людей,[409] и у каждого была возлюбленная, и мы были столь дружны, что всякий обижался за обиду другого, и мы решили, что если кто из чужих придет, чтобы похитить у кого-либо из нас возлюбленную, то приведем его в такое состояние, что он не сможет этого сделать.

Я им рассказал то, о чем вы слыхали, и тотчас же все согласились, что надо пойти разыскать этого ухаживателя (который был мелким дворянчиком из Нижнеменской провинции) и заставить его вернуться туда, откуда он приехал. Мы пришли к нему в гостиницу, где он как раз ужинал с другим дворянином, его провожатым. Мы без всяких околичностей сказали ему, что ему лучше уехать отсюда и что ничего хорошего здесь он не добьется. Тогда его провожатый ответил, что мы не знаем их намерения и что если бы знали, мы бы этому еще посочувствовали. Тогда я подошел к нему и, положив руку на эфес шпаги, сказал:

— Что касается меня, то я не сочувствую, и если вы не уедете отсюда, я вас заставлю это сделать.

Один из них ответил, что стороны неровны и что если бы я был один, я не говорил бы так. Тогда я ему сказал:

— Вас двое, а я против вас выхожу вот с этим. — И, взяв одного из своих товарищей, сказал им: — Пойдемте.

Они хотели было это сделать, но хозяин и его сын воспрепятствовали им в этом и сказали, что они лучше сделают, если уедут, и что ничего доброго не получится, если они свяжутся с нами. Они послушались совета, и я о них больше не слыхал. На следующий день я пошел навестить дю Ли, которой я рассказал о том, что я предпринял, чем она была весьма довольна и весьма любезно меня благодарила.

Зима приближалась; вечера становились длинными, и мы проводили их в играх в загадки и шарады; а когда нам надоело это повторять, то я решил дать ей бал. Я посоветовался с ней, и она согласилась. Я просил позволения у господина дю Френя, ее отца, и он мне его дал. На следующее воскресенье мы танцовали, и повторяли это несколько раз; но всегда собиралось так много народу, что дю Ли мне посоветовала не устраивать больше танцев, а придумать какое-нибудь другое развлечение. Тогда мы решили разучить комедию, что и сделали.

Этуаль прервала его, сказав:

— Так как вы сейчас в комедии, то скажите мне, долго ли еще до конца этой истории, потому что уже поздно и скоро будет время ужинать.

— О! — сказал настоятель, — по крайней мере еще вдвое больше.

Тогда решили, что надо отложить до другого раза и дать актерам выучить их роли; да если бы и не по этой причине, то пришлось бы прервать ее из-за приезда Вервиля, который запросто вошел в комнату, потому что швейцар уже спал. Его приезд сильно удивил всю компанию. Он был очень ласков со всеми комедиантами и комедиантками, а особенно с Дестеном, — его он несколько раз обнял и рассказал ему о причине своего приезда, о которой вы узнаете в следующей, очень коротенькой, главе.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Решение о свадьбе Дестена и Этуали и Леандра и Анжелики

Настоятель Сен-Луи хотел уже распрощаться, но Дестен его остановил, сказав, что скоро будут ужинать и что он должен составить компанию господину Вервилю, которого он просил сделать им честь отужинать с ними. Спросили у хозяйки, есть ли что особенное; она сказала, что есть. Стол покрыли чистой скатертью и некоторое время спустя накрыли. Кушанья были хороши; пили за здоровье многих и много говорили. После сладкого Дестен спросил Вервиля о причине его поездки в эти места, а тот ему ответил, что не из-за смерти его свояка Салданя, о котором сестры сожалеют не больше, чем он, но у него большое дело в Ренне, в Бретани, и он по дороге заехал с ними повидаться, за что его очень благодарили. Потом ему рассказали о злом намерении Салданя и его исходе и обо всем том, что вы видели в шестой главе. Вервиль пожал плечами и сказал, что он нашел то, что искал с таким старанием. После ужина Вервиль познакомился с настоятелем, о котором так хорошо отзывалась вся труппа и который, посидев немного вечером, ушел. Тогда Вервиль отвел Дестена в сторону и спросил его, почему Леандр в трауре и почему столько лакеев, тоже в трауре. Он ему рассказал о причине и о намерении того жениться на Анжелике.

— А вы, — спросил Вервиль, — когда вы женитесь? Время, мне кажется, показать всем, кто вы, а этого нельзя без женитьбы, — и прибавил, что если ничто не помешает ему, он будет на обеих свадьбах.

Дестен сказал, что надо знать чувства Этуаль. Они подозвали ее и предложили ей замужество, и она сказала, что всегда следует советам друзей. Наконец было положено, что когда Вервиль кончит дела, какие у него были в Ренне (что может уладиться в две недели), и что когда он будет опять проезжать через Алансон, то исполнят все это. То же было решено между ними и Каверн относительно Леандра и Анжелики.

Вервиль пожелал доброй ночи всей компании и вернулся в свою гостиницу. На следующий день он отправился в Бретань и прибыл в Ренн, где виделся с господином Гарруфьером, который, после обычных приветствий, сказал ему, что у них в городе находится труппа комедиантов, один из которых очень напоминает лицом Каверн, — а это побудило его пойти на следующий день в комедию, где он, увидав этого актера, заподозрил, что он какой-нибудь родственник