Одиночка - Крис Мориарти

Когда Ли увидела вблизи окровавленное молодое лицо Корчова, когда услышала, как произнесла слова, о которых он напомнил ей в полумраке своей антикварной лавки, она не выдержала и побежала.

ШЭНТИТАУН: 5.11.48

– А тебе не приходило в голову, что это может не получиться? – спросил Коэн у Корчова, когда вспотевшая от ужаса Ли рухнула в кресло, не глядя на него.

– Пытайтесь снова.

– Господи, посмотри на нее, Корчов. С нее уже достаточно.

– Еще раз.

– Перегнешь палку – она сломается.

– Она достаточно крепкая.

– А ведь ты, оказывается, дурак, правда?

Корчов промолчал. Ли услышала, как зашуршала одежда и заскрипело кресло Коэна, когда он вставал.

– Пойду прогуляюсь, – сказал он и вышел.

– Почему, по-твоему, он защищает тебя? – спросил Корчов.

– Из чувства вины, – ответила Ли, не поднимая головы. – Или ему просто кажется. Откуда, черт возьми, мне знать?

– И ты думаешь, что у машины может быть чувство вины? – спросил Корчов. – По-моему, такого быть не может.

Ли ничего не сказала.

– Я начинаю подозревать, что вы оба что-то затеваете против меня, – тихо сказал Корчов. – И когда я задаю себе вопрос, почему так, то выявляется очень много причин.

– Я ничего против тебя не затеваю, и ты прекрасно знаешь об этом.

– Тогда почему же ты не можешь выполнить эту сравнительно простую задачу?

– Я не знаю, – прошептала Ли, все еще поддерживая голову руками. – Может быть, ее невозможно выполнить.

– Шарифи сумела.

– Я не Шарифи.

Корчов просмотрел экран на пульте перед собой. Ли уже подумала, что разговор между ними закончен, когда он заговорил снова:

– Сегодня утром я разговаривал с Картрайтом. ООН послала солдат в качестве штрейкбрехеров. Мы опаздываем.

Ли недоуменно посмотрела на него.

– Надеюсь, ты понимаешь, что будет означать наша неудача, и прежде всего для тебя?

– Я больше ничего не понимаю, – сказала она, выталкивая себя из кресла. Последнее, что она увидела, когда выходила, был пристальный взгляд Корчова.

Ли подошла к выходу на улицу, открыла дверь и выглянула в проход между домами. Опять шел сильный дождь, и дребезжала плохо уложенная на крышах черепица.

После Альбы Корчов фактически не запирал ее, но между ними был негласный договор, что никто не будет рисковать своей безопасностью. И к тому же куда здесь идти? Определенно некуда, особенно под ядовитым химическим дождем. Она закрыла дверь и пошла назад по коридору к геодезическому куполу. Там было единственное место в убежище, где она не чувствовала себя связанной по рукам и ногам. Сегодня купол напоминал аквариум. Дождь барабанил по панелям, заполненным конденсированной влагой. Свет вечерних сумерек, фильтруясь через мокрый вируфлекс, приобретал мягкий бархатный оттенок подводной глубины. Ли потерла глаза, потянулась и вздохнула.

– Взойди, любовь всей моей жизни, на сцену слева, – произнес голос откуда-то сверху.

Она подняла голову и увидела длинные ноги Рамиреса, свисавшие с узкой площадки наверху купола.

– Залезай, посиди со мной, – сказал Коэн.

Оказалось, что к боковым панелям купола была привинчена лестница. Она начиналась вертикально, затем переходила в винтовую лестницу и заканчивалась метрах в десяти над головой Коэна.

На лестнице когда-то имелись поручни, но их давным-давно отломали и растащили жители Шэнтитауна. Ей даже и думать не хотелось о том, как Коэн забрался туда. Возможно, он имел только теоретические представления о том, что случается с людьми, когда они падают с такой высоты.

– Я не знаю, смогу ли забраться туда, – прокричала она.

– Конечно сможешь. Небольшая физическая нагрузка только поднимет настроение.

Она фыркнула.

– Ты прямо как Корчов.

– Боже сохрани!

И все же, конечно, он был прав. После подъема Ли почувствовала себя лучше. Она просунула ноги между прутьями перил и уселась рядом с ним, ощущая себя девчонкой в шалаше на дереве.

– Как ты думаешь, долго они будут искать нас, если мы просто останемся сидеть здесь? – спросила она.

– Если ты согласна, давай проверим, – сказал Коэн и вынул обернутую в целлофан пачку импортных сигарет. – Хочешь закурить?

– Я думала, Лео не курит.

– А он и не курит. Но это не значит, что я не могу посидеть рядом с тобой, пока ты куришь.

– Ты хочешь, чтобы я выдыхала тебе дым в лицо?

– Не дразни.

Она выпустила колечко в его сторону.

– Спасибо, что не сказал Корчову о…

– О, я просто подумал, что тебе это вряд ли понравилось бы.

– Он думает, что мы что-то затеваем против него.

Коэн слегка втянул в себя воздух и посмотрел на нее.

– Он тебе об этом сказал?

– После того, как ты ушел.

Он хотел что-то сказать, но остановился. Ли увидела, как замкнулось его лицо, пытаясь спрятать мысли, которыми он не хотел с ней поделиться.

– Ты думал, что интрафейс сразу заработает? – спросила она, гадая про себя, что он ответит. – На самом деле что, по-твоему, должно было произойти?

– Я предполагал, что это будет похоже на совместную работу с другим AI. Сначала устанавливаются протоколы обмена информацией, открываются файлы, и каждый отдельно справляется со своей настройкой. Правду говоря, я не продумал всего до конца.

Она посмотрела на него и увидела лишь красивый профиль Рамиреса с блестящей прядью волос над бровью.

– Не продумывать все заранее – это не похоже на тебя, – сказала она.

– Но так оно и произошло. Ты удивишься, каким глупым я становлюсь иногда, когда нужно решать важные вопросы.

Он облокотился на перила, положил голову на согнутые руки и посмотрел на нее.

– Когда ты проводишь восемь миллиардов операций в пикосекунду, удивительно, насколько быстро, как снежный ком, растут последствия неправильной оценки. Не говоря уже об идиотизме.

– О чем ты думаешь?

– В каком смысле?

– Прекрати, Коэн. У меня сейчас нет энергии на твои игры.

– Я не играю с тобой. И никогда этого не делал. Ли повернулась и обнаружила, что он смотрел на нее внимательными и неподвижными глазами Рамиреса. Почему она никогда не замечала необыкновенной белизны белков его глаз, не видела четкой и тонкой границы светлого и темного, между белками и радужными оболочками?