Собиратели ракушек - Розамунда Пилчер

Лоренс никак не мог согреть свои старые кости, грел руки у огня. Он помрачнел и не находил себе места. Ему было скучно.

— Куда девался Ричард Лоумакс? Уже недели три как не приходит.

— Три недели и четыре дня, папа́. — Пенелопа начала считать дни.

— Таких долгих перерывов еще не было.

— Но он еще сыграет с тобой в триктрак.

— Когда же?

Прошла еще неделя, но Ричард не появился. Пенелопа начала беспокоиться. А что, если он вообще не вернется? Что, если какой-нибудь адмирал или генерал, который сидит в своем кабинете на Уайтхолле[32], решил дать Ричарду новое задание и направил его на север Шотландии и она больше никогда его не увидит? Он не прислал ей ни одного письма, но, может, письма писать запрещено? А может, его сбросили на парашюте над Норвегией или Голландией на разведку — ведь готовится открытие второго фронта? Но это было так страшно, что она запретила себе даже предполагать такое.

Приближался день рождения Нэнси, и, слава богу, за хлопотами можно было хоть немного забыться. Пенелопа с Дорис решили позвать гостей. Маленьким подружкам Нэнси были разосланы приглашения. Часть драгоценных продовольственных талонов пошла на шоколадное печенье. Пенелопа достала из тайника сбереженное масло и маргарин и испекла торт.

Нэнси ждала свой день рождения с нетерпением. Судя по всему, она уже составила себе представление, что это такое. В этот день делают подарки. После завтрака она уселась на коврике перед камином и стала открывать коробки и свертки. Мать, дед и Дорис забавлялись ее реакцией. Пенелопа подарила ей новую куклу. Дорис из обрезков материи и остатков пряжи изготовила кукле изысканный гардероб. Была тут и крепкая деревянная тачка — подарок Эрни Пенберта, и картинка-загадка от Рональда и Кларка. Лоренс купил своей внучке коробку цветных карандашей — вдруг да унаследует его талант, тут важно не пропустить первые его признаки. Но подарок, который поразил воображение именинницы, пришел от бабушки, от Долли Килинг. Девочка открыла большую коробку, разорвала тонкую оберточную бумагу и наконец извлекла платье. Выходное платье. Розовый шелк, белое органди, кружева! Нэнси была в полнейшем восторге. Забыв про все остальные подарки, она объявила, что хочет сейчас же надеть его, и начала стаскивать с себя фланелевые брючки.

— Нэнси, это ведь нарядное платьице. Ты наденешь его сегодня вечером, будешь встречать в нем гостей. Смотри-ка, вот твоя новая кукла, наряди ее. Смотри, какое красивое платье сшила ей Дорис! У него тоже есть нижняя юбочка с кружевами…

Поближе к приходу гостей Пенелопа сказала Лоренсу:

— Придется тебе удалиться из гостиной, папа́. Здесь будут игры, надо освобождать пространство.

Она задвинула в угол стол, расставила вдоль стен кресла.

— А куда мне деваться? Спрятаться в сарай для угля?

— Дорис растопила камин в кабинете, там тебе будет тихо и спокойно. Нэнси не хочет, чтобы в комнате были мужчины, и недвусмысленно об этом заявила. Даже Рональда и Кларка не хочет пускать. Они пойдут пить чай к миссис Пенберт.

— А тортом меня угостят?

— Конечно, как же! Нельзя разрешать ей становиться полным диктатором.

Маленькие гостьи, сопровождаемые мамами и бабушками, стали прибывать к четырем часам. Начался ритуал. Каждая гостья вручала Нэнси маленький подарок, который тут же извлекался из обертки. Одна девчушка расплакалась и потребовала, чтобы ее отвели домой, другая, властная маленькая дама с дивными локонами, рассыпавшимися по плечам, спросила, придет ли на праздник волшебник, на что получила отрицательный ответ.

Начались игры. «Я послала милому письмо, только потерялось оно», — выводили девчушки тоненькими голосками, сидя на полу кружком. Одна гостья так разыгралась, что напрудонила в штанишки, пришлось тащить ее наверх и переодевать.

Пенелопа в полном изнеможении взглянула на часы и не поверила своим глазам: прошло всего лишь полчаса. Надо продержаться еще час, а там появятся мамаши и бабушки и заберут своих драгоценных чад домой.

Начали играть в «Передай посылку». Все шло хорошо до тех пор, пока властная девчушка в локонах не обвинила Нэнси в том, что та «сцапала» посылку, а очередь разворачивать сверток была ее. Нэнси возразила, дала кудрявой особе по уху и тут же сама схлопотала звонкую затрещину. Пенелопа утихомирила их и развела в разные стороны. В эту минуту в дверях появилась Дорис и объявила, что чай подан. Гости пришли в восторг.

С играми, слава богу, было покончено, и девочки гурьбой отправились в столовую, где во главе стола, в старинном резном кресле, уже сидел Лоренс. Горел камин, темные занавеси были задернуты, столовая выглядела очень торжественно. Девчушки застыли в благоговейном молчании — то ли при виде старого Лоренса, то ли в предвкушении пиршества. Они глаз не сводили с белой крахмальной скатерти, на которой поблескивали кружки и тарелки, стояли в стаканах соломки для лимонада, и возле каждой тарелки лежала хлопушка. Пенелопа с Дорис потрудились на славу, чего тут только не было: желе и сандвичи, глазированное печенье и сладкие пирожки с вареньем и, конечно же, торт. Все расселись по местам, и какое-то время стояла полная тишина, только энергично двигались челюсти. Не обошлось и без происшествий: кто-то уронил на ковер сандвич, а кто-то опрокинул на скатерть кружку с лимонадом, но какое же пиршество без этого обходится! Все быстро привели в порядок. Хозяйка и гости хлопнули хлопушками, взрослые расправили бумажные колпаки и надели их девчушкам на головы, а потом прикололи к платьицам мишурные брошки и брелочки. Наконец Пенелопа зажгла на торте три свечки, а Дорис выключила свет. Темная столовая превратилась в волшебный замок, в широко раскрытых глазах девчушек, сидящих вокруг стола, отражались огоньки трех горящих свечей.

Сидевшая на почетном месте, рядом с дедом, Нэнси встала на стул, и Лоренс помог ей разрезать торт.

И в эту минуту дверь столовой распахнулась и вошел Ричард.

— Я глазам своим не поверила, когда ты появился! Ну вот, мелькнуло в голове, мне уже являются видения. — (Он похудел, стал словно бы старше, и лицо было серое от усталости и заросло щетиной, походная форма измялась и испачкалась.) — Где ты был?

— Далеко-далеко.

— И когда вернулся?

— Примерно час назад.

— У тебя такой измученный вид!