Серебро и свинец - Андрей Уланов

– Вот-вот! – поддакнул Аркаша. – И вообще… А с Оканом – там ух как запутано. Я эту эльфиечку успел краем глаза обозреть – та еще штучка! С виду как тростинка, а как своими глазищами зыркнет – прямо хоть с копыт долой. У нее из этих глаз такая гипнотическая сила перла…

– Сперма у кого-то из ушей перла, вот что, – съязвил Васильев. – Видел я, как ты давеча по местному рынку шел – ни одной задницы мимо себя не пропустил.

– Ах так! – взвился Либин. – А ну, скажи, почем на этом рынке мешок капусты торговали? А? Молчишь? Потому что ты, старлей, за мной глаза проглядывал, а я по сторонам смотрел. А баб щипал для полноты образа, понял? А то, что это за купцы такие – здоровые молодые парни, кровь с молоком, а на женщин ноль внимания и ходить, что характерно, норовят след в след? Руссо туристо, облико морале? А ну как местный воевода такими вопросами озадачится?

– Если бы вчера с места двинулись, а не зады просиживать решили, – проворчал гэбист, – никаких бы скользких вопросов не возникало.

– Слушай, ты… – Либина аж распирало от возмущения. – Может, я тебя учу шпиенов ловить или за диссидентами приглядывать? Или его, – он мотнул головой в сторону Мухина, – как натовских генералов из постели воровать? Нет? Так и ты, молодой, в мои, – на этом слове Аркаша сделал явственное ударение, – дела нос свой не суй. Я на этом свою первую собаку съел, когда тебя еще и в проекте не обозначили.

– Я, товарищ Либин, – медленно произнес гэбист, – буду делать то, что должен и что считаю нужным. И в данный момент я считаю нужным получить ответ на вопрос – когда мы наконец перестанем отсиживаться на этом чертовом постоялом дворе и приступим к непосредственному выполнению данного нам командованием задания?

– А вот завтра с утра, – сказал Аркаша. – Как только рассветет, так прямо сразу и приступим.

* * *

Низкие серые тучи лениво ползли по небу, едва не задевая вершины сопок. Мелкий моросящий дождик то ли капал, то ли просто носился параллельно земле. Ну а надвигающиеся сумерки окончательно превращали мир в размытое серое пятно.

Капитан Перовский моргнул.

Он лежал в десантном отсеке БМД, накрытый небрежно брошенным брезентом, и внимательно наблюдал за подходами к пятачку, на который, согласно приказу командующего, стаскивали сломанную бронетехнику, нуждавшуюся в заводском ремонте. За последние несколько дней тут скопилось шесть машин, которые должны были вот-вот отправить на Большую землю, втиснуть на пятачок можно было еще максимум одну.

Лежал капитан уже больше четырех часов, и тело у него затекло просто зверски. Он попытался осторожно перевернуться на другой бок – и замер, пристально вглядываясь в сумеречную мокрень.

Почти неразличимая серая тень отделилась от склона сопки и бесшумно скользнула к соседней машине.

Капитан тихо кашлянул. Тень замерла.

– Далеко собрался, Студент? – скучающе осведомился капитан.

Алекс Окан медленно выпрямился.

– Да не так чтобы очень, товарищ капитан, – ответил он. – Домой.

– Ну-ну, – протянул Перовский, откидывая брезент и с наслаждением потягиваясь. – Залезай, что ли. Поговорим. Пэбэшник только спрячь… подальше.

Алекс недоуменно, словно впервые узнал о его существовании, уставился на бесшумный пистолет в своей руке, сунул его в кобуру и, согнувшись, нырнул в БМД.

Некоторое время они молча сидели напротив друг друга.

– Ну, – нарушил затянувшееся молчание капитан. – Давай, рассказывай, Студент, как ты дошел до жизни такой… отличник боевой и политической…

– Да вот, сложилось, – вздохнул Алекс, устало глядя в проем люка. – Позацеплялось… одно за другое…

– И пошли клочки по закоулочкам, – хмыкнул Перовский. – Я ведь серьезно, Студент.

– Да и я не шучу, товарищ капитан, – проговорил Алекс. – Чес-слово. Вы же понимаете – никакой я не агент ЦРУ, прокравшийся в доблестные ряды советского спецназа. Дезертир, предатель – это да, эти ярлыки я честно заслужил. Просто… не увидел я другого пути, чтобы ее спасти!

– Она здесь. – Перовский не спрашивал, а, скорее, констатировал факт.

– Она просто девочка, – сказал Алекс после очередной долгой паузы. – Ей и так уже досталось по полной.

– Думаешь, у нас ей будет легче? В чужом мире…

– Для нее теперь любой мир – чужой, капитан. Она утратила… я не совсем врубился… короче, ее народ не примет ее. А местные люди для нее столь же чужие, как и мы. У нас я, по крайней мере, смогу ее защитить.

– Уверен?

– Да. – Алекс произнес это тем окончательным тоном, после которого у оппонента обычно пропадает желание продолжать спор на данную тему. – Сумею.

– Мальчишка. – По тому, как произнес это слово Перовский, было непонятно – то ли он одобряет поступок Окана, то ли порицает. – Пацан, – добавил он все тем же устало-равнодушным голосом. – Один против всего мира? Против двух миров?

– Не один. – Алекс улыбнулся, совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы капитан заметил и оценил эту улыбку. – Теперь – не один.

– Все равно – мальчишка, – сказал Перовский. – Да еще самонадеянный. Вся эта история с побегом…

– Ваша школа, товарищ капитан.

– Молчал бы уж!

– Так ведь сработало.

– Если бы сработало, – наставительно произнес Перовский, – я бы тут не сидел… или ты бы тут не сидел. А так, – он сделал короткую, в несколько секунд паузу, – я тебя пересчитал.

– Я же, товарищ капитан, не выпускной экзамен сдавал, – тихо возразил Окан. – Да, не тяну я против учителя… пока.

– А не тянешь, так сиди и не отсвечивай, – сказал капитан. – Экзамен… экзамен, Студент, в нашем деле один – бой. И с зачетом-незачетом там просто.

– Ну, а мне повезло, – прошептал Алекс. – Вытянул счастливый билет. А Димка… и те ребята… мне ведь теперь еще и за них жить, так, капитан?

– Ты за себя-то хоть проживи, – вздохнул Перовский. – И за нее.

– За нее, – задумчиво повторил Алекс. – Да, за нее… стоит жить. Она… хорошая.

– Так уж и быть, поверю тебе на слово, – сказал Перовский и, помолчав чуть, добавил: – Разбегаетесь, как клопы на морозе, честное слово. – Сохатый ушел, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд сержанта. – Совсем. Ребята его прикрывают пока, но я-то знаю.

– Куда? – невольно спросил Окан.

– В деревню. – Перовский пожал плечами. – Женился. Хозяйство обустраивает. Наши к нему в гости наведываются, а остальных… те его и не видят. Моя все же школа, – с непонятной гордостью заявил он и неожиданно спросил: – Ты не куришь?

– Никак нет, товарищ капитан, – отозвался Окан. – Никогда не курил… и за последние двое суток не начал.

– И я не курю, – сказал капитан грустно. – В лесу табачный дым за полкилометра унюхать можно. А так иногда хочется.