Концерт Чайковского в предгорьях Пиренеев. Полет шмеля - Артур Мерлин

class="p1">— Хочу, — кивнула я. Разве могла я словами выразить, до какой степени я хочу уйти! Как тяжело мне чувствовать себя бессловесной подстилкой. Какой позор я испытываю каждый раз, когда мое тело независимо от меня начинает содрогаться в оргазме…

— Придется еще потерпеть, — ласково сказал мужчина. — Кто же виноват в том, что твой муж оказался таким скаредным…

Потом наступила пауза, во время которой я перестала мыслить словами, а вся отдалась чувству блаженства. Меня приласкали впервые за столько времени, и я хотела впитать это в себя.

— Ну ладно, — произнес мужчина. — Теперь я хочу взять тебя. Если ты, конечно, не возражаешь. Ты ведь не возражаешь?

Я вздрогнула, но промолчала. И в тот же миг поймала себя на том, что действительно внутренне не возражаю. На том, что на самом деле хочу его, этого мужчину. Но он хотел, чтобы я подтвердила это.

— Так ты хочешь меня? — еще раз спросил он. — Ты в самом деле хочешь, чтобы я взял тебя?

— Да, — безвольно прошептали мои разомкнувшие губы.

— Тогда встань на четвереньки, — произнес он все так же нежно. При этом его руки прошлись по моей спине, и я вся затрепетала. Послушно я встала на кровати в требуемую позу. Потом услышала, как мужчина встал сзади меня коленями на кровати.

— Тебе придется потерпеть, — сказал он. — Потому что я хочу взять тебя в зад. — Он руками развел мои ягодицы. Не говоря ни слова, я расставила ноги пошире. Теперь мне это было уже не впервой, и я даже как бы удивилась, почему он говорит слово «потерпеть». Теперь я уже привыкла ко всему. В довершение всего, он ведь еще поласкал меня и пожалел, так что я охотно готова была раскрыться перед ним.

Он вошел в меня, и тут я поняла, почему он предупредил меня. Потому что только сейчас я поняла, что мне предстояло.

За то время, что я провела здесь, в этой комнате, я стала открыта со всех сторон. В мое тело было можно войти через любое отверстие. Но все же я оказалась не готова к тому, чтобы принять его. Я имею в виду размеры, и то, как мучительно было принимать его, как сильно и ритмично он утрамбовывал мои внутренности.

Я не кричала, только закусила губу до крови. Я терпела и старательно двигалась. Кровать скрипела и ходила ходуном…

— Я разорвал тебя, — произнес мужчина, когда мы одновременно закончили, выходя из меня.

Я корчилась на кровати и стонала в голос. Все же мне это было мучительно. Но я все равно испытывала благодарность к этому незнакомцу. Как бы он не разорвал меня, я чувствовала себя с ним любовницей, а не подстилкой. Это большая разница, и в этот день я поняла это.

Он гладил меня, он ласкал меня, он говорил со мной… Так поступают только с любовницей. То есть, когда видят в тебе женщину, а не просто дрожащее животное…

И я была в тот день с ним именно любовницей. Я ценила это.

— Тебе было хорошо? — спросил он, поглаживая мое тело, сразу благодарно отозвавшееся на ласку.

— Да, — простонала я. Тем более, что я не чувствовала внутреннего протеста. Мне было больно, но…

— Да, — произнес он. — Я заметил, ты испытала оргазм. Но мне говорили, что ты под всеми тут испытываешь оргазм. Это правда?

Как мне не хотелось отвечать ему! Как мне хотелось, чтобы он не знал правды! Как мне самой хотелось бы не знать правду!

— Правда, — прошептала я, и тут же испуганно добавила: — Но с вами это было по-другому… Совсем иначе.

Как мне хотелось снять с глаз повязку и посмотреть на него. Как я хотела видеть моего прекрасного любовника. Но я даже не знала, кто он…

И я не решалась попросить разрешения снять повязку, так как боялась его рассердить. Ведь в его голосе — таком ласковом и нежном, я ощущала силу и сталь. И я чувствовала, что он может быть ласковым, может быть жестоким. Словом, настоящий мужчина…

Он закурил, больше не предложив мне сигарету. Я продолжала лежать на боку, постанывая и кривясь от боли в разорванном анусе.

— Я еще приеду к тебе, — сказал мужчина, погладив мое плечо. Я прильнула к нему щекой. — Ты хочешь, чтобы я приехал еще?

Теперь я уже знала, что нужно отвечать, а не отделываться ласками.

— Да, хочу, — честно сказала я. Мне и вправду этого хотелось.

— Ты будешь обо мне вспоминать? — спросил он.

— Да, — прошептала я самозабвенно.

Я дотянулась до его руки, гладившей мое плечо, и принялась целовать и лизать ее.

— Совсем как собака, — произнес он задумчиво и жалостливо. — А чтобы ты лучше запомнила меня и вспоминала до самого моего следующего приезда, — сказал он вдруг, — я оставлю тебе память о себе. Разорванная попка — это само по себе не даст тебе забыть. Но я сделаю еще кое-что, что будет напоминать тебе обо мне.

С этими словами он пошевелился, я услышала это. И в ту же секунду я дико заорала от боли.

Он поднес горящую сигарету к моей попке и потушил ее о мою ягодицу. Мужчина прижал окурок к одной из половинок моей попки и раздавил его об ее.

Я кричала не переставая, почти выла…

— Ну вот, — произнес он, когда погасил сигарету. — Теперь у тебя останется память… Не плачь, — добавил он, потрепав меня по волосам. — Женская задница предназначена для того, чтобы об нее тушили окурки. Ты не знала раньше об этом?

Он встал с кровати и сказал напоследок:

— Я скоро опять приеду. Ты жди меня, бедная девочка… Я приласкаю тебя. Ты будешь ждать?

— Буду, — прошептала я сквозь всхлипывания. — Я буду вас ждать.

После этого он ушел. Я слышала, как он что-то говорил мужчинам в соседней комнате, но не разобрала слов. Потом я услышала шум автомобильного мотора и поняла, что мой незнакомец уехал.

После этого моя жизнь текла по-прежнему, без каких бы то ни было изменений. Повязку с моих глаз сняли, и я вновь могла все видеть. То, на что не хотела бы смотреть никогда…

Да, он оказался коварен и жесток. Я понимала это. Но он был так чарующе ласков. Он был так нежен со мной. «Бедная маленькая девочка», — говорил он мне. И я чувствовала себя такой, когда он говорил это.

Все мое время теперь превратилось в сплошное ожидание его следующего визита. Я лежала и слушала, не послышится ли шум мотора за стеной деревянного дома, где я находилась. Каждый раз,