Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов

– Ни за что… Лишь долг исполнив…

Я подставил под удар левую руку, задыхаясь от накатившей ярости, и рубанул по шее одного из трех оставшихся врагов. Живот пронзила страшная боль.

– Я здесь, хозяин!

Себастина вцепилась в последних двоих и рванула их в сторону, а я, выронив шпагу, ринулся к штурвалу. Хотя ринулся, это громко сказано! У меня из живота торчал кинжал, левую руку не отрубили лишь чудом, и мне было очень, очень больно… и страшно! Однако страх порождает в тэнкрисах гнев, а гнев дает нам силы сражаться! Я схватил капитана за плечо и оторвал от блестящего деревянного колеса, швырнул на приборную панель, схватил за горло! Смотря в его бесчувственные рыбьи глаза, я сжимал пальцы все сильнее.

– Узри мой гнев! Узри гнев, тварь! – не помня себя, заорал я, и его тело выгнулось дугой.

Мои эмоции, моя ярость потекли в него бурной рекой, и если я прав, сейчас он должен был чувствовать раскаленные ножи, пронзающие его мозг! Вены человека вздулись, кожа стала багровой и заблестела от пота, а сердце заколотилось так, что тахикардия показалась бы шуткой! Еще немного, и сердце должно разорваться! Я это знаю! Я верю в это! Но за несколько мгновений до смерти человек избавился от наваждения, и вновь его чувства, словно вырвавшийся из горящей конюшни конь, оглушили меня своей силой! И я отступил в шаге от того, чтобы впервые убить кого-то своим Голосом…

Он упал на пол, красивая темно-синяя фуражка откатилась в сторону, и капитан, обводя безумными глазами рубку, завыл:

– Боже… боже… боже… Что же я… боже…

– Хозяин! – Моя горничная вся в крови от подбородка до пят, ее платье потяжелело и потемнело от этой темной субстанции и висело теперь мерзкой тряпкой. – Сюда направляются вооруженные матросы с целью уничтожить вас. Все на борту находятся…

– …под магическим воздействием! Почему пушки левого борта еще стреляют? Внизу ты тоже не была, не так ли?

– Я почувствовала, что вам грозит смертельная опасность.

– Ты ослушалась приказа!

– Хозяин, если бы я не ослушалась, вы бы погибли. Если бы вы погибли, я не смогла бы выполнить уже никаких приказов. Поэтому я посчитала уместным принять самостоятельное решение. Прошу прощения.

Мне нечего возразить ее логике. Глядя на рукоятку, торчащую из живота, я грешным делом подумал, что неплохо было бы убрать эту штуку из себя… но таким образом можно избавиться и от части собственных кишок!

– Сдерживай их, сколько сможешь!

– Слушаюсь, хозяин!

Я поднял с пола уроненный револьвер, сунул его в кобуру, а потом, приблизившись к штурвалу и приборной доске, вцепился правой рукой в одну из лакированных деревянных рукояток.

– Что же я натворил… что же я натворил… что же я натворил… – слышалось с пола подвывание человека. – Боже… что же я натворил…

– Прекратите, капитан! Вы ни в чем не…

Выстрел. Кровь и кусочки мозга забрызгали мой сапог. Капитан застрелился из своего табельного револьвера, и на его помощь в управлении можно было больше не надеяться. Эстра становилась все ближе. Я склонился к одной из переговорных труб:

– Батарея, прекратить огонь!

– Нам дан приказ стрелять, не переставая, – ответил мне безжизненный голос.

– Приказ изменен. В Вершине уже достаточно разрушений и паники. Сохраните больше снарядов для других районов. Мы должны нанести ущерб на как можно большей территории. Правая батарея уже прекратила огонь.

Секундная заминка, в течение которой я помолился, чтобы мой блеф прошел.

– Слушаюсь, капитан.

– Слава Луне, – прошептал я, продолжая сжимать штурвал.

Позади раздались выстрелы и человеческие крики. А потом звук, похожий на разрывание мокрой ткани и треск ломаемых костей. Себастина преградила путь ко мне, и я прекрасно знал, как она расправляется с зачарованными, хотя и не смотрел на это кровавое действо.

«Тиран» достиг набережной и оказался над Эстрой. Я стал выкручивать штурвал влево, разворачивая дирижабль вдоль реки, против ее течения.

– Капитан, что у вас происходит? Почему изменили курс?

– Новые указания. – Я нашел переговорную трубу, связывающую с машинным отделением, и вторую, ведущую в трюм, к бомболюкам. – Машинное, полный ход! Трюм, бомбы готовы?

– Бомбы были готовы с самого начала. Ты не капитан.

Голос без эмоций, безразличный, но его хозяин способен делать выводы.

– Себастина, – закричал я, разворачиваясь, – сейчас появятся но…

Но Себастину я не увидел. Посреди рубки стоял некто в глухом темном плаще с капюшоном, из-под которого выглядывала уродливая морда Тхаранны.

– Ваше упрямство вносит непредвиденные и совершенно лишние дополнения в мои планы, тан л’Мориа, – сказал Темный глухим, угрюмым голосом. – Это недопустимо.

– Уж извините, что не посоветовался с вами, прежде чем прекратить эту бойню.

– Мне следовало устранить вас еще при нашей первой встрече. Я мог это сделать, но не хотел. Ввергнуть вас в состояние кататонии и продержать так до тех пор, пока не достигну своей цели. Но я пожалел вас, проявил слабость, побоялся, что так вы будете более уязвимы для Зинкара. Зря. Теперь вы мало того что мне помешали, но и находитесь на грани смерти. Надо было вас устранить.

– Ну так устраняйте! Я свое дело сделал, а если представится случай, сделаю еще раз! Хотите убить меня теперь? Дерзайте, только это меня остановит!

Он громко вздохнул:

– Убить? Нет. Я ни за что вас не убью. Даже за то, что вы творите. Все это лишь маленькая оплошность. Вас вообще не должно было быть рядом с Императором.

Тут на него сзади набросилась Себастина. Она обхватила его поперек туловища и швырнула назад, в коридор.

Мой первоначальный план был прост – провести «Тиран» над Эстрой прочь как можно дальше, чтобы не дать разбомбить Старкрар. Они могли кидать бомбы в воду сколько угодно, кластаносов мне не жалко! Но появление Темного изменило планы, я ему не соперник! Поэтому, вспоминая короткий курс управления дирижаблями, обязательный для всех будущих офицеров, я привел рули высоты в надлежащее положение и несколькими ударами шпаги заклинил их. Дирижабль пошел на снижение.

– Что ты задумал? – послышалось сзади.

Я нагнулся, чувствуя, что внутренности вот-вот полезут из туловища, выдернул револьвер из руки мертвого капитана и развернулся. Темный стоял на прежнем месте, а в его вытянутой руке, безвольная, словно курица со сломанной шеей, висела моя бедная Себастина.

– Пушка? Можешь попытать удачу. Так что ты задумал?

– Сажаю эту махину на воду. По законам физики его масса, помноженная на его скорость, даст такую силу инерции при вхождении в более плотную, нежели воздух, среду, что даже столь прочная конструкция сомнется! Эта птичка свое отлетала, попробуй стянуть вторую!