Загадка Александра Македонского - Неля Гульчук

Птолемей содрогнулся от ужаса. Он почувствовал, что кровь бросилась ему в лицо.

Неарх впервые видел друга в таком удрученном состоянии.

Все в сопровождении раба поспешили в парк.

Многочисленные запекшиеся пятна крови, помятая трава красноречиво говорили о том, что Таида отчаянно сопротивлялась.

– Но что означают одинокие мужские следы? – спросил в раздумье Неарх.

– Это как раз понятно. Кто-то унес ее на себе, – ответил Птолемей.

– Жива ли она? – вскрикнула в отчаянии Иола.

– Зачем она это сделала? Зачем? Война удел мужчин. Мы должны вернуть ее. Я сам вырву сердце из груди того, кто ее похитил. Он умрет медленной мучительной смертью.

– Лишь бы Таида вернулась к нам, – молила Иола.

Неарх посмотрел на Птолемея, и горе, которое он увидел в его глазах, заставило мужественного флотоводца вздрогнуть.

– Я больше никогда не увижу Таиду, – простонал Птолемей.

– Не говори так, Птолемей! – воскликнула Иола. – Мы вернем Таиду. Обязаны вернуть.

Птолемей кивнул:

– Да, Иола. Я обязан найти Таиду.

И тут же, произнеся эти слова, мужественный воин испугался, осознав вею невыполнимость этой сложнейшей задачи. Персей наверняка, как только в городе начались пожары, увез Таиду из Персеполя или убил ее. А он, Птолемей, завтра рано утром должен вместе с Александром и армией двигаться к Пасаргадам, столице Великого Кира.

Персей в сопровождении проводника, многочисленного отряда верных телохранителей и слуг спешил в Экбатаны к Бессу. Из посланий Бесса он знал, что Дарий в своей летней резиденции срочно собирает войска для новой встречи с Александром. Персей торопился, – он должен успеть опередить Александра и срочно встретиться с Бессом. У него в запасе было не больше месяца. Проклятый Македонец, прежде чем захватить столицу Мидии, наверняка задержится в Пасаргадах.

Обоз Персея поспешно перевалил горы, окружающие Персеполь. Ущелья, перевалы и нити троп остались позади. До границ Мидии предстояло пересечь пределы древнего Эламского царства, некогда сокрушенного ассирийским царем Ашшурбанипалом, а со времен Кира находящегося под властью персов. Эламиты считали себя изначальным народом. Их предки основали свое царство едва ли не раньше египтян.

Таида, слегка приоткрыв занавески, с любопытством рассматривала чужую страну.

Скалы в этих краях имели красноватый оттенок, и Таида увидела в этом предзнаменование новых бед в Персиде. Сейчас ее везли в город, который первым захватили персы под предводительством Кира Великого; отсюда начиналась история Персидского царства. А теперь, двести с лишним лет спустя, Экбатаяы наверняка станут последним пристанищем последнего персидского царя из династии Ахеменидов. От этой мысли ей стало легче на душе.

Они долго ехали мимо безлюдных эламских болот.

Таида слышала, что летом в Эламе стоит невыносимая жара и все молитвы в этих краях начинаются со слов «Бог, не лиши меня глотка воды». Но сейчас, зимой, кусты, травы и деревья стояли обнаженными, словно вымершими, навевая грустный мысли.

Со дня отъезда из Персеполя Таида не видела Персея. Его отсутствие настораживало. К ней заглядывал только слуга, чтобы сделать перевязку и накормить. Когда силы стали возвращаться к Таиде, она подумала, что, может быть, сами великие боги Олимпа открыли перед ней дорогу в стан врагов. Но как сообщить обо всем, что она увидит и узнает, Александру? Тогда он должен будет простить ее.

В дороге Таида часто думала об Александре, единственном, кто и сейчас владел всецело ее мыслями. Она вспомнила, как совсем недавно царь приказал поставить кресло рядом со своим золотым тронам и усадил ее на глазах тысяч людей возле себя.

В этот момент повозка остановилась, и в нее забрался Персей. Увидев Персея, Таида вдруг осознала, что ее чувства к Александру превращаются в страстную любовь женщины. И тем не менее, когда Персей сел рядом с ней и пристально посмотрел на нее, словно стараясь прочесть мысли Таиды, она невольно опустила длинные темные ресницы из желания скрыть, что у нее на душе. От этого гетера стала еще красивее. Ее красило выражение беспомощности и покорности судьбе.

Персей предложил Таиде сдобное печенье и белое вино:

– Это укрепит твои силы.

При звуке его голоса она вспомнила слова жрицы Панаи: «Великая Афродита создала тебя такой, чтобы ты ослепила и покорила каждого, кто приблизится к тебе. Твоя красота – великий дар богини, запомни это, Таида».

Таида исполнилась решимости пожертвовать собой и больше не спрашивать Персея, куда он ее везет. Теперь ей, может быть, представился случай довести игру до конца. Она подумала, что сделала ошибку, взяв холодный тон и в последнюю встречу отвергнув Персея. Надо положиться на свою красоту и срочно все исправить.

Она широко открыла глаза и послала Персею взгляд, полный благодарности. Синева ее глаз светилась мягким примирительным светом.

– Прости мою дерзость и гордыню, – произнесла она с сожалением в голосе и взяла в руки кубок с вином, – во мне говорил страх, который всегда возбуждает в женщине вид мужчины, держащего в руках меч.

Он придвинулся к ней поближе:

– Но и ты не безоружна, – он положил рядом с ней кинжал. – Чтобы тебе не было страшно.

Таида ответила ему притворно благодарным взглядом и мелкими глотками, не торопясь, стала пить вино. Она захотела очаровать Персея, заставить его подольше побыть с ней. Раз уж жрица Паная поставила перед ней такую задачу, надо быть мужественной и бесстрашной. Сейчас ей надо думать только о деле, а не о себе. Опасаясь выдать себя и вызвать подозрения, она умышленно ни о чем не расспрашивала.

Когда Таида выпила вино и съела печенье, Персей, желая проверить, приятно ли ей его присутствие, нарочно собрался покинуть ее.

Таида попыталась удержать его:

– Останься! Не оставляй меня одну. Мне грустно. Я боюсь наступающей ночи.

Персею приятно было услышать от Таиды это «останься».

Тем не менее, он соскочил с повозки, вскочил на лошадь, тут же поданную ему телохранителем, и догнал Смердиса.

Смердис был угрюм и неразговорчив.

– В чем дело? – поинтересовался Персей.

И снова верный и преданный Смердис стал убеждать его:

– Ее необходимо отравить и бросить труп на растерзание коршунам, а не везти с собой в Экбатаны. Мы пригрели змею на своей груди, которая смертельно ужалит кого-нибудь из нас в самое сердце.

– Почему ты не доверяешь мне? – перебил его Персей.

– Ты безрассуден. Неужели тебе доставляет удовольствие укрощать хищную тварь? Я знаю, ты бесстрашен, но прислушайся к моему совету.

– Я не забываю об опасности.