Святой Грааль - Юрий Никитин

Внезапно Борис вздрогнул, словно его грубо разбудили,спросил торопливо:

— Ты хочешь вернуться наверх?

— Должен, — ответил Олег невесело. — Кто-топашет, а кому-то надо

воевать. Мир все еще жесток.

Борис покосился на Боруню, она сразу вскинулась, сверкнулаочами:

— Отпускать вас нельзя! Наверху не должны знать о нашемнароде. Что, если верхние жестокие народы ринутся сюда? Здесь погибнет все. Тыугадал, мы давно разучились воевать. Правда, у нас есть кое-что... Но нестанешь же прятаться всю жизнь. А сами мы не умеем убивать людей.

Томас презрительно фыркнул, гордо расправил плечи. Он убивалпоганых сарацин десятками, и прочих, кто оказывался на пути победоносных войскпочитателей Христа.

Олег напрягся, Томас непроизвольно пощупал свойотсутствующий мешок.

— Наверху народ жесток, ответил Олег осторожно, онтщательно подбирал слова. — Но сюда никто не сунется... наверху боятсятемноты даже взрослые. Пугаются темных сараев, боятся ночного леса... Но сюдане сунутся уже потому, что наверху много богатых стран! Вы богаты лишьмудростью, но ее не унесешь в мешках. У вас просто нет вещей, которые ценятзахватчики!

Томас с жалостью смотрел на дряхлых волхвов. Наверху всестраны открыты для грабежа. Какой сумасшедший сунется в эти жуткие пещеры,чтобы отобрать у нищих медяки?

Они все пятеро сидели молча, даже Томас почти не шевелился.Воздух в пещере стоял плотный, тяжелый. Томас чувствовал себя в немрасслабленно и сонно, как в теплой воде.

Олег зорко следил за лицами волхвов, внезапно взял из рукТомаса мешок, протянул Борису:

— Мудрый, ты здесь самый старший. Помоги разгрызть мнеэтот орешек.

Борис не притрагиваясь к мешку, сказал недоумевающе:

— Орешек? Там медная чаша, которую выковали семь леттому... С кулак размером, по ободку идет надпись на арамейском, ножка чутьсмята...

Со вздохом он взял мешок, пощупал чашу сквозь плотную ткань.Томас смотрел на старца с великим уважением, а тот прислушался, вскинул голову,остро посмотрел в глаза Олегу. Олег кивнул, и старый волхв, не отрываяпристального взгляда, сунул руку в мешок, нащупал чашу, застыл.

Борян и Боруня поглядывали на старшего брата сбеспокойством, слишком странное у того было лицо, косились назаинтересовавшегося Томаса. Тот даже привстал, заглядывая в мешок.

— Чую неведомую мощь, — проговорил Борис оченьмедленно. Лицо его было отрешенное, словно он проникал взором далеко закаменные стены. — Великая сила заключена в этой чаше... но я не могупонять...

— Насколько великая? — спросил Олег напряженно.

Борис все еще смотрел вдаль, голос прозвучал как идущий издалека:

— Смертным трудно судить, а мы, хоть и Великие Волхвы,лишь смертные... Мог бы лучше сказать Тавр, в нем течет кровь богов... Ещелучше сказал бы сам бессмертный Агафирс...

Олег тяжело вздохнул, и Томас, метнув на его потемневшеелицо острый взгляд, понял, что Агафирс тоже не сказал бы. А если Агафирс мог бысказать, то он, калика по имени Олег, сказал бы еще раньше.

Вдруг глаза Бориса расширились. Его рука в мешке задергалась,будто он старался охватить чашу всей ладонью, а глаза не отрывались от Олега, вних было безмерное удивление. Олег нехотя кивнул, соглашаясь с чем-то важным,что старший волхв узнал благодаря Святому Граалю, тут же движением головыуказал на могучую фигуру Томаса, отрицательно качнул из стороны в сторону.

Борис с явной неохотой убрал руку из мешка, протянул егоОлегу, тот передал Томасу.

Олег сказал настойчиво:

— За этой чашей Семеро Тайных, наших заклятых врагов,начали настоящую охоту. Удается сохранить лишь чудом. Но они еще не вмешалисьсами, посылают слуг! Почему? Чем ценна для них?

Борис пожевал дряблыми бесцветными губами, спросил внезапно:

— Вещий, почему ты сам не посмотришь в грядущее?

Олег покосился на Томаса, что бережно устраивал чашу в глубинемешка, ответил торопливо:

— Весь край, где движемся, окружен невидимым забором. Япробовал отходить от чаши на пару десятков шагов, но завеса сохраняется. А уйтидальше — то некогда, то опасно, а когда с чашей расставался, то было не дозаглядывания в грядущее — спасали шкуры!

Боруня, которая молчала слишком долго, сказала злымсварливым голосом:

— В эти пещеры мощь Семерых Тайных не достигнет!

На лице Боряна ясно читалось тревожное сомнение. Олег сказалуспокаивающе:

— Думаю, они вообще не знают о народе агафирсов, родныхбратьев Скифа. Когда выйдете в нужный час, для них это будет катастрофа!

Томас посматривал то на волхвов, то на друга, решилсянаконец нарушить молчание, и спросил сильным мужественным голосом, в которомзвенела сталь, словно он бил огромным молотом по остывающему клинку:

— Это не про вас было предсказание?.. Явится могучийнарод с Севера... Гог и Магог... Это вы?

Не ответили, как оцепенели, погрузились во что-то неведомоеТомасу, тайное, что еще сохраняется в древних народах, не удостоенных благодатиприобщения к учению Христа.

У входа в пещеру несколько раз появлялся Остап, посматривалвстревоженно. Явились Назар и Тарас, принесли куски странного мяса, оченьароматного. Томас смотрел голодными глазами, но есть отказался наотрез: кто-тоиз младших волхвов успел объяснить, что это мясо убитого зверя, которогоназывают лягухой. Томаса едва не вывернуло, и он все три дня отказывался естьмясо лягушек, пусть даже те вымахали в подземельях с верблюдов и нападают налюдей.

Перед Томасом поставили кувшин с горным медом. Пообедали.Затем Борис молча оглядел брата и сестру, они хмуро кивнули по очереди, истарший волхв сказал грустно:

— Наши младшие отведут вас наверх.

Они карабкались вверх по отвесным стенам, протискивались вузкие щели, ползли по бесконечным извилистым норам, обдирали бока и спины,падали, и всякий раз их подхватывали маленькие, но сильные руки младшихволхвов. Третий, Назар, нес в мешке звякающее железо рыцаря, за его спинойстранно высовывались рукояти огромных мечей и лук со стрелами.

Томас подозревал, глядя на волхвов, что они легко быподнялись наверх прямо через скалы, если бы не пришлось тащить гостей. Он дажезаметил краем глаза, как однажды плечо Остапа вошло в соприкосновение с торчащимна пути острым краем камня, но младший волхв даже не пошатнулся, прошел так,словно вместо твердого камня было облачко дыма. Потом ему что-то сердито шепталТарас, указывая глазами на Томаса и Олега. Остап устало оправдывался, но Томассделал вид, что ничего не видит и не слышит.