Флэш-Рояль - Линда Ла Плант

Обычно все предприятия Вестбрука заканчивались неудачами, но с помощью денег от ограбления его сын и наследник, живущий сейчас на другом конце света, смог бы вернуть себе принадлежавший ему по праву особняк. Конечно, это было несбыточной фантазией, но лишь благодаря ей Вестбрук не скончался еще в такси.

Он дал водителю щедрые чаевые и посмотрел вслед удаляющейся машине, после чего, придерживаясь за каменную стену, прошел в сумраке до ворот сторожевой будки. Великолепный дом возвышался над ним безмолвной громадиной. Вестбрук держал путь к кухням, считая каждый шаг и надеясь, что силы его не иссякнут. Он добрался до дому, до своей спальни, и опустился на французское одеяло, положив голову на атласную подушку-валик с золотыми кисточками. Румяные херувимы плясали над его головой и тянули к нему упитанные руки. Возле окна стоял белый мраморный бюст его прапрапрадеда: лорд Александр Вестбрук, с завитками кудрей до плеч, взирал на него с постамента своими невидящими глазами. Вестбрук вздохнул полной грудью. Наконец он был дома.

На следующий день мертвого Вестбрука обнаружила пожилая уборщица. К тому времени, как прибыл врач, двое преданных слуг семьи, работающие теперь на коммерческую компанию мороженого в качестве обслуживающего персонала, сняли с лорда грязную одежду и омыли тело. Они вызвали полицию: патрульные машины примчались с сиренами, как раз когда врач закончил осмотр. Смерть наступила ранним утром.

Тело забрали в морг, провели вскрытие. Раковая опухоль, расползавшаяся по внутренним органам, добралась до сердца и легких. Не было никаких подозрительных обстоятельств кончины Вестбрука. Когда тело отдали, бывший слуга семьи устроил похороны в особняке, использовав для погребальной церемонии форму лорда и его меч. Им казалось, что следовало именно так проводить Вестбрука в последний путь, хотя его и исключили из полка. В конце концов, он был лордом. Парадную форму Вестбрука выставили в холле для любопытных посетителей. Родных тоже пригласил в Лондон на похороны. Полиция забрала на экспертизу все грязные тряпки Вестбрука, слуг допросили, но отпустили, не имея причин удерживать их.

Вестбрук снова стал звездой новостей, однако он не дал полиции зацепок, которые помогли бы расследованию. Он выбросил все, что связывало его с ограблением или Памелой. Лорд умер, зная, что произведет впечатление на Полковника своей выдержкой и преданностью в эти последние часы. Все же Вестбрук всегда был истинным джентльменом.

Де Джерси опустил газету «Таймс» и улыбнулся, преисполнившись уважения. В статье говорилось, что Вестбрук умер естественной смертью и в его кончине не нашли ничего подозрительного. Пока Эдвард не слышал новостей о Сильвии Хьюитт, как и не видел заголовков в прессе. Он воспринял это как хороший знак. На передовицах еще мелькали статьи о поисках грабителей, но, скорее всего, их команде уже удалось выйти из зоны риска. Конечно, де Джерси не был столь наивен, чтобы полагать, будто полиция раскрыла журналистам все свои находки, но после ограбления прошло пять дней, и ни одного из налетчиков не арестовали – к этому даже не было никаких предпосылок. Однако ежедневные обращения к согражданам с просьбой предоставить информацию по Филипу Симмонсу, портреты художников и его компьютерные фотороботы ставили де Джерси под угрозу, пусть он и совсем не походил на зарисовки разыскиваемого рыжеволосого мужчины. Эдвард лишь надеялся, что сжег все мосты между собой и Симмонсом.

Де Джерси вернулся к своим повседневным обязанностям в поместье, следя за тренировками лошадей и обсуждая будущие программы соревнований с Флемингом. Эдвард стал уделять больше внимания Кристине, которая теперь не так тревожилась об их финансовом состоянии, ведь теперь муж был все время дома рядом с ней. На конном дворе, как и по всей стране, велись многочисленные обсуждения ограбления, но интерес к этому событию постепенно угас, когда настал сезон гладких скачек.

