Оправа для бездны - Сергей Малицкий

С этой мыслью и очнулась она от недолгого сна, в котором приснилось ей, что дымные полосы не уходят никуда, а скапливаются внутри ее упругими кольцами, чтобы однажды разорвать ее на части. Проснулась Айра и замерла. Где-то поблизости храпели кони и мерно стучали молотки, словно вернувшиеся в родные леса баль сбивали с верхушек сосен созревшие орехи. «Какие орехи? – сама себя оборвала Айра. – Лето только началось!» – и поползла в сторону шума.

Проясняться что-то начало только через четверть лиги. Айре пришлось преодолеть три полосы хитрых наговоров, сам характер которых приблизил ее к разгадке, но, когда она все-таки подобралась к краю леса, все стало очевидным. На широкой поляне, даже на лугу, лоскутом врезавшемся в глухую бальскую чащу, риссы ставили шатры. Забивались в землю колья, чуть дымили осторожные костры, поднимались пыточные столбы. Армия Суррары обживалась в бальском лесу надолго. Айра попробовала счесть толстые столбы, готовые принять на себя тяжесть шатров, но не смогла. Часть полотняных сооружений, каждое на полсотни воинов, уже стояла и перегораживала обзор, но и то, что ей удалось увидеть, выливалось во внушительную армию. Многотысячное войско укрывали маги Суррары в лесу. Рисские воины так и мелькали, утаптывая в пыль траву.

Айра тут же припомнила, что пробиралась из Радучи к Манге именно этими лесами и тогда не заметила в них ни новых дорог, ни хоженых троп, которые неминуемо должно было оставить такое количество людей. Значит, по всему выходило, явились они к лагерю с юга и таились именно от хеннов, потому как те отряды, что риссы сколотили из отступивших за Лемегу воинов покоренных хеннами королевств, у храма Сето стояли открыто. Все это захватило ее мысли, но, вновь преодолев расставленные рисскими магами ловушки, она вдруг подумала, что ее тайны Суррары вовсе не должны занимать. Так же как не должны занимать и тайны хеннов, и сайдов, и единственное, чего ей теперь хочется, – чтобы хенны ударились о борские стены, потеряли там как можно больше воинов и откатились обратно в далекие степи зализывать раны на долгие годы. Не для этого ли случая риссы прячут войско в глухих чащах? И как они собирались помочь хеннам взять Борку? Уж не с помощью воинов: тут хенны и сами справились бы. Айра и так и эдак прикидывала действия хеннов и риссов, пока наконец не поняла, что совсем другое ее заботит – сможет ли она справиться с тем, что протянуло щупальца к ее сыну.

«Неплохо бы еще и с магами Суррары посчитаться», – прошептала под нос дочь Ярига и дальше пошла веселей. Все, что она затевала, напоминало придумку сумасшедшей, тем более что ничего она в ясности не представляла, кроме того, что ей следует добраться до Скира, и осознание собственной беспомощности и неразумности отчего-то наполняло ее безудержным весельем. «Кто громко смеется, тот громко плачет», – вспомнились слова Ярига, но веселье прошло у нее в первой лесной деревне, которая попалась ей через три дня.

В ней сожжено было все. Десяток изб превратились в десяток уже остывших пепелищ, но пахло не пеплом. Прямо в дорожной пыли были распяты жители. И женщины, и дети, и старики смотрели выклеванными глазами в голубое небо. Их руки и ноги были пронзены заточенными кольями.

Айра прислушалась. Близкий лес шумел безмятежно, словно и не было страшного украшения на деревенском проселке, но дочь Ярига решила, что судьбу испытывать не стоит, и свернула в сторону уже у первого пепелища. Под кронами деревьев ужасный запах стих, но Кессаа старалась уйти как можно дальше. Она решилась перекусить только тогда, когда впереди просветами обозначился край леса. Забравшись на высокое раскидистое дерево, Айра нашла уютное местечко в развилке ветвей, где можно было не только отдохнуть, но и переночевать без риска свалиться вниз с высоты в три десятка локтей. В отдалении проходила дорога, но людей на ней почти не было. За все то время, пока Айра дожидалась вечерних сумерек, по ней проехал отряд из десятка хеннских всадников да три или четыре повозки. Одиночные путники двигались вдоль дороги, словно тени. Одного из них всадники окружили на глазах Айры, затем рослый хенн взмахнул топором, раскроил бедняге голову и, спрыгнув с лошади, принялся рубить жертву на части. Еще двое конников присоединились к нему. Айра могла разглядеть только силуэты убийц, но даже от отдаленного зрелища почувствовала тошноту. Всадники удалились, оставив груду изрубленной плоти. Айра вспомнила, как пробиралась к Манге и заходила в деревни, где ей не отказывали не только в чистой воде, но даже и в молоке, особенно усердствовали женщины, разглядев ребенка у нее на руках. Все они боялись хеннов, но боялись только грабежа и насилия, и если и готовились к их приходу, то только тем, что устраивали в чаще убежища для мужчин. А убежища нужны были всем… Айра закрыла глаза. В висках стучала ненависть.

Ночью она проснулась от потрескивания. В паре сотен шагов горели сразу два костра, и в его пламени проступали очертания трех крытых возков. Слышался разговор и даже как будто смех. Айра сползла с древесного ложа и медленно спустилась на землю. Разговор был хеннским, но голоса казались женскими, и это было странным. Она знала, что хеннки зачастую не уступают мужчинам в воинском искусстве, но любая из них презирала повозки.

Айре пришлось подползти почти вплотную к костру, чтобы разобрать, о чем болтали опьяневшие возницы. Все стало ясно. Перед ней сидели торговки. Их возы были полны снеди и разного барахла, большей частью награбленного. Война хеннок радовала, обогащала их и предвещала еще больший барыш. Теперь они правили лошадей к Борке, и все разговоры у них были – о богатствах Скира. Разве только еще доставалось сутулой фигуре у второго костра, которую они называли черной. Над ней откровенно потешались, спрашивая о всяких несуразностях вроде того, кто вкуснее – мертвый сайд или мертвый дучь, как лучше убивать раненого в грудь, не душно ли ворочать мертвецов, и стоит ли сначала добивать врага, а потом уже обыскивать его вещи, и заглядывает ли она мертвым в штаны. Черная не отвечала: она только помешивала веткой угли в собственном отдельном костре да покачивала головой. Наконец ей это надоело, и она резко поднялась на ноги. Торговки тут же замолчали, словно ее движение грозило каждой из них, но черная только отпустила короткий смешок, подхватила лошадь под уздцы и повела ее в сгустившуюся темноту.

Через лигу Айра обогнала повозку и встала перед лошадью. Животное остановилось, и сквозь скрип замирающих деревянных колес Айра услышала спокойный голос:

– У меня самострел.

– Я слышала, как ты взводила рычаг, – ответила Айра. – Хотела бы – давно убила тебя.

– Значит, не хочешь? – раздался сухой смех.

– Ты крючница? – уточнила Айра. – Я слышала, что у хеннов женщины убирают трупы с поля битвы.

– А ты что спрашиваешь? – огрызнулась из-под полога черная. – Или глаза вылезли? Неужели не хеннка? Не совсем чисто говоришь. Чего надо?

– В помощницы к тебе хочу, – ответила Айра.

– Зачем мне помощница? – выругалась черная.

– Помогать, – ответила Айра. – У костра с тобой сидеть. По имени тебя называть. Я не хеннка, но знаю правила. Ты не можешь мне отказать.

– Я убить тебя могу, – проскрипел голос.