Одиночка - Крис Мориарти

Вокруг стояла тишина, слышно было только шипение воздуха, проходившего через фильтры древней системы жизнеобеспечения, и едва уловимое потрескивание пепла, сгорающего на кончике сигареты Ли.

Она болтала ногами и задела ногу Рамиреса.

– Извини, – сказала она.

– Ничего, – ответил Коэн. Она немного отодвинула ногу.

– Я думал об Альбе, – сказал он чуть погодя. – Ты потеряла сознание до того, как мы затащили тебя внутрь. Ну, до того, как я затащил тебя внутрь. Я был в таком ужасе, что мы могли опоздать. Я отодвинул Аркадия и делал все сам. Бедный ребенок. Он очень заботливый. Но ситуация какое-то время оставалась очень сложной. Действительно сложной. Нам всем досталось, я думаю.

Он зажег сигарету и поднес ее ко рту, но сразу же скорчил гримасу и выбросил ее за перила.

– Такие моменты заставляют тебя сожалеть, – сказал он. – Заставляют думать о зря потраченном времени.

– Нельзя позволять себе так думать, – ответила ему Ли. – Так можно свести себя с ума.

– О, могу сказать тебе, я задумывался над этим уже много лет назад.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Ли, когда до нее дошли странные слова Коэна об Альбе. – Что ты имел в виду, когда говорил о том, что вы опоздали? Ты не можешь… у тебя ведь есть дублеры, не так ли?

– В теории.

– Но я думала…

– Конечно, у меня есть дублеры. До сих пор только у четырех чувствующих фактически наблюдался отказ их жизненно важных систем. И у них не было никаких дублеров.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше? – Ли поежилась, ощутив осуждающую нотку в своем голосе. – Почему я об этом не знала? Я никогда не слышала, чтобы хоть один AI умер.

– Это не смерть в точном смысле слова. Они просто… перестают быть сами собой. В них больше нет этого… Не знаю, можешь ли ты понять?

– Если бы я об этом знала, то никогда не попросила бы тебя о помощи.

– Значит, и хорошо, что ты этого не знала, так?

– Ничего хорошего в этом нет, Коэн.

Он нетерпеливо пошевелился.

– Не теряй времени, посыпая себе голову пеплом, поскольку я всегда делаю только то, что хочу. И от тебя это не зависит.

Он оставил пачку сигарет на решетке между ними, и Ли достала еще сигарету, зажгла ее и нервно затянулась.

– А что с шахтой? – спросила она, заранее зная, каким будет ответ. – А что случится, когда ты окажешься с нами в сияющей воронке?

– То же самое. Я загружу самое важное, а все остальное мы сможем оставить «офф-лайн». Этим занимается Рамирес.

– Пресвятая Дева, – сказала Ли. – Я знаю, что ты сказал Корчову, но… ты ведь не собираешься и в самом деле сгружать все на какую-то доморощенную систему во Фритауне, правда?

– Именно это я и собираюсь сделать.

– А для чего, скажи мне на милость? Как ты можешь им доверять? Как ты сможешь убедиться, что они не… Она не смогла закончить фразу.

– Я не знаю, – ответил он, продолжая смотреть на нее. – Но я – единственный, кто может дать им то, что они ищут. И до тех пор, пока будет сохраняться эта ситуация, я не вижу никаких препятствий не доверять им. И кроме того… – он улыбнулся, – мне нравятся их планы. Они амбициозны и идеалистичны.

– Они – сумасшедшие!

– Это совсем не очевидно, – сказал Коэн.

Его голос звучал так спокойно, словно он говорил не о людях, от которых через несколько дней будет зависеть его жизнь.

– Бесспорен тот факт, что управление полевым AI захвачено. И Картрайт уверил меня, что если он даже не владеет полным контролем, то, по крайней мере, может оказывать серьезное влияние на того, кто сделал это.

– Коэн, а что, если контроль полевым AI у Консорциума? Насколько я поняла из того, что ты говорил мне, они ничего тебе не уступят.

– Это не они, – сказал Коэн мечтательно и удивленно. – Я почувствовал это тогда, когда Картрайт показывал мне то, что он сделал. Это… я не понимаю, что это такое. Но я хочу понять. – Он стряхнул с себя наваждение. – А кроме того, группа Лео делает успехи. Они заканчивают создание своей сети. И работу внутри моей системы также. Я никогда не видел, чтобы в одной системе создавалось столько оболочек.

– Дело не в том, сколько они создают оболочек…

– Да, это так. Суть в том, что я пытался сказать тебе перед твоим небольшим душевным кризисом. Когда ты находилась там и я не был уверен, что мы доберемся до тебя вовремя, я понял, что через несколько дней могу проснуться и не помнить ни о чем, что случилось, кроме того, что мы вместе отправились на Альбу… а ты больше не вернулась. И вот что я скажу тебе, Кэтрин, хотя, видит Бог, сейчас мне лучше и не говорить тебе об этом. Даже сама мысль о том, в чем я хочу признаться тебе, рождает во мне желание не просыпаться. Ли ничего не ответила.

– Я не отступлю до тех пор, пока ты не пожелаешь, – продолжал он. – Я не смог бы, даже если захотел бы. Но я также не в состоянии стоять на пороге и ждать, когда ты примешь решение. По крайней мере, не до бесконечности. Я понимаю, что это не те слова, которых ты ждешь от меня, но это – правда. Ты разбиваешь мне сердце. Или назови это как хочешь.

Он отвернулся, а когда заговорил снова, то выглядел почти смущенно.

– И я думаю, что ты отказываешься от того, от чего не следует.

Ли почувствовала, как похолодело ее лицо. Руки и ноги стали неметь, как будто ее тело осталось без крови. Дождь усилился, на краях геодезических панелей собирались лужи, вода скатывалась с купола, как слезы с лица. Она следила за тем, как падала вода, и искала слова для ответа.

– Я не желаю смотреть, как ты губишь себя, – наконец сказала она.

– Я мог бы сказать тебе то же самое.

Ли положила голову на руки и посмотрела вниз, стараясь угадать высоту. Она чувствовала себя не в своей тарелке, словно ее разум и эмоции на полшага отставали от реальности.

– Ты просишь меня о чем-то, что я не могу дать тебе.

– Я ни на минуту не поверю в это.

Она обернулась и пристально посмотрела на него.

– Ты считаешь, что я обманываю тебя?

– Если бы я так думал, то меня бы здесь не было. Нет, я думаю, что ты любишь меня. Фактически я уверен в этом.

– Ты высокого мнения о себе.

– Нет. Я просто знаю тебя.

Она фыркнула.

– Потому что ты половину своего времени тратишь на то, чтобы шпионить за мной.

Губы Рамиреса растянулись в ироническую улыбку Коэна.

– Ты абсолютно точно знаешь, что я бы не поступил так, если бы ты на самом деле возражала. А если бы ты не любила меня, хотя бы немного, то ты бы, без сомнения, возражала. Q. E. D.[11]