Пережив целую гамму эмоций, Хелен Лионс все же набралась решимости позвонить сестре. Несмотря на свою вину, Сильвия оставалась ее единственной родственницей, а Хелен сходила с ума от одиночества. Подруга из Девона сказала, что пора бы ей самой разобраться в финансах и навестить сестру, намекая, что Хелен и так злоупотребила гостеприимством.

Сильвия либо все еще находилась в отъезде, либо просто не брала трубку. Хелен звонила ей множество раз. В офисе подтвердили слова Кристины де Джерси, – возможно, Сильвия пока не вернулась из Нью-Йорка. Прошла неделя, но Хелен по-прежнему не получила вестей от сестры. Тогда она приехала из Девона на поезде и поймала такси до Сент-Джонс-Вуд. У Хелен оставался ключ от квартиры Сильвии.

– Сильвия, это Хелен, – позвала она, открыв входную дверь.

Хелен вошла в квартиру, наступив на целую гору писем, оставшихся лежать там, где упали. На подходе к гостиной ей ударил в нос едкий запах. Хелен завизжала, увидев на диване мертвую Сильвию, и помчалась в квартиру управляющего домом, которая находилась на первом этаже. Тот не знал, что и делать. Сильвия была мертва довольно давно, тем не менее управляющий и Хелен вызвали врача и стали ждать его приезда.

Врач подтвердил то, что они уже знали. Он сказал, что причина смерти станет ясна лишь после вскрытия, и позвонил в полицию, где их с Хелен заявление принял молодой офицер. Не было никаких следов взлома или насилия, из квартиры ничего не пропало.

Хелен осталась ждать, пока тело не увезут в морг. Она распахнула окна, чтобы избавиться от тошнотворного запаха. Теперь не было особой причины уходить: нового жилья Хелен пока для себя не нашла, зато обнаружила все документы касательно страховки на ее дом. Они лежали в аккуратной стопочке в ящике стола Сильвии. Там же находилось и завещание, где Хелен значилась главной наследницей. Квартира принадлежала ей, но до оформления документов она решила пожить в своей прежней комнате.

В полицейском расследовании смерти Сильвии остались неразрешенные вопросы, поэтому дело не закрыли. Сперва подтвердилась первоначальная версия о самоубийстве: вскрытие обнаружило в крови изрядную дозу морфина. Однако патологоанатома смутило дополнительное наличие кетамина, мощного лошадиного транквилизатора. Хелен потрясло услышанное, и она разрыдалась в участке. Молодому сержанту, сидевшему напротив, пришлось немало подождать, прежде чем вернуться к вопросам. Полиция собиралась установить, действительно ли Сильвия покончила с собой, или же в этом деле имело место предумышленное убийство. Хелен не верила, что кто-то мог желать Сильвии смерти, зато легко приняла версию о самоубийстве.

– Я узнала, что за последние месяцы она потеряла значительную сумму денег, неудачно инвестировав средства, – сказала Хелен. – Это было связано с моим мужем.

Следом всплыла история об их с Дэвидом романе. Возможно, Сильвия покончила с собой после того, как потеряла любовника, свои сбережения, а в довершение всего и сестру. Своему начальству она сказала, что в ближайшее время не выйдет на работу, что тоже могло указывать на ее намерения.

У Хелен спросили, знала ли она, с кем сестра встречалась за прошедшие две недели, но здесь она ничем не могла помочь. Полиции этого оказалось недостаточно, и они стали просматривать входящие и исходящие звонки Сильвии в ночь своей смерти. Кроме того, они опросили друзей и коллег умершей, но опять же об убийстве говорить было рано. Никто из опрошенных не считал, что Сильвия могла покончить с собой. Офицерам сообщили о ее поездке в Нью-Йорк. Это совпадало с последним телефонным звонком, совершенным Сильвией, – она звонила в Нью-Йорк-Сити частному сыщику по имени Мэтесон. Когда с ним связался сержант уголовной полиции Джон Фуллер, детектив был искренне шокирован новостями. Он объяснил, что мисс Хьюитт наняла его, чтобы выследить человека по имени Алекс Морено, который, как они полагали, участвовал в мошенничестве. Мэтесон знал, что Сильвия потеряла крупную сумму денег.