Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

class="p1">Удовлетворившись таким заключением, я поставила назад простую деревянную кружку и вместо нее церемонно достала свою фарфоровую чашку и сливочник, изящные вещицы, вручную расписанные фиалками, которые подарила мне Иокаста.

Джейми разжег огонь немного раньше, и чайник начинал закипать. Я плеснула немного воды в кофейник, чтобы согреть сосуд, поболтала и открыла заднюю дверь, чтобы выплеснуть ее наружу. К счастью, сперва я осмотрелась. Скрестив ноги, на крыльце сидел Йен, держа в одной руке нож, а в другой точильный камень.

— Доброго утра, тетушка, — сказал он радостно и провел ножом по камню, вызвав тонкий монотонный скребущий звук, который я уже слышала сегодня. — Тебе уже лучше?

— Да, я в порядке, — заверила я его.

Он с сомнением приподнял одну бровь, оглядывая меня.

— Что ж, надеюсь это лучше, чем на вид.

— Не настолько, — ядовито ответила я, и он засмеялся.

Паренек положил нож и встал на ноги. Он был гораздо выше меня — почти как Джейми, но более худощавый. От отца он унаследовал потрясающую стройность, а еще чувство юмора и твердость характера.

Он взял меня за плечи и развернул к свету, чуть морщась от такого близкого осмотра. Я моргнула, пытаясь представить, как я выгляжу. У меня пока не хватало смелости взглянуть в зеркало, но я догадывалась, что синяки должны были поменять цвет с черного и красного на все оттенки голубого, зеленого и желтого. Если добавить к этому многочисленные припухлости, черные корки на разбитой губе и воспаленные ссадины, то не приходилось сомневаться, что я являю собой живой пример цветущего здоровья.

Его мягкие карие глаза внимательно вглядывались в мое лицо без удивления или шока. Наконец он отпустил меня, легонько похлопав по плечу.

— Ты справишься, тетушка. Ведь это все еще ты, так?

— Да, — ответила я. И без всякого предупреждения мои глаза наполнились слезами, которые тут же полились по щекам. Я абсолютно точно знала, что он имеет в виду и почему спросил это, и мой ответ был правдив.

Мне казалось, что все мое существо внезапно обратилось в воду, которая лилась из меня не от отчаяния, а от облегчения. Я была собой. Хрупкой, истерзанной, израненной и слабой, но собой. Только теперь, когда я поняла это, то осознала, как сильно боялась, что окажусь кем-то другим, что, когда очнусь от шока, обнаружу себя непоправимо изменившейся, потеряв какую-то важную часть.

— Я в порядке, — повторила я, торопливо вытирая лицо краем передника. — Просто немного…

— Ай, я знаю, — сказал он и забрал у меня кофейник, чтобы выплеснуть воду в траву. — Это немного странно, да? Возвращаться назад.

Я забрала у него кофейник и крепко сжала его руку. Он дважды возвращался из плена: спасся из странного предприятия Гейлис Дункан на Ямайке, лишь чтобы позже оказаться в ссылке у могавков. Во время этого путешествия он стал мужчиной, и я спрашивала себя, чего он лишился по пути.

— Хочешь позавтракать, Йен? — спросила я, шмыгнув и осторожно вытерев свой распухший нос.

— Конечно, хочу, — сказал он, расплываясь в улыбке. — Заходи в дом и присядь, тетушка, я все сделаю.

Я прошла за ним в дом, наполнила кофейник, поставила его на огонь, а затем села за стол. Солнце светило мне в спину из дверного проема, пока я наблюдала за Йеном, который рылся в буфете. Мозг был затуманен и не способен думать, но ощущение покоя накрыло меня, нежное, как свет, пробивающийся сквозь каштаны. Даже легкая пульсация здесь и там казалась приятной, это было ощущение постепенного выздоровления.

Йен разложил на столе кучу самой разной еды и уселся напротив меня.

— Ты в порядке, тетушка? — снова спросил он, приподнимая густую отцовскую бровь.

— Да. Это немного похоже на сидение на мыльном пузыре, да? — Я взглянула на него, наливая кофе, но он смотрел вниз на кусок хлеба, который намазывал маслом. Мне показалось, на его губах заиграла слабая улыбка, но не была в этом уверена.

— Вроде того, — тихо ответил он.

Жар от кофе согревал мои руки через фарфор и расслаблял онемевшие рецепторы во рту и в носу. Ощущение было такое, как будто я кричала несколько часов подряд, но не помнила такого. Может, я кричала с Джейми прошлой ночью?

Мне не очень хотелось думать о предыдущей ночи — она была частью мыльного пузыря. Когда я проснулась, Джейми уже ушел, и я не знала, рада ли я этому или сожалею.

Йен не говорил, деловито поглощая хлеб с маслом и медом, три кекса с изюмом, два изрядных куска ветчины и кувшин молока. Корову доил Джейми, он всегда использовал голубой кувшин, в то время как мистер Уэмисс брал белый. Я отвлеченно подумала о том, куда пропал мистер Уэмисс, дом выглядел пустым, но, по большому счету, мне было плевать. Потом я подумала, что, наверное, Джейми сказал мистеру Уэмиссу и миссис Баг пока держать дистанцию, предполагая, что мне захочется уединения.

— Еще кофе, тетушка?

По моему кивку Йен поднялся из-за стола, достал графин с полки и налил в мою чашку немного виски, прежде чем наполнить ее кофе.

— Мама всегда говорила, что это хорошо помогает от боли.

— Твоя мама права. Ты хочешь немного?

Он вдохнул алкогольные пары, но покачал головой.

— Нет, думаю, не стоит, тетушка. Лучше сохранить ясную голову утром.

— Правда? Почему?

Каша в кастрюльке была, конечно, не недельной давности, но дня три-четыре ей было. Само собой: некому было ее есть. Я критически осмотрела цементоподобный шарик, прилипший к ложке, решила, что он все еще достаточно мягкий, и сдобрила медом. Йен разбирался с той же самой субстанцией, и ему понадобилась пара секунд, чтобы очистить нёбо, прежде чем он смог ответить.

— Дядя Джейми собирался задавать вопросы, — ответил он, кидая на меня предупредительный взгляд перед тем, как взяться за хлеб.

— Вот как? — сказала я довольно ровно, но прежде чем я успела спросить, что именно он хотел этим сказать, звук шагов возвестил появление Фергуса.

Он выглядел так, будто ночевал в лесу, — ну конечно, ночевал, поняла я. Точнее, даже не ночевал: мужчины почти не останавливались, преследуя банду Ходжепила. Фергус побрился, но ему не хватало обычного лоска, красивое лицо казалось потемневшим, глаза глубоко запали.

— Миледи, — пробормотал он и неожиданно наклонился поцеловать меня в щеку, положив руку на плечо. — Comment ca va?[68]

— Tres bien, merci[69], — ответила я, робко улыбаясь. — Как себя чувствуют Марсали и дети? А наш герой Герман?

Я спросила Джейми о Марсали по пути домой, и он заверил меня, что она в порядке. Герман, маленькая