Наследники земли - Ильдефонсо Фальконес де Сьерра

в дальнем родстве с королем Хайме Справедливым, а Мартин был его правнуком – и выдал разрешение. Король Мартин Младший умер на Сардинии 25 июля, а его отец и юная Маргарида де Прадес сочетались браком меньше чем через два месяца – в часовне замка Бельесгуард, небольшой крепости квадратной формы, с зубчатыми стенами и четырьмя башенками по углам; Бельесгуард стоял за пределами Барселоны у подножия хребта Кольсерола, и Мартину нравилось жить в этом замке, отсюда открывался вид на весь город, раскинувшийся, точно одеяло, до самого моря.

Все произошло так быстро, что король Мартин даже не успел раздобыть денег на брачную церемонию: все его драгоценности и так уже были заложены. По традиции перед королевским бракосочетанием с граждан взимался особый «свадебный» налог, однако на сей раз королю пришлось обратиться к ростовщикам и просить денег под обеспечение будущего налога – ради того, чтобы почтить свою молодую супругу достойной церемонией. Брат Висенте Феррер обвенчал новобрачных, а Бенедикт Тринадцатый благословил их союз. Затем в том же замке устроили торжественный пир, на который пригласили знатнейших людей, съехавшихся в Барселону, чтобы принять участие в кортесах.

Вернувшись из Наварклеса, Уго не успел приступить к работе виночерпия ни в госпитале Колом, ни во дворце на улице Маркет – его сразу вызвали в замок и поручили заняться вином, которое будут пить сотни приглашенных. Блио[25] из золотой парчи, шелкá, тоже расшитые золотом, плащи с оторочкой из серебра и жемчужин, шляпы с драгоценными каменьями, посуда из серебра, кубки из золота, ковры и портьеры, монаршья чета, восседающая на возвышении, застеленном цветными шерстяными тканями, на шелковых подушках с вышитыми королевскими гербами. Уго, стоявший за спиной у королевского виночерпия, благородного Гильема де Монткада, должен был, как и сам Монткада, пробовать вино перед подачей на стол. Пробовали всё, из страха перед отравлением, хотя в истории Каталонии такового никогда не бывало; еду на блюдах вносили в зал по команде мажордома с жезлом и пробовали на глазах у его величества: хлебодар надкусывал хлебы, а стольник – сласти и фрукты. Мажордом пробовал вместе с ними.

Уго чувствовал себя скованно в черных одеждах из шершавого сукна, которые ему выдали перед церемонией. Но это неудобство не шло ни в какое сравнение с терзавшим парня голодом; после завтрака прошло уже несколько часов, и три блюда, поданные во время пира, явились для Уго крестной мукой, усугубленной той щедростью, с какой угощали гостей. «Каталонцы должны проявлять умеренность в еде и питье», – наставлял в своих книгах брат Эшименис. Вот почему монархи вкушали всего два блюда, а третье подавалось только по праздникам: летом шли цыплята, зимой курятина, а еще свинина, телятина, куропатки… Однако количество пищи – это совсем другое дело. Королю действительно подавали одно блюдо, вот только еды на блюде хватило бы на двадцать человек; архиепископам предлагались порции на шестнадцать едоков; епископам и рыцарям королевской крови – на двенадцать; прочим вельможам и рыцарям – на восемь человек.

– На больших празднествах всегда так, уж тем более на свадьбах, – объяснил Уго один из его помощников по винному складу, когда парню пришлось отлучиться из парадного зала за новой порцией вина. – На обычных пирах тоже существует иерархия, только там королевская доля составляет восемь порций, а те, что из нижнего ранга, делят одну порцию на двоих.

– Сколько еды пропадает! – воскликнул Уго, глотая слюни.

– Да нет, ничего не пропадает. Все, что не съедается за королевским столом, передают для раздачи нищим – теперь понимаешь?

– Нет.

– Таким образом выходит, что король подает милостыни больше, чем другие, и так, по ступеням иерархии, убывают даже добросердечие и щедрость.

– А, теперь понимаю.

Точно тем же «понимаю» Уго был вынужден ответить и королевскому мажордому за две недели до монаршей свадьбы, когда придворный в сопровождении двух солдат неожиданно появился в винном погребе госпиталя Санта-Крус.

– Его величество король Мартин желает, чтобы ты стал его виночерпием, – объявил мажордом.

Уго уже попадал в подобную ситуацию: приблизительно в тех же словах одноглазый Матео предлагал ему должность виночерпия у Рожера Пуча.

– Я не…

Мажордом как будто не слышал его возражений. И одноглазый когда-то повел себя точно так же.

– Ты должен предоставить для королевского пира лучшее вино. Его величество до сих пор вспоминает тот напиток, которым угощался в день закладки госпиталя.

– У его величества хорошая память, – ответил Уго: с тех пор ведь прошло уже много лет. – Неужели король призывает меня из-за вина, которого он когда-то отведал? У него что, нет виночерпия?

– В мои обязанности не входит обсуждать решения его величества, сколько бы времени ни прошло, – высокопарно ответствовал мажордом. – Насколько я понимаю, это граф де Кастельви упомянул о тебе, когда заговорили о свадебном вине. Двор сейчас не располагает большими ресурсами. А что касается управляющего винным погребом – ответ «нет». Эту должность давно уже никто не занимает. Мне самому приходилось закупать вино. После смерти королевы Марии король больше не нуждался в хороших напитках, однако сейчас, с появлением новой королевы и ее свиты, виночерпий снова понадобился.

– Но я… – Уго засопел, не зная, как воспротивиться монаршей воле, опирающейся к тому же на двух солдат, которые после первого отказа сверлили винодела недобрыми взглядами. – Госпиталь Санта-Крус…

– Я уже переговорил с твоим начальством, они все понимают.

– Понимают?

– Они – да, а ты?

Уго на несколько секунд замешкался с ответом – этого оказалось достаточно, чтобы один из солдат нахмурился и сделал полшага вперед.

– Я понимаю. Но граф Кастельви…

– Он тоже понимает. Желания суверенов – прежде всего.

– Ну ладно.

– В таком случае мы отправляемся к тебе домой за вещами, – скомандовал мажордом.

Уго нахмурился:

– Что ты имеешь в виду? Зачем забирать мои вещи? Им и дома неплохо.

– Управляющий королевским погребом должен там же и ночевать.

Парню эта идея совсем не понравилась.

– Пошли! – Мажордом окликнул солдат.

Уго не стал дожидаться тычка копьем от угрюмого вояки и возглавил шествие – от дома Барчи его отделяли лишь четыре шага, нужно было только перейти Госпитальную улицу. По пути управляющий королевским погребом размышлял, отчего жизнь таких людей, как он, всегда зависит от причуд власть имущих, будь то граф, будь то король. Простецам редко удавалось воспротивиться желаниям сеньоров, обладающих абсолютной властью, а гнев этих господ мог принять самые неожиданные формы.

– Хозяин, тебе здорово повезло! Все это точно к лучшему! – расхохоталась мавританка, услышав рассказ Уго. – Ведь если бы они собирались тебя арестовать, то прислали бы целое войско. Ты же вернешься? – спросила Барча, когда